— Сам увидишь.
«Что-нибудь опять не поладили с мастером», — думал Женя, шагая за девушкой. Но она повела его не к месту работы, а к бугру, торчавшему за поворотом дороги.
Покосившийся фанерный конус-памятник еще хранил следы полуистертой дождями и метелями красной краски. Возле него лежала пробитая пулей зеленая железная красноармейская каска.
— Ограды нет, — с укором сказала девушка. — Вчера мы тут шли и заметили. Солдат… за Родину жизнь отдал…
Женя молчал.
— Некому его могилу убрать…
В тот же день Женя побывал у Одинцова и Лойко. Узнал, что на Промстрое похоронен одни из тех саперов, которые очищали дороги Заполярья от фашистских мин.
Вечером к заброшенной могиле комсомольцы подвезли машину жидкого бетона. При свете прожекторов бетон был уложен тремя уступами, — строгая массивная надгробная плита выросла на бугре.
Девушки-маляры выпрямили и заново покрасили суриком фанерный конус. Юля, Ядя и Нелли связали из хвои венки, вплели в венок шелковую ленту:
«…От молодежи и комсомольцев Северостроя. Вечная память героям Отечественной войны».
Потом все слушали рассказ Лойко о боях сорок четвертого года и долго стояли тесным молчаливым кругом возле прибранной могилы.
Мастера Тамару Георгиевну отпустили в Мурманск — встретить приезжающих с Урала мать и дочку. Как раз в эти же предпраздничные дни Ася Егорова вместе с Женей Зюзиным поехали в Металлический делегатами на районную комсомольскую конференцию. Бригада осталась сразу и без мастера и без бригадира. А предстояло доделать хоть и немного, но самая сложная и ответственная работа: оконные откосы в корпусе родильного отделения. По графику штукатуры должны были все закончить не позднее третьего ноября.
Оконные откосы… Тут мало уметь обращаться с соколом и мастерком. Надо знать, как пользоваться и правилами — гладко оструганными деревянными рейками, без которых ни за что не получишь чистой линии ни по горизонтали, ни по вертикали.
Секрет правильной штукатурки откосов заключается в том, чтобы уметь точно выдержать угол рассвета. Этим загадочно-поэтическим названием (в языке техники тоже есть своя поэзия!) обозначается тот красивый скос, который видит каждый, когда в окна уже вставлены рамы и стекла. Представьте, одно окно заняло в стене больше места, а другое — меньше. Вы отвернетесь от такого безобразия. Чтобы этого не случилось, надо соблюдать угол рассвета.
Но это не так-то просто. Каждый раз снимай с одного оконного проема и навешивай над новым рейки, выверяй их по горизонтали, по вертикали, прибивай гвоздиками… Морока! И как легко допустить тут ошибку, особенно без зоркого глаза мастера.
— Ой, девочки, боюсь, напутаем! — вздыхала Ядя.
Юлю вдруг озарило. Припомнилось, как на технических занятиях Тамара Георгиевна рассказывала о специальной рамке для оштукатуривания откосов. Вроде транспортира. Даже показывала в учебнике чертеж этой простой, но удобной рамки, придуманной известным среди строителей инженером- рационализатором Шепелевым. «Рамка Шепелева»… А что, если самим смастерить такую? Тогда не нужно будет каждый раз отмерять угол рассвета!
Ядя и Нелли не пришли в восторг от этой идеи: «Надо мастера подождать». Лишь Майке понравилось Юлино предложение.
— Я Костику скажу — он сделает… Только чертеж ему дай!
Знание геометрии и некоторые навыки в черчении, полученные в школе, неожиданно пригодились. Юля старательно перерисовала из учебника чертеж рамки и проставила сбоку сантиметры длины противоположных сторон, чтобы они соответствовали расстоянию между откосами.
Костик, которому она дала свой чертеж, немного поворчал для солидности (он уже тоже был комсомольцем!), но все же выбрал вечером тесовую доску получше, выпилил четыре планки и соединил их шипами.
— Как, девочки, подойдет? — Он притащил свое изделие прямо в общежитие.
— Завтра попробуем… Спасибо, Костик!
Утро принесло горькое разочарование. Сначала как будто шло все хорошо. Но когда проверили угольником расстояния между откосами в двух соседних оконных проемах, то оказалось, что углы рассвета получились разные… Вот тебе и рационализация!
Все приуныли.
Особенно расстроилась почему-то Ядя.
— Это все твои выдумки! — бросила она Юле. — Штукатурили бы потихоньку…
— Может, Костик не так рамку склепал?
— Так он же по твоему чертежу! — заступилась за друга Майка. Она тоже была раздосадована. Нелли же грустно напомнила:
— Теперь к третьему не закончим… понадеялись на нас!
Юля сникла. Хотела сделать как лучше, а на деле подвела всю бригаду. Наверно, так ей на роду написано — быть неудачницей.
Все сердились друг на друга, и от этого работа шла вкривь и вкось.
После окончания смены пришлось остаться, чтобы исправлять брак.
Тут к ним заглянул Прохор Семенович. Узнав о случившейся неудаче, он поднял с пола злополучную рамку, внимательно оглядел:
— Хорошая штучка… Зачем бросили?
— Угол не получался.
— А как ставили?
Юля и Майка показали.
— Так ничего и не могло получиться. Точно по центру коробки надо ставить. Вот так! — Жилистые суховатые руки старого строителя прочно водворили рамку между нижней и верхней частями деревянной коробки, вставленной в проем. — Теперь зажимы еще надо… а то перекосит. Вот здесь. Совершенно правильно. Попробуйте теперь.
Как благодарили они Прохора Семеновича! Стало получаться. Откос за откосом, окно за окном… «Рамочка ты наша золотая!»
Поздно вечером возвращались домой. Пропустили ужин в столовой, не беда!
Сторож из конторы догнал их:
— Есть тут кто из бригады Егоровой? К телефону требуют.
Побежали все вчетвером — Юля, Ядя, Нелли и Майка.
В пустой канцелярии сиротливо лежала на столе телефонная трубка.
Юля схватила, прижала к уху.
— Алло, алло! Кто спрашивает бригаду Егоровой?
— Буратино, ты? — услышала она сквозь вибрирующий гул голос Аси.
— Мамка! — не удержалась Юля от радости. — Мы тут все… Сейчас с участка. Как на конференции?
— Нас моряки приветствовали… И пионеры. Так здорово! Сегодня вечером большой концерт. Как вы там? Откосы кончаете?
— Осталось немного. Ты выступала?
— Меня на завтра записали. Как говорить: выполним или не выполним?
Юля зажала трубку рукой:
— Выполним? — И сразу в трубку: — Не сомневайся. Выполним! Говори смело!
Асин голос исчез, и вместо него ломкий юношеский басок спросил:
