Морпехи тут же подхватили Абделя, чтобы тот не рухнул на пол, и продолжили экзекуцию. Они стали в круг. Один бил юношу в лицо, тот подавался назад, его тут же перенимал другой, поворачивал к себе и также наносил удар. Закручивалась такая «карусель», что жертва изнывала от боли и головокружения. Казалось, что вот-вот мучители сумеют выбить из него необходимую информацию, однако, несмотря на побои и насмешки, юноша продолжал молчать. Он дал себе зарок ни в коем случае не сдавать русских и из последних сил упрямо держался. Американцев его молчание бесило. Алан наблюдал за избиением и за реакцией хозяйки дома. Она с самого начала экзекуции пыталась дергаться, но ей это не позволили, как не позволили и издавать какие-либо громкие звуки. Мать становилась немой свидетельницей методичного издевательства над сыном. Ей оставалось только смотреть на то, как он кружится в этой свистопляске, и лить слезы от невозможности помочь ему. В ее мыслях звучали лишь проклятия. Она проклинала себя за то, что позволила сыну провожать русских, ругала старейшину за то, что он распорядился принимать русских именно в ее, а не в чьем-то еще, доме, проклинала ливийскую войну.
Командир морпехов, видя реакцию женщины, практически сразу решил использовать ее состояние для получения столь важных для него сведений. Раз уж сынуля оказался таким несговорчивым, можно попробовать развязать язык его матери. Причем без лишнего физического нажима.
– Послушай сюда, – обратился он к хозяйке, вытаскивая кляп из ее рта. – Твой сын себя нисколько не жалеет, ты это сама прекрасно видишь. Пытается изображать из себя героя. Но то, что здесь происходит, вовсе не игра. Еще немного, и твой сыночек превратится в калеку. Ты этого хочешь?
– Нет, не хочу, – выдавила из себя мать, продолжая плакать.
– Мама, не слушайте их! Не поддавайтесь на их уловки! – выкрикнул Абдель, но, тут же получив удар прикладом в колено, застонал от боли.
– Вот и сейчас он продолжает строить из себя героя, – как ни в чем не бывало продолжал Трайпл. – Неужели это так трудно – сказать нам то, что мы хотим?
– Нет. Нетрудно. – Женщина явно не собиралась скрывать то, что знала и что могло заинтересовать пришельцев.
Лейтенант изобразил на лице вполне миролюбивую улыбку, от которой, правда, за версту веяло холодом.
– Вот и хорошо, – довольным тоном произнес он. – Скажи нам, куда твой сын отвел русских, и дело с концом. Как только ты нам сообщишь об этом, мы оставим вас в покое. Мы ведь не воюем с гражданскими, если они с нами сотрудничают. Только говори правду, иначе парнишке твоему не поздоровится. Убьем. Веришь?
– Верю. Не убивайте. Я все расскажу. Мой сын увел русских в заброшенный пещерный город, – принялась рассказывать хозяйка дома. Она обстоятельно объяснила, где этот город находится и как до него добраться.
– Вот и отлично! Вот это мне нравится, когда не упорствуют, когда сотрудничают... Молодец! Все будет хорошо. Сейчас я сам развяжу тебя.
Женщина попыталась улыбнуться, надеясь, что все действительно закончилось. Американец, стоявший перед ней, сиял улыбкой. Продолжая улыбаться, он быстро выхватил пистолет и выстрелил сначала в Абделя, а затем в голову не успевшей ничего понять женщины. Трайпл был верен себе и оставлять лишних свидетелей, как и всегда, не собирался.
Глава 27
Пещерный город казался безопасным. Русские после ухода Абделя успели немного освоиться в нем. Было несколько прохладно, особенно у воды. Ирина настояла на том, что нужно обязательно развести костер. Антон не спешил с ней соглашаться и поинтересовался мнением десантников. Батяня не был против костра как такового, однако сомневался в целесообразности разводить его именно в том месте.
– По всем прикидкам, дым от костра, разведенного здесь, будет заметен со стороны поселка, – сказал он. – Надо найти другое место для огня.
Виктор вызвался поискать подходящую пещеру, Вадим решил сопровождать его. Много времени поиски не заняли. Пещеру нашли быстро. Места там хватало для всех. Света, правда, было поменьше, зато дым уходил наружу с противоположного от поселка склона. Набрав воды, все перебрались на новое место.
Дров для хорошего костра в пещере не имелось, довольствовались тем, что прихватили в поселке по совету Абделя. Этого оказалось достаточным для того, чтобы приготовить кашу и заварить чай. Журналистка была в восторге, будто ее потчевали самыми изысканными деликатесами.
– Буду в Лондоне, обязательно расскажу своим друзьям обо всем этом. Зря вы не соглашаетесь на интервью, – завела она старую песню.
– Друзья вряд ли вам поверят, тем более без нашего интервью, – потешался в ответ Батяня.
Англичанка делала вид, будто не понимает. По крайней мере, на ее лице нельзя было прочесть ни злости, ни обиды.
Время шло. Каким бы надежным укрытием ни представлялись галереи пещерного города, просто сидеть здесь и ждать было небезопасно. И Лавров, и Сиводедов заговорили об этом одновременно, что заставило их рассмеяться под удивленные взгляды остальной компании.
– Это особый русский юмор? – уточнила Сибил.
– Нет, это особая русская забота о безопасности, – ответил Вадим и с позволения напарника принялся объяснять: – Мы должны организовать постоянную охрану у входа в пещеры. Поскольку я и майор Лавров – единственные военные люди, берем эту задачу на себя.
– Это еще почему? Мы тоже в состоянии держать оружие в руках, – возмутился Антон.
– Уважаемый господин Серебряков, – подчеркнуто вежливо обратился к нему Батяня. – Никто не оспаривает ваши навыки владения оружием. Однако речь идет о возможном нападении хорошо вышколенной вражеской группы. И уж встретить эту группу позвольте профессионалам. Тем более что мы сюда прибыли вас защищать, а не прикрываться вами.
Антон досадливо махнул рукой – мол, делайте, что хотите. Завязался непродолжительный спор между десантниками, кто из них пойдет первым. Майор напоминал о субординации, но старлей все равно упирался, ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства. В конце концов решили бросить жребий на спичках. Вадим немного схитрил, зажав в руке две длинные спички и предложив напарнику тянуть первым. «Хе-хе, мне везет», – сказал он и попросил всех сверить часы. Через четыре часа его должен был сменить командир.
Старлей направился в сторону выхода. Не зря он раньше, как и комбат, примечал путь. Несмотря на лабиринты, ему довольно легко удалось выйти к намеченной точке. Вооруженный автоматом и несколькими трофейными гранатами десантник занял свой пост. Селения с того места видно не было, горная дорога тоже не просматривалась. Он немного сомневался, стоит ли выходить наружу, чтобы разглядеть приближение вероятной опасности, и вспоминал особенности наружного рельефа. Вывод был однозначным – выходить нельзя, это все равно что подать сигнал противнику: «Ага, я тут, господа америкосы, приходите и убейте нас всех». Поэтому старлей решил оставаться в пещере и попробовать вычислить приближение противника на расстоянии. Впрочем, не было ни одного факта, говорившего о том, что американцы направятся в горы...
Вадим уже третий час находился на своем посту и успел привыкнуть ко всему, что его окружало. Научился различать разные звуки. О многом передумал. Вспоминал последние перед командировкой в Ливию учения и то, как Батяня чехвостил его за непростительные ошибки. И вот теперь они вместе, рука об руку в далеком краю воевали против обнаглевшего американского зверья. Это не учения. Здесь за ошибки чехвостил не строгий и справедливый комбат, а вражеские пули и снаряды. С данным обстоятельством следовало считаться даже тогда, когда царило мнимое спокойствие...
Подозрительный шум Вадим услышал в начале четвертого часа своего пребывания в карауле. Шум отличался невероятной ритмичностью и постепенным нарастанием, будто затянутое начало какого-то музыкального произведения. «Бег. Сюда кто-то бежит. Целой группой», – мгновенно сообразил старлей и
