поморщится? А какая разница? Сейчас главное просто перебить голод. Потом пусть медики со своими капельницами разбираются.
— Пей, я сказал! — рявкнул он, когда девочка отвернулась.
Она упрямо смотрела в сторону. Бледный свет косо падал на черную прядь, скрывавшую белое лицо.
Сашка вдруг схватил ее за эту прядь и ткнул лицом в поддон с пивом:
— Пей!
И она, словно послушная собачонка, начала не пить, но лакать.
Когда налакалась — он отпустил ее волосы и допил остатки. Странно, но ни виски, ни крепкое пиво не зашумели в голове. Тогда он встал, неловко перебрался через груду обломков и ноги бармена и схватил бутылку за горлышко. Насовал полные карманы пакетиками сухариков и кальмаров, чтобы второй раз не ходить. Потом наплескал себе еще пива в поддон.
Вернувшись обратно, сел рядом с девушкой. И выключил мобильник. Свет надо было беречь.
— Дина… — позвал он ее.
— Что?
— Как ты здесь оказалась, я имею в виду в Москве?
— Поступать приехала…
— Куда?
— В ГИТИС…
— Не поступила?
— Нет… Что ты там пьешь?
— Вискарь.
— Дай и мне.
— Из закуски только снеки…
— Это не важно.
Две руки, мужская и женская, нашли в темноте друг друга. Тихое бульканье в горлышке бутылки.
— Нет, не поступила.
— А обратно почему не уехала? В этот свой… Орск?
— Арск. А как бы я в глаза родителям посмотрела? Стыдно…
— А потом?
Слова летели через плотную темноту, нарушаемую лишь звонким: «Кап… Кап… Кап…»
Зашелестел разорванным целлофаном пакетик с кальмарами.
— Решила здесь остаться. Вот, нашла работу. Здесь хорошо, комнату мы с девчонками снимаем в Мытищах — денег хватает. На следующий год поступать снова буду.
— Дура ты, — немного поразмыслив, сказал Сашка.
— Я знаю, — тихим эхом ответила Динара.
Он снова глотнул.
Постепенно алкоголь китовьим жиром успокаивал адреналиновый шторм в венах.
Они говорили. Говорили обо всем, что приходило в голову. Говорили для того, чтобы спасатели услышали их голоса и пробились сквозь бетонные груды и спасли их, наконец. Сашка еще пару раз ходил наливать пива, на полу росла гора пустых пакетиков и скорлупки фисташек летели во все стороны. Когда виски закончилось, принялись за ром. И разговаривали, разговаривали, разговаривали, пока алкоголь не победил…
…Сон сменялся явью, а явь сном. Густое похмельем пробуждение начиналось с глотка из очередной бутылки. И все время хотелось курить, но курить было нельзя.
Время от времени Сашка включал мобильник и смотрел на часы. Время шло, но тишина продолжала бить пульсом в ушах.
Спасать их, видимо, не спешили.
Иногда они пели песни. Любые, которые придут на память. Странно, но вспоминались в основном те, которые из детства:
— Ведь мама услышит, ведь мама придет, ведь мама меня непременно найдет!
Они кричали, не пели, и хриплые их голоса стучались об обрушенный потолок, метались как сумасшедшие по грудам обломков, застревая среди покосившихся колонн.
И говорили, говорили, говорили…
О чем говорили? Да обо всем. Он рассказывал ей о своей работе, она ему о фильмах, которые недавно смотрела.
— Недавно вот смотрела фильм такой «Непристойное предложение». Слышал?
— Нет, — честно ответил он.
— Там Деми Мур играет. И этот… Все время забываю… Вуди?
— Дятел??
— Нет… Харрельсон. Да, точно он. Они там, типа, молодая семейная пара. У них денег нет, а они еще в долги залезли. Поехали в казино играть и проигрались. А тут миллиардер пришел и предложил им миллион долларов за ночь с Деми Мур.
— И что?
— Она согласилась…
— А он?
— Кто?
— Вуди?
— Дятел он, — вздохнула Динара. — Он тоже согласился.
— А она?
— Кто?
— Деми?
— А она, мне так показалась, даже с удовольствием согласилась.
— Люди — идиоты, — меланхолично сказал Сашка. — Она с миллионером осталась?
— Да, но ненадолго. Потом она к своему Вуди вернулась. Когда он ей бегемота купил.
— Какого бегемота?
— Живого. Ну, она ушла от него к миллиардеру, а миллион остался у него и он…
— Кто он, миллиардер?
— Да нет, Харрельсон. Так вот, миллион у Вуди остался, а Деми ушла к миллиардеру.
— А при чем тут бегемот?
— Просто муж понял, что ему миллион не нужен без жены. Там в конце был благотворительный аукцион, на котором зверей из зоопарка покупали, так вот Харрельсон пришел и купил для своей Деми бегемота на весь миллион. Понимаешь? И ушел.
— Не понимаю.
— Не важно. Она все равно к нему вернулась, потому что любила его.
— Идиотский фильм.
— Вовсе нет. Понимаешь, этот Вуди в начале фильма был таким мальчиком, а в конце стал мужчиной.
— Девочки тоже не сразу становятся женщинами.
— Сразу. Женщина это сразу и навсегда. А мужчиной нельзя родиться. Им можно только стать. Женщина может влюбиться в мальчика. На время. Но любить она будет только мужчину. Понимаешь?
— Может быть, — неловко ответил он.
И снова была тишина и только капли монотонно простреливали ее.
— В туалет хочу, — вдруг сказала она.
Внезапно Сашка понял, что и сам хочет туда же.
— Давай посвечу, — предложил он.
— Давай, — легко согласилась она.
Мобильник снова заиграл дурацкой своей мелодией. «Одно деление» — машинально отметил Сашка. На время он уже не обращал внимания. Направив луч фонарика в угол, он сказал ей:
