исследователь законов магии, Ариантус подобрал себе учеников, ничуть не похожих на него по складу ума. В свое время он имел дело с разными людьми, стремившимися стать учениками великого мага, но своими доверенными людьми он сделал не самых сообразительных и способных, а самых преданных и исполнительных. Ему хватало своих сомнений и своих ошибок, чтобы допустить возможность того, чтобы его доверенные ученики могли испортить сложный опыт, пытаясь сделать что-нибудь не так, как сказано, а лучше… Кроме них сейчас в башне оставался лишь привратник, крепким сном спящий в каморке возле тяжелой надежно запертой двери. Наемная прислуга приходила по утрам и в башне не ночевала.
— Нам пора, — сказал маг ученикам, и они направились за ним в лабораторию.
Здесь на полу была выстроена пентаграмма, имевшая в поперечнике около трех локтей. Ариантус превзошел самого себя при создании этого магического атрибута — белая полоса, проведенная на каменном полу, была окружена сплошной цепочкой рун. Дальше шла пятиугольная рамка из железных полос, намертво склепанных кузнечным молотом. К железной рамке прилегала пентаграмма из дерева, пропитанного ароматическими маслами. Венчала конструкцию изящная серебряная пентаграмма тонкой работы, оснащенная несколькими амулетами. В стороне от этого шедевра магической мысли стоял массивный стол, на котором имелась миниатюрная копия большой пентаграммы. Напрасно, ох, напрасно искал бы сторонний наблюдатель хоть какое-то крошечное упущение в работе Ариаитуса!
По команде мага, его помощники начали подготовку к проведению ритуала. Делали они это уже не в первый раз, так что вскоре все было готово. Ариантус стал еще более собран и сосредоточен. Грозно звучали в замкнутом помещении лаборатории слова древних заклинаний, освобождающих силы потустороннего мира. Никел, внимательно следивший за каждым движением великого мага, наконец уловил ожидаемый сигнал и начал медленно активировать порученные ему талисманы. В большой пентаграмме возникло плотное облачко клубящейся черноты, постепенно приобрело некоторое подобие человеческой фигуры, мощной и коренастой, деформированной так, как будто она была туго стянута невидимыми цепями.
— Готов ли ты исполнить мою волю, демон? — Слова мага ложились как камни в кладку стены — плотно и непоколебимо.
— У-у-у-у-у-у-у, — протяжный вой плененного демона резанул по ушам, заставив мага невольно поморщиться, но не отказаться от своих намерений.
— Не пой, мерзкая тварь! Отвечай!
— Слушай, маг-недоучка! — отозвался демон. — Ты не воображай, что имеешь власть надо мной, не надо!
— Ты не можешь вырваться из-под власти моих заклинаний, — возразил Ариантус. — И одно это уже дает мне власть над тобой.
— Еще чего! Ты захватил меня по чистой случайности и не можешь мне приказывать. Ты можешь удерживать и пытать меня, но я тебе не раб. Свободу выбора ты у меня не отнимешь, тебе это не по силам! Твои желания — бред сумасшедшего, от которого всем будет плохо и никому — хорошо. Зачем тебе кривые пути через смертельные преграды? Я могу тебе дать славу, богатство и власть напрямую, без всех этих мучений с оживлением мертвых! Соглашайся лучше на сделку!
— Забей себе все свои богатства в свою черную задницу! — не выдержал маг. — Мне нужны знания, а не богатство. Знания об устройстве мира и способах управления миром. И я их получу! С твоего согласия, или без него, неважно. И я смогу заставить тебя выполнять мои требования.
По сигналу Ариантуса, Астер наклонил горящую свечу над малой пентаграммой, и демон зашипел от боли. Над ним появился дымок.
— Послушай, — снова заговорил демон, преодолевая боль, — давай, я научу тебя самого поднимать мертвецов и осуществлять перенос души. Почему это должен делать я? Мне сие чрезвычайно мерзко и отвратно. Занимайся этим сам, если ты такой любитель некромантии!
— Чтобы я позволил тебе проникнуть в мой мозг? — Маг был непреклонен. — Не дождешься. Ты будешь делать только то, что я от тебя потребую. Не больше, но и не меньше. А уж чему я при этом научусь, то и будет моим сокровенным знанием. Таким, которое я смогу применять осознанно и целенаправленно, двигаясь к своей цели, а не слепо устремляясь в подготовленную мне ловушку!
— Ты безумен, смертный. И у меня есть большое искушение послать тебя с твоими устремлениями далеко, далеко… Я выдержу твои пытки, можешь не сомневаться! И ты будешь находить утешение лишь в моих мучениях, но никаких знаний и никакого исполнения твоей воли ты не получишь. Можешь начинать!
— Послушай, — сбавил тон Ариантус, — мне осталось лишь получить еще одно тело и одну душу. Потом я освобожу тебя. Чем ты хочешь, чтобы я поклялся?
— Нет таких клятв, которые нельзя было бы нарушить, — сурово отрезал демон.
— Рискни! — Маг уже не приказывал, а уговаривал. — Еще только один раз. Мне больше ничего не нужно. Если я обману тебя, то уже ничего не смогу от тебя добиться. Мне легче будет исполнить обещание, чем стать клятвопреступником!
— Зачем тебе вообще все эти сложности? — усомнился демон. — Если тебе нужны покорные слуги, то гораздо проще было бы делать зомби. Полное послушание, неукоснительная исполнительность и неодолимая сила — чего еще желать?
— Мне не нужны зомби. Создавать зомби легко, но использовать их можно только в том случае, если у меня будет желание вести войну на уничтожение. Я не собираюсь противопоставить себя всему миру, ведь люди никогда не потерпят рядом с собой повелителя мертвецов. Я учусь сохранять и восстанавливать поврежденное человеческое тело, а потом и возвращать его к жизни. Этому я смогу найти множество применений. Я надеюсь овладеть магией сохранения и переноса человеческого сознания. Это вообще ключ к безграничному могуществу. И для этого мне нужно точное знание.
— Ты беречься за непосильную ношу. И чем вернее исполнятся твои мечты, тем неотвратимее будет твоя гибель.
— Почему?
— Потому что ты манипулируешь силами, которых не представляешь. Ты получаешь желаемый результат и думаешь, что понимаешь происходящие процессы. Но на самом деле ты лишь соединяешь отдельные элементы жизни, воображая себя равным богам в их творящей силе. Я исполню твое желание — в последний раз!
Конан потратил почти весь день, осматривая город. Не ю чтобы здесь не было возможности применить свое мастерство опытному вору, но в последние годы киммериец, больше привык зарабатывать на жизнь мечом и отвагой, а не воровством и изворотливостью. Варвару очень не хотелось лезть в достаточно опасную авантюру ради ничтожной добычи, бежать от стражников и попадать в число разыскиваемых преступников. Хороший вор не гонится за славой, его если и застанут в момент кражи, то не должны опознать потом. А киммериец обладал выдающейся фигурой, которую невозможно было скрыть или сделать малозаметной. Что же касается заработка — если вывести на чистую воду мага, занимающегося противоестественным колдовством, то можно будет получить от магистрата какую-нибудь награду, да попутно поживиться имуществом колдуна.
Вивейн некоторое время следовала за варваром, потом исчезла, отправившись по своим делам. Конан обошел вокруг укрепленную цитадель Палентии и выросшие вокруг псе кварталы, осмотрел обе башни магов. Обиталище Ормунда было выстроено на прилегающем к городу холме и, судя по всему, изначально включалось в систему обороны Палентии. Башня Ариантуса находилась в низинке, на расстоянии в пол-лиги от городского кладбища, оборону здесь в случае серьезной войны никто бы держать не стал — жители отступили бы под защиту крепостных стен. И башня мага была бы беззащитной.
Выяснив все это, Конан вернулся в таверну, пообедал плотно, но без излишеств, потом подготовился к ночной вылазке и засветло вышел из таверны. Он не хотел выходить ночью, чтобы его уход отметили посторонние наблюдатели.
А так — вышел себе человек по делам, а когда вернулся — кому какое дело?
Конан заранее присмотрел себе малолюдное место на окраине города, расположенное на полпути между кладбищем и башней Ариантуса. Здесь варвар огляделся> убедился, что его никто не видит, и быстро поднялся на крышу заброшенного сарая. На крыше он сразу лег, чтобы не привлекать постороннего
