было приказано, и баста. Теперь зайдем к тебе выпить пивка, а как стемнеет, выбросим этих двоих на дороге, как договаривались, и делу конец. И прямиком на север сегодня же вечером, мы и так слишком долго здесь валандались.
Они закрыли дверь и вышли из манежа. Я услышал звук металлической задвижки с той стороны.
Время шло. Мне казалось, что мы с Чико лежали без движения больше часа.
Звук отпираемой наружной задвижки и отъезжающей в сторону двери возвратил мои мысли к суровой действительности. Они сказали, что выбросят нас, когда стемнеет. Но еще не стемнело.
— Вы спите? — послышался чей-то голос.
— Нет, — сказал я и, слегка приподняв голову, увидел малыша Марка в пижаме, который присел на корточки и рассматривал меня. Позади него виднелась дверь, приоткрытая настолько, что его тоненькое тельце протиснулось в проем. По ту сторону двери во дворе стоял «лендровер!».
— Пойди-ка посмотри, не спит ли мой друг, — попросил я.
— О’кэй.
Пока Марк шел к Чико, я кое-как встал на колени.
— Он спит, — с тревогой в голосе доложил он.
— Твой папа знает, что ты здесь? — спросил я.
— Нет, не знает. Я рано пошел спать, но я слышал, как там долго кричали. Я, наверное, испугался.
— А где сейчас твой папа?
— В гостиной с теми друзьями. Он поранил лицо и очень разозлился.
— Еще какие новости?
— Мама сказала: «А чего ты ожидал», и все они пили. — Он подумал и добавил: — Один из друзей сказал, что у него лопнула барабанная перепонка.
— На твоем месте я отправился бы прямехонько в постель, чтобы они не поймали тебя здесь. Иначе папа разозлится, а это, по-моему, не сулит тебе ничего приятного.
Он согласно кивнул головой.
— Тогда спокойной ночи, — сказал я.
— Спокойной ночи.
— И оставь дверь открытой. Я закрою ее.
— Ладно.
Он заговорщицки улыбнулся и на цыпочках потел к двери.
Я встал на ноги к, пошатываясь, направился за ним.
«Лендровер» стоял футах в десяти от двери. Если ключ в замке зажигания, то не стоит ждать, пока тебя выбросят по дороге из машины. Десять шагов. Я прислонился к машине и заглянул внутрь. Ключи были на месте. Я вернулся в манеж, подошел к Чико и опустился возле него на колени, потому что это было гораздо легче, чем нагнуться.
— Эй, очнись, — погнал я. — Пора уходить.
Он застонал.
— Вставай, — сказал я настойчиво. — Мы можем выбраться отсюда, если ты постараешься.
— Сид… Уходи. Я не могу.
— Нет можешь, черт побери! Просто скажи: «Будьте прокляты, мерзавцы!» — и тебе станет легче.
Это оказалось труднее, чем я предполагал, но мне все же удалось его приподнять, поставить на ноги. Шатаясь, мы поплелись к двери, как парочка пьяных влюбленных.
Вот и «лендровер». Никаких криков из дома — значит, нас не заметили. Гостиная находилась в дальнем конце здания — они могут не услышать, как я завожу мотор, подумал я.
Втиснув Чико на переднее место и бесшумно прикрыв дверь, я обошел машину и сел за руль.
«Лендроверы» сделаны для левшей. Все контрольные приборы, кроме индикаторов, расположены с левой стороны[5]. Тихо выругавшись, я все сделал правой рукой. Для этого мне пришлось изогнуться, но в спешке даже не почувствовал боли.
Включил зажигание и снял машину с ручного тормоза. Включил первую передачу. Остальное выполнил ногами, и машина тронулась. «Лендровер» покатил к воротам.
Если они начнут погоню, то наверняка направятся в сторону Лондона. Я решил перехитрить их. Но, повернув машину в противоположную сторону, вдруг увидел впереди большой гараж и людей у бензоколонки. Не веря своим глазам, неуклюже въехал на площадку перед бензоколонками и резко затормозил.
Деньги в правом кармане, там же, где ключи и носовой платок. Я выгреб все это и отделил смятые бумажки. Открыл окно со своей стороны. Дал деньги парню, который подошел, и сказал, что мне нужен бензин на всю сумму. Он с любопытством уставился на меня.
— Вам не плохо?
— Жарко, — сказал я и вытер лице носовым платком.
Парень всунул наконечник шланга в горловину бензобака, которая находилась возле дверцы водителя, и посмотрел на Чико. Тот полулежал на переднем сиденье с открытыми глазами.
— А с ним-то что?
— Напился, — ответил я.
Не задавая больше вопросов, он наполнил бак, завернул крышку и перешел к следующему клиенту.
Я снова включил зажигание правой рукой и выехал на шоссе. Проехав милю, свернул с шоссе, сделал несколько поворотов и остановился.
— Что происходит? — спросил Чико.
Я посмотрел на его все еще затуманенные глаза. Решай, куда ехать, говорил я себе. Решай за Чико. За себя ты уже решил. Я принял это решение, когда убедился, что могу вести машину, когда удержался и не попросил парня из гаража вызвать полицию и врача.
— Куда мы ездили сегодня? — спросил я у него.
Помедлив, оп ответил:
— В Ньюмаркет.
— Сколько будет дважды восемь?
Пауза.
— Шестнадцать.
У меня немного отлегло от сердца: я понял, что к нему возвращается сознание.
— У меня все горит, — сказал Чико. — Это уж чересчур.
Я не ответил. Он поерзал на сиденье, пытаясь сесть прямо, и я увидел, как полное понимание происшедшего отразилось на его лице. Он зажмурился, пробормотал: «О, черт!» — и несколько минут спустя поглядел на меня сквозь полуприкрытые веки и спросил:
— И у тебя тоже?
Я кивнул.
Главная трудность состояла в том, что вести «лендровер» мне приходилось одной рукой, и я не сразу нашел выход, сжав рычаг переключения передач пальцами левой руки, больше уже не выпускал его. Потом попробовал включить габаритные огни, фары и наконец зажигание.
— Куда мы едем?
— К адмиралу.
По дороге я дважды останавливался, чувствуя крайнюю слабость и неимоверную боль. Однако до Эйнсфорда, загородного дома Чарлза, мы добрались за три с половиной часа — совсем неплохо.
Я заглушил мотор, но не мог заставить пальцы левой руки двигаться. Только этого не хватало, подумал я с отчаянием, надо отцепиться от протеза и оставить нижнюю часть руки на рычаге переключения передач.
— Не суетись, — посоветовал Чико, — и у тебя легко получится.
Наконец, пальцы слегка разжались, и рука упала с рычага. Я положил правую руку на руль и опустил на нее голову. Мне казалось, силы мои иссякли, и я не смогу войти в дом и сказать Чарлзу, что мы
