посреди дороги образовалась настоящая куча-мала из тел. В эту кучу с разбегу и влетел Андрей, лишь чудом не утянув за собой девушку. Запнувшись за чью-то ногу, молодой человек сделал кувырок через собственную голову и почти тут же снова вскочил на ноги. Однако этой секунды хватило охраннику, чтобы протянуть Андрея по спине палкой. Спину обожгло огнем и, зарычав от боли, парень, не мешкая, кинулся вперед, пытаясь в мелькающих впереди спинах узнать кого-то из своих.
— Быстро! Быстро! — сопровождаемое ударами, неслось со всех сторон.
Андрей получил еще два удара, прежде чем влетел в ворота, разделяющие лагерь на две части.
Наконец этот сумасшедший бег закончился, Андрей вместе с другими вновь прибывшими узниками оказался на небольшой площади. Каменный мешок, ограниченный со всех сторон стенами и каменными постройками, с выложенной булыжниками мостовой. Между одним из зданий и стеной оставался узкий проход, и через него продолжали загонять заключенных.
По периметру площади с дистанцией пять метров расположились солдаты.
В центре площади стояли два стола, и за каждым из них сидел солдат в форме СС, а рядом в белом халате стоял медик.
Все тот же молодой офицер встал между столами и, четко выговаривая каждое слово, проговорил поочередно на немецком, польском и русском языках:
— Сейчас вы пройдете медицинский осмотр. Для этого все заключенные, переведенные к нам из других лагерей, должны выстроиться в колонну к столу, находящемуся слева от меня, — рука в кожаной перчатке указала на нужный стол. — Заключенные, до этого не попадавшие в лагеря, должны с документами выстроиться в колонну справа от меня. Медицинский осмотр проводится с целью выявления нуждающихся в медицинском лечении. Поэтому, если вы испытываете какие-либо проблемы со здоровьем, вам надлежит немедленно сообщить об этом врачу.
Офицер на секунду замолчал.
— После прохождения медицинского осмотра вы должны выстроиться в противоположном конце площади слева или справа, в зависимости от того, в какую колонну вас отправит врач.
На этом офицер закончил, и вновь прибывшие, подгоняемые солдатами, выстроились в две длинные очереди. Очередь, в которой находились узники, переведенные из других лагерей, была приблизительно втрое больше колонны заключенных «с улицы».
Цель всего этого медицинского осмотра была простая: отделить заключенных, способных трудиться, от неспособных, а затем последних уничтожить. Пройдешь медосмотр — и, возможно, ты получил отсрочку еще на какое-то время.
Сюда бы всех этих любителей экстремального отдыха, получили бы удовольствие по самую макушку. Что может способствовать большему выбросу адреналина, как сокращение очереди, отделяющей тебя от человека в белом халате, от которого зависит: умрешь ли ты сегодня или чуток еще помучаешься.
Процедура осмотра в обеих колоннах была приблизительно одинаковая.
Офицер в белом халате жестом или криком подзывал к себе узника. Если заключенный был из «переведенных» солдат, сидящий за столом по номеру на внутренней стороне предплечья находил на него документы и передавал их офицеру.
В случае, если узник был «с улицы», солдат забирал документы, делал отметку в журнале, лежащем перед ним на столе, а дальше, как и в первом случае, передавал документы офицеру.
Следующим шагом был собственно медицинский осмотр. Почти всегда он был чисто визуальным. Осмотрев заключенного, офицер в белом халате взмахом руки отправлял несчастного в очередь справа или слева за своей спиной, в зависимости от того, способен он трудиться или нет.
Один старик, поляк, принялся старательно перечислять все свои болячки врачу. Не дослушав, немец брезгливо махнул рукой, отправляя старика в левый строй.
Наконец очередь дошла до Андрея. Он подошел к столу и положил документы перед писарем. Солдат что-то записал в журнале и передал документы офицеру.
Врач не надел халат, а лишь накинул его на плечи поверх пальто, и молодой человек смог без труда прочесть знаки различия на кителе, определив его звание — оберштурмфюрер СС. Ростом оберштурмфюрер был немного выше Андрея, форма идеально подогнана по фигуре, на ногах сапоги из тонкой кожи, видимо, сшиты на заказ, на руках черные перчатки. Красивое, с удлиненными аристократическими чертами, лицо. Именно таких рисовал Геббельс на пропагандистских плакатах — истинный ариец.
Цепкий, скучающий взгляд пробежал по крепкой фигуре Андрея, и взмах руки в кожаной перчатке отправил Андрея в строй справа.
Когда молодой человек занял свое место, здесь уже были почти все члены их группы, в том числе, к огромной своей радости, он увидел и Николая Абрамовича Родзинского.
Не хватало только семьи Рыжковых и Сашки. Сашка отбор еще не прошел и стоял в колонне «переведенных». Рыжковы как раз в этот момент подошли к офицеру.
15
Светлана Николаевна Рыжкова была в очереди прямо перед мужем. То, что она не пройдет отбор, Дмитрий Андреевич почти не сомневался. Мало того, что годы обошлись с ней немилосердно, так еще и переход совсем подорвал ее силы, и у женщины опять подскочило давление.
Дмитрий Андреевич еще раз помянул фонд социального страхования, собственную жадность и соседа Лукича. Именно увидев загоревшиеся глаза Лукича, стоящего в очереди следующим и жадно ловящего каждое слово сотрудника ФСС, делавшего Дмитрию Андреевичу предложение, засомневавшийся было пенсионер решил воспользоваться предложением фонда социального страхования и согласился на путешествие по маршруту «Сквозь тьму времен», взамен запланированной экскурсии на теплоходе по Волге.
Только потом, ознакомившись с программой тура, Дмитрий Андреевич понял, что поспешил, но все- таки не отказался, пожалев потраченных денег, и теперь пожинал плоды.
Взяв документы у женщины, офицер, даже не взглянув на них, бросил на стол перед писарем и махнул рукой в сторону левого строя.
Шатаясь, женщина побрела в указанном направлении.
Дмитрий Андреевич шагнул вперед, бросил документы перед писарем на стол, буркнул:
— Мы с ней вместе!
И, не дожидаясь реакции немцев, пошел за женщиной.
— Стоять! — завизжал писарь по-русски, вскочил с табуретки, так что она отлетела назад, рванул из кобуры пистолет и направил его пенсионеру в спину.
Свободная русская речь, а также черное пальто с серым воротником и манжетами выдавала в этом писаре воспитанника учебного лагеря «Травники».
В тридцати километрах от города Люблина на территории бывшего сахарозавода приютилось специализированное заведение, которое обучало профессиональных надсмотрщиков из бывших граждан Советского Союза для охраны фашистских концлагерей. Контора называлась «Учебный лагерь СС „Травники“» (Ubungslager SS «Travniki»). Воспитанники этого учебного заведения оставят кровавый след в истории, по своей жестокости превосходя своих немецких коллег. Ими комплектовалась охрана ряда немецких лагерей смерти, они принимали участие в массовых казнях евреев и советских военнопленных. Наконец, они принимали участие в подавлении Варшавского восстания.
Дмитрий Андреевич повернулся, упер взгляд в лицо солдату (что было запрещено, заключенные должны смотреть в землю перед собой), нахально улыбнулся и спросил:
— Да, а то что? Убьешь меня?
Возможно, охранник так бы и поступил, взбешенный наглым поведением русского, или поляка, или кем он там был, но тут заговорил офицер, обращаясь к солдату:
— Что он говорит?
— К бабе своей хочет, господин офицер.
Офицер на секунду задумался, посмотрел на Дмитрия Андреевича, улыбнулся и проговорил:
