караванов? Или в вашем войске не найдется места для такого воина, как я?
— Не знаю, не знаю… Ты боец, каких мало, кто бы спорил. Таких, можно сказать, и вовсе нет. Но понимаешь, для богатого человека важнее верность и преданность телохранителя, а не способность к великим подвигам. Купцы сейчас редко берут наемников, довольствуются охраной из солдат. А в войске сейчас больше ценится послушание и готовность исполнять приказ командира, чем воинское мастерство и сила бойца. Ты же не станешь выполнять дурацких приказов, так ведь?
— А что, без дурацких приказов войско сейчас никак не обходится?
— Никак, — покачал головой Максус. — Чтобы воин без промедления исполнял приказ командира, он должен научиться повиновению без размышления.
— Хотелось бы посмотреть на таких воинов, — презрительно проворчал Конан.
— А сходи, посмотри.
— Ладно.
Есть Конану не хотелось, он выпил ковш воды, чтобы унять жажду после вчерашнего, и пошел прогуляться по городу. Те несколько дней, которое он провел в Палентии, прошли в сплошном загуле, и сейчас он впервые внимательно глядел по сторонам, запоминая расположение улиц и лавок торговцев, мастерских и казарм, прикидывал возможные места для кражи и пути для бегства.
Жизнь в Палентии кипела. Работали мастерские, ехали по улицам телеги с грузом, а таверны и пекарни обдавали прохожих вкусными запахами. Но Копан отметил про себя обилие городской стражи и немалое количество людей праздношатающихся, в чем-то неуловимо похожих на него самого — ищущих легкий и быстрый заработок.
Киммериец повернул к реке. На речной пристани среди множества лодок возвышались два больших корабля, один стоял под погрузкой товаров, второй готовился к отплытию. Рабирийские горы, отделявшие Зингару от Аргоса, делали реку основным путем для перевозки товаров из восточных провинций Зингары. За торговой пристанью виднелись горы бревен, предназначавшихся для корабельщиков Аргоса.
Конан повернул назад и вскоре остановился у открытых ворот казармы. Широкий двор оглашали резкие команды и ругань сержантов, гоняющих новобранцев.
Зрелище это сначала немало позабавило варвара, но потом ему стал понятен смысл происходящего. Солдата приучали мгновенно выполнять приказ и отрабатывали выполнение всего лишь нескольких боевых приемов — колющий и рубящий удар, защита и атака в сомкнутом строю. Ни один из этих солдат не мог бы рассчитывать на победу в единоборстве с настоящими воинами, но в сплоченном строю они могли одолеть самого сильного противника. Пока бьешь одного, получишь удар от другого. Даже если прорубиться через защиту и вломиться в их строй, тебя тут же ударят с двух сторон сразу. В таком войске действительно не имели большого значения сила и ловкость киммерийца — сила строя заключается в его сплоченности.
Конан повернулся было, чтобы идти дальше, и наткнулся на Вивейн.
— Привет, Конан, — легко произнесла она. — Как тебе это понравилось? Не хочешь поступить на военную службу?
— Ты за мной следишь, что ли? — удивился киммериец.
— Да нет; случайно тебя увидела. Хочешь рыбешку?
Она протянула ему вяленую рыбу. Варвар принял угощение, и они пошли вместе вдоль по улице.
— Что это у тебя в рукаве? — спросил Конан.
— Ничего.
— А ну-ка! — Киммериец ухватил девушку за руку и извлек у нее из рукава небольшой стилет. Короткая рукоятка для женской руки и игольной остроты четырехгранный клинок длиной в ладонь.
— Отдай! — Вивейн со слезами на глазах вцепилась в руку варвара..
Он отдал ей стилет, и она быстро спрятала его.
— Зачем тебе эта игрушка? Это ведь не нож, им ни хлеба порезать, ни деревяшку обстругать, ни кожу раскроить. Стилет — только для убийства. В сердце, в горло, в бок, в спину. Не пугать, а сразу наносить смертельный удар. Или ты этим тоже промышляешь?
— Я похожа на убийцу?
— Нет. Но это еще ничего не значит. Вивейн насупилась, сдерживая слезы:
— Тебе хорошо говорить… Ты мужчина, ты сильный. А что я буду делать, если ко мне пристанут в укромном месте? Честь есть не только у сильных, киммериец!
— У тебя есть родные в этом городе? — спросил Конан.
— Нет. Наша семья жила в маленькой долине среди Рабирийских гор, а в этом году наше селение накрыло лавиной. Мама моя умерла три года назад, мы с отцом пошли искать прибежища в городе. В одиночку идти через горы тяжело и опасно, мы пристали к торговому каравану, а когда на торговцев напали разбойники, мой отец посчитал постыдным уклониться от боя. Он погиб в схватке, торговцы и их наемники смогли отбить нападение и довезли меня до Палентии. Спасибо, что не продали в рабство. Оказалось, что в городе трудно найти работу, даже за кусок хлеба и ночлег. Иногда удается немного подработать или стянуть что-нибудь. Подают тоже не так плохо. Десятнику стражи заплатишь, чтобы не трогали, и живи спокойно. Ладно, больше ничего пока не требует, как с других…
— А для чего в Палентии столько солдат развели? К войне готовятся?
— Рассказывают, что раньше город частенько грабили то пираты, приплывавшие по реке, то разбойничьи шайки из Пуантена, да и в Аргосе иногда вспоминают что когда-то давно Палентия была под их владычеством. Вот король Зингары и повелел укрепить город и усилить военный гарнизон. А в последнее время Палентия стала весьма многолюдной, торговля идет вовсю, строительство, ремесла, но на всех работы не хватает, кто ищет удачи в дальних походах, кто разбоем занимается, вот власти и набирают людей в стражу и в войско.
— Но войны сейчас не ждут? В округе все спокойно?
— Войны нет, не ждут. А вот по ночам в Палентии с недавних пор стало неспокойно. Стража ходит теперь усиленными дозорами, а простые горожане предпочитают ночевать в крепких стенах.
— Что же случилось?
— Мертвые встают из могил и ходят по городу, — с пугающими интонациями произнесла Вивейн.
— И что же они? — серьезно спросил Конан. — Кровь пьют у спящих? В дома ломятся? В окошки к малолетним девицам залезть пытаются?
— Да ну тебя, Конан! — рассердилась Вивейн. — Ты бы не испугался, встретив перед ночью живого мертвеца?
— Да я и днем бы его не испугался.
— Тебе шуточки, а кое-кто из горожан точно не пережил этих встреч! Находили их потом с гримасами ужаса на мертвых лицах!
— Откуда же узнали, что было причиной этих смертей?
— Так стражники однажды ночью встретили живого мертвеца! Потому и стали ходить теперь по шесть человек в ночном дозоре.
— А что же стало с теми, которые первыми натолкнулись на блуждающую нежить?
— О, они его изрубили в куски. Убить-то мертвого они не могли, а чтобы он не мог идти, отрубили ему руки и ноги.
— Разумно, — согласился Конан. — А потом похоронили заново, в разных местах?
— Нет. Маг забрал останки в башню.
— Вот! — оживился киммериец. — Наконец-то я слышу главное слово — маг! Почему я так и думал, что без этого здесь никак нельзя было обойтись? Что за маг?
— Вообще-то, возле нашего города живут два великих мага. — Ариантус и Ормунд.
— Замечательно! — еще больше развеселился Конан. — Обычно одного великого мага бывает вполне достаточно, чтобы окружающие досыта нахлебались его колдовства, до блевотины. А тут их целых два. Я еще удивляюсь, что у вас по улицам разные духи тьмы и демоны ночи стадами не ходят.
— Ты не веришь? — рассердилась Вивейн.
— Почему? Верю. Только вместо того, чтобы стражу удваивать, надо было ответа у магов потребовать. Кстати, тех героев, изрубивших ожившего мертвеца, хотя бы наградили?
— Ага, — рассмеялась Вивейн. — Им выставили бочонок вина, и они упились до изумления.
— Так все же, магов не пытались привлечь к ответу?
