«Где же дружинники?» — думал Андрей, прекрасно осознавая, что если помощь не появится в самое ближайшее время — им конец. Спустя пару секунд, загоняя патрон в патронник, он проговорил:
— Готов!
— Три, четыре! — рявкнул Сашка и выскочил из укрытия на дорогу.
Не мешкая, вскинув винтовку, Андрей сиганул следом. Открывшаяся картина не сулила им с Сашкой ничего хорошего. Подавив их огонь, противник предпринял еще одну попытку ворваться в деревню. И теперь на друзей во весь опор двигался монгольский отряд.
Ближайшими оказались двое всадников, вооруженных копьями. Андрей навел винтовку на одного из них, но Сашкина короткая очередь (из трех патронов) опередила его. Все пули нашли цель: две попали в щит нукера, идущего правее, пробив и его, и хозяина. Последняя досталась лошади левого. Получив пулю в грудь, конь запнулся, и всадник, перелетев через его голову, крепко приложился о дорогу и по инерции заскользил прямо под ноги Андрею. Парень перехватил винтовку двумя руками и нанес удар прикладом в затылок прикатившему «подарочку».
Рядом с Андреем взвизгнула стрела, другая вошла в землю в десяти сантиметрах от его ноги. Чтобы хоть как-то укрыться, парень упал на колено, вскинул винтовку и выстрелил в следующего летящего к нему на полном скаку всадника. Попал, только ситуацию это уже не меняло — с разных направлений к нему летело еще трое монголов. Пытаясь передернуть затвор, он уже понял, что следующего выстрела сделать не успеет и жить ему осталось несколько мгновений. А следом сильный удар в правое плечо опрокинул его в снег. Над головой блеснула разрубившая воздух сабля нукера, промчавшегося вплотную.
Преодолевая жуткую боль в плече, Андрей с земли, куда его опрокинула застрявшая в плече стрела, встал на колени. Поднял глаза и увидел перекошенное яростью лицо собственной смерти, несущейся на него с обнаженной саблей.
— СЛА-А-АВА-А-А!!! — раздалось где-то за спиной молодого человека, когда его сознание уже начало меркнуть. И последнее, что он увидел — это лицо Васи, стаскивающего его с пути атакующей русской дружины.
2
Лариса Николаевна спешила. Ноги по колено проваливались в снег, но женщина не сбавляла темп, упрямо продираясь к своей цели.
Первые следы жизни женщина обнаружила, когда двигалась мимо маленькой деревенской часовни, находящейся в центре деревни: уловила краем глаза движение на колокольне, выдающее присутствие часового.
Она уже собиралась его окликнуть, в надежде узнать, в каком доме ночует воевода, когда прогремел предупредительный выстрел Андрея. Не прошло и минуты, а деревня ожила, как разворошенный муравейник. Почти из каждого дома выскакивали то один, а то и больше одевающихся на бегу мужчин.
В воцарившемся в деревне хаосе женщина растерялась. Кто из них воевода?
Ухватив за рубаху ближайшего воина, она спросила:
— В какой избе воевода?
— У старосты! — мужчина указал на самый крупный в деревне дом, находящийся через три двора от них.
Не мешкая, женщина бросилась к указанному дому, вспорхнула на крыльцо и нос к носу столкнулась с огромным, как гора, молодым парнем.
— Ты кто такая?
Все, кого до сего момента встречала женщина, по меркам двадцать первого века были низкого роста. Самый высокий мужчина был не более 160–165 сантиметров. За прошедшие века человек значительно вытянулся, может быть, благодаря стабильному и разнообразному питанию.
Остановивший женщину парень был высоким даже по меркам двадцать первого века, никак не меньше 190 сантиметров.
Кольчуга, опускавшаяся чуть ниже колен здоровяка, в поясе была перехвачена широким ремнем. Слева, на поясе в ножнах, висел прямой полутораручный меч. Руки по самые запястья закрыты все той же кольчужной рубашкой, поверх которой парень сейчас натягивал наручи. Кисти рук пока не прикрыты. Ниже колена ноги защищены поножами, надетыми поверху кожаных сапог.
— Кто такая, говорю? — не очень любезно спросил парень.
Лариса Николаевна всегда гордилась своим знанием древнерусского, и гордилась заслуженно. В исторических кругах ее уже давно считали авторитетом по языку, как письменному, так и разговорному, и не раз обращались даже из других институтов с просьбой помочь с переводом. Именно знание языка было причиной того, что при принятии решения об отправке в тур выбор руководства пал на нее.
А вот теперь под напором этого здоровяка женщина стушевалась и не могла из себя ни слова выдавить. Из головы вылетели все знания, и единственное, что ей оставалось, это с недоумением смотреть на русича.
— Кузьмич, она у тебя немая, что ли? — проговорил парень, обращаясь к кому-то внутри дома.
Спустя пару секунд на пороге дома возник лысоватый мужичонка в накинутом поверх плеч тулупчике. Рядом с богатырем мужичонка смотрелся, как мышь рядом со слоном. Глянув на Ларису Николаевну, он прошамкал:
— Не наша это.
И тут Ларису Николаевну как прорвало:
— Воеводу б мне, сынок!
— Ишь ты, воеводу ей давай! Будет тебе воевода с босотой всякой разговаривать, ты мне скажи, а я уж ему передам!
— Путешественники мы. Когда из леса в деревню входили, татары напали. Товарищи мои их на том конце деревни сдерживают. Зови воеводу, сынок, поднимайте дружину.
Парень уже открыл рот, чтобы что-то ответить, когда Кузьмич проговорил, комментируя недавний выстрел:
— Слышал, как гром вдарил?!
— Кузьмич, вот ты вроде человек неглупый: бывший гридень, теперь вон староста деревенский! А такую чушь другой раз несешь. Какой гром зимой, а? — отчитал парень старосту.
Дверь дома старосты отворилась в третий раз, и на пороге возник еще один персонаж.
«Вот это действительно богатырь!» — восхищенно подумала женщина. Седина в волосах и бороде определяла возраст мужчины лет в пятьдесят, но телосложением он ничуть не уступал юнцу.
— Слышь, Петр Ослядюкович, она говорит, такие ж босяки, как она, на том конце деревни монгольских тюменов держат, — проговорил парень и прыснул со смеху.
Усы воеводы дрогнули, выдавая улыбку, и он обратился к женщине:
— Зачем меня искала, женщина?
Ответить Лариса Николаевна не успела.
По случайности край деревни, в котором оборонялись туристы, был нежилым. Потому до сего момента никаких признаков начинающегося боя в деревню не проникало. Но в следующую минуту все изменилось.
— УРАГХ!!! — взорвалось на том конце деревни. И одновременно ударил колокол на часовне. Улыбки вмиг покинули лица воеводы и молодого дружинника: слишком уж хорошо они знали, чей это клич.
— К бою. Кузьмич, твои обормоты татар проспали! Со всех шкуру спущу, коль живы будем. Саблю и бронь тащи! Сколько их? — вопрос был уже к женщине.
— Сотня.
— Не успеем, — глядя на полуодетых дружинников, проговорил воевода.
— Успеешь, воевода! Ребята их удержат достаточно, чтобы вам изготовиться! Только наших не посеките, трое их. Да в сарае еще четверо схоронились.
Произнося эти слова, Лариса Николаевна старалась говорить и выглядеть уверенно, хотя внутри
