пребывания Ольги в физическом мире, но опустошать себя до конца он опасался. Постоянный ручеек сил, убегающий в сторону Фрола, его очень напрягал.
А ведь еще следовало провести обязательное действие с самой ведьмой: прикасаясь к ней руками, скопировать ее матрицу естества в свою подсознательную память. И сделать это по договору следовало как можно быстрей. Вот на эту тему и начался спор. Елена утверждала, что ладони мужчина должен приложить везде, в каждой точке ее тела. Причем тела обнаженного. А Ольга настаивала на варианте в одежде. Видимо, желала до последнего оттянуть открытые прикосновения, которые уже граничили с интимной близостью.
«Вспомни, как ты скопировал матрицу Фрола. Только прокатился у него на спине, и вы оба были одеты».
«Но я касался ладонями его шеи, волос, лица, – возразил Загралов. – Он меня нес целых три часа. Да и до того вывих вправлял. Вот в сумме матрица естества и запечатлелась вместе с осознанием надежности и защищенности, исходящими от этого человека».
«Все равно пробуй через одежду! – сердито воскликнула Ольга. – А уже если не получится, тогда разденешь ее и будешь ощупывать, как пожелаешь. Только сейчас я смотреть на это не хочу!»
«Ладно, попробуем так…» – согласился Иван и огласил волю своей любимой вслух для Елены:
– Раздеваться не надо. Ложись вначале на живот.
Опять подпер дверь стулом, опасаясь внезапного вторжения, и приступил. Понятно, что ладони не прижимал, ими не ерзал и пальцами кожу не разминал. Под командами и рекомендациями жены такое делать сложно. Но все равно упругость тела, его манящую молодость оценил, по груди прошелся охотно и даже почувствовал идущие от Елены волны вожделения. Мало того, еле сумел в себе подавить ответные волны.
По окончании процесса возник вопрос: а как проверить действенность снятия матрицы? Получилось или нет? Потому что ни сейчас, ни в скором времени создавать дух Елены он не собирался. Как раз в тему было заявление Елены, что для этого нужны определенные обряды и масса времени. Правда, ведьма явно надеялась на скорое создание своего второго «я», как и на скорую беременность. Но тут опять имелся хороший повод сослаться на нерушимость, четкую последовательность грядущих ритуалов, и не пришлось озвучивать главное требование Ольги:
«Пока я не забеременею, никаких детей у тебя на стороне быть не может! И не спорь! Данная тема обсуждению не подлежит!»
«Да я и не собирался спорить, – заверил супруг. – Я и сам такого же мнения!»
Увы, действительность их обломала, как говорят, по полной. Уже собравшись уходить, можно сказать, вторая новоиспеченная жена вдруг остановилась у двери:
– Думаю, вопрос о третьей жене решился сам собой…
– Это как? – нахмурился Загралов.
– Дело в том, что мне следовало срочно унять разразившийся скандал. Перед твоими родителями было бы очень неудобно, да и впоследствии трудно будет сформировать нужную официальную легенду. Эти крики могли и на улице услышать, а посторонним знать об этом нельзя.
– Что именно нельзя?
– Ну, пусть все думают, что ребенок у нее от того погибшего мужчины, с которым она жила раньше, – пояснила ведьма.
Ее последние слова заставили Ивана обмереть:
– Ты хочешь сказать…
– Ну да. Ваша подруга Шулемина и в самом деле беременна. Причем ждет ребенка именно от тебя, она не ошиблась. Теперь надо ее как можно быстрее ввести в семью, правильно обо всем проинформировать и посоветовать, как себя подавать, как освещать статус матери в остальном мире. Мне кажется, она будет верна и преданна семье, не меньше чем я, и тоже согласится выполнять все распоряжения старшей супруги.
Иван непроизвольно поморщился: в сознании опять начиналась очередная истерия слышавшей каждое слово Ольги Карловны Фаншель.
Глава 22
«Народник»
Остаток этого и два следующих дня прошли для Ивана Федоровича Загралова под знаком некоей растерянности, несобранности и непродуктивной траты времени. На общественные работы он так ни разу и не сходил, благо нашлось кому его прикрыть от недовольства посельчан. Причем это были люди авторитетные, заявившие, что москвич делает важную работу, результаты которой положительно скажутся на укладе жизни всего поселка.
Все хлопоты по привлечению в семью Елены Дмитриевны Шулеминой он сбросил на плечи своей главной супруги и ее неожиданной коллеги. Мол, сразу заявляю: у меня ничего не получится, я за это не берусь и вообще общаться с недавней подругой и любовницей опасаюсь. Не она меня морально убьет, так любимая женщина какое-нибудь слово неправильно расслышит, истолкует не в мою пользу и устроит мне веселую жизнь.
Ольга осталась таким спичем вполне удовлетворена, но поинтересовалась: «И как же я буду общаться с Еленой, если появиться перед ней физически не могу?..» Иван тут же ответил: «Да и нельзя тебе! Ты же ее уничтожить и разорвать обещала». Любимая, проворчав, что так и следовало бы сделать, тем не менее подсказала идею: «Если ты можешь налаживать общение между мной и Фролом, то сделай подобную связь между мной и ведьмой».
Обладатель задумался, вспомнил о снятой матрице естества, находящейся в его подсознании, и решил попробовать. Во всяком случае, много сил не уйдет. С четверть часа экспериментировал с неведомыми и непонятными ему идеями и методом тыка наткнулся на нужное действо: ведьма стала слышать голос духа Ольги у себя в голове. Ну а та уже вполне самостоятельно могла передвигаться рядом с младшей по рангу коллегой, общаться с ней, да и вообще могла свободно перемещаться по всему поселку и вблизи от него.
Вот, пожалуй, и все полезное, что сделал Иван за два с половиной дня.
Женщины договаривались сами. Изначально, уже ближе к ужину, Сестри пришла в комнатку, выделенную гостье, и уселась на кровати у нее в ногах. Актриса ни на что не реагировала и даже не хотела отвечать на простейшие вопросы родителей Ивана, настолько она была обманута в своих ожиданиях. Да и сомнения ее буквально доедали: неужели она ошиблась в определении собственной беременности? Но сразу напряглась после предложения ведьмы:
– Хочешь пообщаться с Ольгой Фаншель?
Шулемина медленно перевернулась на бок, обожгла ведьму ненавидящим взглядом, но продолжала молчать. Тогда пришедшая стала объяснять продуманную заранее и согласованную историю. Причем историю, основанную на правде и только чуточку подкорректированную фантазиями.
Дескать, да, она и в самом деле ведьма, причем настолько сильная, что, получив на это разрешение Ванюши, сегодня вызвала дух его супруги и, установив канал, теперь может с ней постоянно общаться. Мало того, сама Ольга может ее глазами видеть все происходящее вокруг и слышать все звуки ее ушами.
Естественно, Шулемина не поверила. Не состроила даже презрительную гримасу и опять отвернулась, укладываясь на живот. Но Сестри не отставала:
– Не веришь? Тогда я разрешу твоей подруге пообщаться моими устами с тобой напрямую. Она тебе сейчас выдаст кучу секретов и мелких деталей, о которых можете знать только ты и она. Но сразу предупреждаю и хочу тебя правильно настроить: госпожа Фаншель на тебя очень сердита и начнет с ругани. Будь готова… А я перехожу в роль зрительницы…
Ну и госпожа Фаншель не постеснялась в выражениях.
Шулемину пробрало с первых же слов. Настолько были сходны интонации, тон и характерные словечки. Вначале она перевернулась на спину. Потом села. Потом отодвинулась на край кровати, испуганно пялясь на говорящую женщину, прикрываясь подушкой и поджимая под себя ноги.
Разбушевавшаяся Ольга закончила вступительную речь, явно злорадствуя:
– Дрожишь? Боишься? Правильно делаешь! И твое счастье, что я не могу воспользоваться руками! Вот
