Редкозубый, но Климов уточнил:
—
К рубильнику.
—
Это под землю.
—
Вот туда и поведешь, — обнял его за шею Петр. — Как честный вор и настоящий войсковой товарищ. Но, — он снова провел лезвием по его горлу, вякнешь — ляжешь. У меня — без кипиша. Это, во-первых. А во-вторых, ты не ответил: сколько вас?
—
Четыре человека.
—
Там или с тобой? — заходя сзади, спросил Климов и услышал, что внутри здания находится его напарник, «Бройлер», а в энергоблоке — люди «Медика» — их двое.
—
Позывные у них те же? — спросил Петр.
—
Те же, — кивнул парень.
—
Тогда, двинули. Замолвишь за нас с корешом словечко. Скажешь, что усилили охрану.
—
А вы?.. — что-то хотел спросить Редкозубый, но Климов оборвал его на полуслове: — Личная охрана президента, понял?
Больше вопросов не было.
Зато возникли осложнения.
Когда прошли по коридору и свернули влево, увидев на своем пути огромного «спецназовца», одетого в броню, как легкий танк, Петр чуть-чуть опередил события и крикнул:
—
Балерина! — Назвал ответ, вместо пароля. В общем, допустил словесный ляп. Увидел «Бройлера» и вспомнил «балерину».
«Спецназовец» присел. Дал очередь из автомата, скрылся в комнате. Петра спас Редкозубый, его бронежилет и его каска. Петр инстинктивно — осознав свою оплошку — толкнул вперед охранника, и «Бройлер» не решился расстрелять дружка в упор. Пришлось этим заняться Климову, хотя сначала он стрелял по «Бройлеру» и даже зацепил того, судя по стону. Не давая ему выглянуть из комнаты, Климов выпустил одну за одной несколько очередей, дождался, когда Петр метнет гранату, бросится к стене, зажав уши руками, и рванул вперед, сквозь клубы дыма, извести и пыли. Сзади послышалась очередь: это Петр добил «Бройлера».
Климов подбежал к железной лестнице, ведущей вниз, швырнул туда гранату, подождал, когда рванет, и через несколько мгновения оказался под землей. Не зная, где тут что находится, немного поплутал, расколошматил человека «Медика», услышал громкое «алейким», закричал «салам», увидел вход в энергоблок и понял, что он близок к цели. Подбежавший Петр высадил дверь, окованную жестью, покатился кубарем, стреляя в перекате, и сцепился с последним верзилой. Схватка была яростной, жестокой и короткой. Видя, что верзила оказался сверху, Климов размозжил ему висок ударом автомата.
—
Гранаты собери! — зачем-то шепотом сказал Петру и включил рацию, валявшуюся рядом.
—
Бивень, Бивень, я «Медик». Что там у вас?
—
Собак стреляем.
—
Прекращай.
—
Уже закончили, — ответил Петр, наклонившись к рации.
—
Держитесь начеку. Могильщик отвязался.
—
Вот мы и шмаляем… для острастки.
—
Ладно, гляди в оба. Даже «Бройлера» к себе не подпускай. Мочи любого.
—
Ясно, — сказал Климов, нарочно приглушая голос, чтоб его не опознали. — Как там, наверху?
—
Кобенится контора. Абвер сдался.
—
Суки кумовские, — выругался Климов и услышал:
—
До связи.
—
До связи, — отключил рацию Климов и показал Петру на выход. — Поднимись наверх. Вдруг, что чего… Прикроешь.
Петр сложил кучкой собранные гранаты, подхватил два запасных рожка, сказал: «Ни пуха!» и побежал к лестнице.
Центральный кабель находился за массивной стальной дверью.
В горячке боя Климов не заметил сейфовый замок и вынужден теперь был простучать вокруг коробки стены, отыскать перегородку, выложенную из кирпича, и продолбить ее пожарным топором, снятым со щита. Вместо рычага использовал багор.
Забравшись внутрь, отыскал центральный кабель, ярко выкрашенный киноварью и свинцовым суриком, которым красят днища кораблей, подсунул под него связку гранат. Вытащил моток заранее добытого шпагата, привязал к кольцу гранаты и, выбравшись из главного отсека, спрятался за железобетонную опору здания. Привязал шпагат к ноге, покрепче зажал уши и, сосредоточившись на взрыве, мысленно ударил по мячу: дернул шпагат.
Рвануло так, что задрожали стены.
И сразу погас свет.
Выбираясь наверх, Климов в потемках громко крикнул «салам», услышал радостное звучное «алейким», включил рацию.
—
«Медик», я «Бивень»… Я «Бивень»…
—
Я «Медик»…
—
Свет отключился.
—
Посмотрим рубильник.
—
Стою возле него. Здесь все в порядке.
—
Ч-черт! Все не путем! Ни света, ни воды.
—
Проклятый городишко.
—
Мертвый угол, — сказал «Медик» и пообещал добыть инженера и электриков подстанции. — Через час ждите.
—
Позывные те же?
—
Нет. Спасибо, что напомнил. Для тебя особый.
—
Слушаю.
—
Пароль: контора. Ответ: абвер. Повтори.
Климов повторил и отключил рацию.
Все получилось. Света в городе не будет, минимум, дня три. Если не больше. Кабель соплями не склеишь и на дороге его не найдешь.
Мрак ненастной ночи был кромешным.
Климов и Петр обнялись.
—
До завтра.
—
До сегодня, — сказал Климов и для верности поднес часы к глазам, вгляделся в циферблат. Он был с подсветкой. — Ноль-ноль семнадцать. Первый час.
—
Ни пуха!
—
Разминулись.
Петр шагнул вбок и растворился в темноте, как призрак.
Глава двадцать седьмая
«Он был великолепен, — подумал Климов о Петре, полном могучего здоровья и феноменальной силы. — Если он и дальше будет столь же четок, яростен и беспощаден, люди будут спасены. По крайней мере, первый пункт намеченного плана будет выполнен».
Вы читаете Мертвый угол
