тогда бы ты у меня получила в полной мере за совращение моего Ванюши! Ну, ничего, я еще с тобой скоро встречусь с глазу на глаз!
Шулемина не выдержала и заплакала:
– Олечка, прости! Умоляю, сжалься… Мне было так тяжело…
– Ладно, о прощении поговорим потом. А сейчас я тебе кое-что расскажу из наших секретов, чтобы ты окончательно поверила, что это я… К примеру, как ты хвасталась особенными ласками Ильи, которые вы увидели в порнофильме. Тебе эти ласки очень нравились, хотя Илье ты в этом так и не призналась…
– Все! Больше не надо, пожалуйста! – залепетала пораженная и уже давно и так поверившая подруга. – Я не сомневаюсь, что это ты! Где ты? Когда тебя отпустят? Как твое самочувствие? Говорила ли ты с Иваном?
– Да я уже и так почти на свободе. Эти женщины были втянуты в преступление насильно и давно бы меня отпустили, но опасаются мести. Поэтому мне вместе с ними надо все хорошенько продумать. Самочувствие мое отличное, фигуру выдерживаю, хотя кормят меня изумительно, можно сказать, одними только деликатесами. С Иваном поговорила, и говорю теперь постоянно. Так что он в курсе всего и тоже занимается продумыванием каждой детали для моего скорейшего к нему возвращения.
– Ой, Олечка, я так рада, так рада… – прошептала Шулемина, глотая слезы.
– Незаметна твоя радость… Скорей ты бы радовалась, если бы я не вернулась…
– Ну что ты! Как ты можешь такое говорить?! Я для тебя готова на все!
– На все, на все?
– Что только в моих силах…
– Ну, тогда мы постараемся с тобой договориться.
И Ольга вместе с ведьмой стали предлагать ошарашенной актрисе стать негласной супругой Ивана Федоровича Загралова и родить от него ребенка. А в дальнейшем так и жить, выполняя не только его волю и желания, но и признавая первенство Ольги.
Переговоры длились долго. Шулеминой приоткрыли некоторые тайны сигвигатора и рассказали о сути обладателя. Остальные тайны обещали раскрыть потом. Шулемина согласилась на новое свое положение, но с оговорками, впрочем незначительными. Например, она настояла на том, что ее дети будут носить те имена, которые она сама выберет. Потребовала исключить грубые слова в общении между женами, а нарушившую это правило наказывать так, как захочет та, кого обругали.
Вот так Иван Федорович Загралов стал троеженцем. Но пока только теоретически, потому что любимая женщина и мысли не допускала о том, что он может уединиться для интима либо с Шулеминой, либо с Сестри.
Да он и не стремился. А попросту бездельничал, делая вид, что очень занят. То сидел в лаборатории Романова и выслушивал его восторженные рассказы о великом будущем физиологии, химии и микробиологии. То вдыхал запах трав и обрубка тава-гры в доме целителя деда Игната. Тот тоже не молчал, а в благодарность за полученные ингредиенты раскрывал свои секреты.
Что касается Фрола, то свое следствие благодаря резко возросшей мобильности и дальности перемещений фантом проводил с размахом, и очень продуктивно. Благодаря помощи незримого «Народника» ФСБ узнала многие тайны, и теперь, имея на руках веские доказательства и улики, громила «малины», закрывала подпольные казино, хватала соучастников и прихлебателей и надевала наручники на организаторов безобразий, творившихся в области. Добрались и до главных распространителей наркотиков. Эта волна, сметавшая накопившийся мусор, получила в СМИ название «Вертолетная вонь».
На третий день после дематериализации Фрола Загралов заметил, что утекающий к Пасечнику ручеек силы иссяк. Он тут же создал дух Пасечника и спросил:
«Как ты себя чувствуешь и что стал уметь дополнительно?»
«Да ничего не стал, – удивился Фрол. – И чувствую, как прежде. А что на эту тему ведьма говорит?»
«Все то же самое: дескать, дух-надсмотрщик отличается от духа-убийцы по цвету различимого в пространстве пятна. И может в своей невидимой ипостаси убивать живое физическое тело. А вот как делать это конкретно – она понятия не имеет. В семейных летописях об этом тоже ни слова…»
«Дала уже почитать?»
«Они у нее не здесь. Здесь только черепа… Кстати, обещает послезавтра сотворить контакт со своими предшественницами, и если те пожелают, то могут и с нами пообщаться. Как тебе такое дело?»
«Чудеса! – выдохнул мечтательно Пасечник, будучи
«Ха! На себя глянь! Сам как джинн из сказки стал! М-да… И как же нам попробовать твои новые умения? Нет ли там, среди арестованных таких, которые заслуживают немедленной казни? Да еще имеют все шансы выйти на свободу?»
Фрол тяжело вздохнул:
«Да есть такие, как не быть. Миллионами ворочают, и уже вокруг них столько защитников и тупых, обманутых сочувствующих собралось, что того и гляди, судьи их на свободу выпустят. Даже ФСБ не может ничего сделать, из Москвы не просто указания о нарушениях идут, а уже целые комиссии на подъезде, вот-вот такое начнется, что честным людям тошно станет. А на совести этих наркоманов тысячи невинных детей, подростков и молодых, полноценных мужчин и женщин».
«Ну, так не церемонься с ними! – вынес свой приговор обладатель. – Но отправь на тот свет парочку самых наглых лишь после того, как будут предупреждены все остальные: не станете давать показания – с вами будет то же самое! Согласен?»
«Сам так подумывал, только стрелять или душить этих гадов не с руки. На конвоиров и на охрану вина падет…»
«Экспериментируй со своими новыми возможностями, – посоветовал Иван. – И делай это смело, не бойся ошибиться или переборщить…»
«Хорошо. Переправь меня вначале на Плешь… минут на пять…»
Побывав на Лесной Плеши, Фрол убедился в том, что строительство там никто не продолжает и даже запаха подлых охотников с боевыми собаками там больше не было. А добравшись до следственного изолятора, борец за справедливость развернулся вовсю. Вначале подбросил записки всем распространителям наркотиков. Когда те их прочитали, уничтожил каждую бумажку. В записках предлагалось немедленно начать давать правдивые показания, иначе все они будут умерщвлены по очереди тем самым «Народником».
Понятное дело, что ожидающие завтрашнего освобождения преступники и не подумали каяться в своих грехах. Вот тогда уже Фрол с чистой совестью приступил к экспериментам. Умел он это делать, да и на выдумку был горазд. Вначале использовал те методы и движения, которые Ольга, будучи духом, применила при первой встрече с ведьмой. Атаковал, пытался нечто рвать в мозгу у преступника, давил на жизненно важные органы, а то и пытался выдавить глаза.
Ничего не вышло! Разве что при сильном воздействии некоторые наркодельцы обеспокоенно оглядывались и недоуменно поднимали брови. Что-то в них проникало! Но вот что именно? И как это использовать?
Временное отступив, Фрол стал советоваться с обладателем. А у того память на разные книжные истории да на фильмы оказалась не в пример богаче и разнообразнее. Вот он и посоветовал духу как бы «войти» в человека, там замереть, освоиться, прочувствовать его мысли, подавить сознание и попробовать перехватить управление телом.
«Убийца ведь не обязательно должен убивать лично, главное – результат! Если преступник умрет – ничего больше и не требуется. Но все следует обставить так, чтобы не пострадали охранники. А то ты сам говоришь, как раздуть могут…»
«Идею понял! Приступаю к пробам!»
Однако, при всем желании и настойчивости Фрола, результата удалось добиться не сразу. Только перед самым ужином в одной общей камере произошло знаменательное событие. Читавший газету спесивый арестант, которого даже пахан боялся зацепить неосторожным словом, вдруг вскочил на ноги и, глядя округлившимися глазами на свои руки, стал рвать газету на мелкие кусочки. Когда с этим было покончено, он начал говорить странные слова:
