- Доложи мне, кто здесь дрался! Шаррам! - потребовал капрал, и усы его угрожающе зашевелились. Он знал, что задание это невыполнимо и хотел насладиться беспомощностью стражника.
- Гномы дрались с гоблинами, - доложил Пиип. Немного подумал и уточнил: - Хотя, вполне возможно, что это гоблины дрались с гномами.
- Умничаешь! Машшаррам!- капрал погрозил Пиипу пальцем. Он этого стражника насквозь видел. - Ты мне не крути! Ты мне точно скажи, кто с кем дрался?! Шаррам!
- С одной стороны были гоблины, а с другой - гномы, - попытался объяснить стражник.
Капрал Коорн понимал, что Пиип все выдумывает: и про гномов, и про гоблинов. И нагло врет. И надеется, что это ему сойдет. Напрасно надеется. Машшаррам! Мог бы сообразить, что капрал Коорн все понимает. Капрала Коорна не проведешь. За попытку ввести в заблуждение вышестоящего начальника, капрал может наказать на всю катушку.
- Ну, если ты мне сейчас не докажешь, что здесь дрались гномы и гоблины, будешь две ночи мыть сортир в караульном помещении, шаррам! - объявил Коорн. Он представил себе дядюшку Пиипа моющего ночью сортир, усмехнулся и добавил: - Две ночи подряд. Машшаррам!
Кноп и Сельдей-Бельдей жалели старика, но заступиться за него не решались. А сам Пиип был совершенно спокоен. Видел он начальников и похлеще Коорна, и пожестче, и подурней.
- Эти лоскуты, - ткнул дядюшка Пиит пальцем в обрывки грубой черной материи - оторваны от плащей, которые обычно надевают гоблины, когда идут на дело. Больше никто плащей из такой дрянной материи не носит. И эта дубинка... Посмотрите, господин капрал, какая она длинная. Такими дубинками дерутся гоблины. У гномов дубинки короче и толще. Значит, здесь были гоблины, и они покинули поле битвы первыми. Убежали. Кто-то из них не успел подобрать свою дубинку. Теперь, господин капрал, соизвольте взглянуть на эти пуговицы... - он положил рядком несколько пуговиц, подобранных на земле. - Они деревянные. А у плащей, что носят гоблины, пуговицы всегда деревянные.
Коорн никогда не обращал внимания на ненужные мелочи: в каких плащах выходят на дело гоблины, и, тем более, какие у плащей пуговицы. Но Пиип говорил убедительно. И то, что он говорил, было похоже на правду.
- Ну, я и сам знаю, шаррам, что эти лоскуты и пуговицы от плащей гоблинов, - капрал опять выпятил нижнюю губу. - А гномы? - спросил он. - Почему ты думаешь, что гоблины дрались с гномами? Машшаррам!
- Вот эти пуговицы выточены из камня, - показал Пиип четыре красных кругляша. - Ни у кого, кроме гномов, таких пуговиц нет. И этот клок клетчатой материи от курточки гнома.
Капрал взял лоскут и повертел его, внимательно разглядывая.
- Хм... Сам вижу, что это от курточки гнома, шаррам, - сообщил он. - Вот только неизвестно из какого клана эти гномы, - и, чтобы загнать Пиипа в угол, капризно потребовал: - А я хочу знать, из какого они клана?! Шаррам!
- Гномы из клана Клинкта Большая чаша, - легко вывернулся из угла дядюшка Пиип. - Такие черные шапочки с малиновым верхом носят только они, - и он предъявил Коорну шапочку.
Дураки среди капралов встречаются нередко. Во всяком случае, чаще, чем среди рядовых стражников. Но Коорн был дураком принципиальным. Поэтому, он постоянно и упорно пытался доказать, что он умней всех своих подчиненных, и знает гораздо больше, чем все они вместе взятые.
- Без тебя знаю, шаррам, что в клане Клинкта все носят черные шапочки с красным верхом - сообщил капрал Коорн.
Дядюшка Пиип хотел сказать, что не с красным верхом, а с малиновым, но благоразумно промолчал.
- А зубы? - полюбопытствовал Кноп. - Зубы кому выбили, гному или гоблину?
- Да, если ты такой умный, скажи нам, кому выбили зубы? Шаррам! - потребовал капрал.
- Этого я не знаю, - признался дядюшка Пиип.
- В выбитых зубах у нас лучше всех разбирается сержант Нообст, - высунулся со своим мнением Сельдей-Бельдей. - Отнесем зубы ему, он сразу определит.
- Заткнись, машшаррам! - не глядя на стражника оборвал его капрал. - Без сержанта обойдемся. Сами найдем тех, чьи это зубы.
Стражники не знали, как капрал собирается узнать тех, кто оставил в переулке свои зубы. Поэтому молчали.
- Не знаете как, шаррам! - правильно оценил их молчание Коорн. - Потому вы и стражники, а я капрал. Мы, капралы, решаем эти вопросы очень просто. Машшаррам! Построю всех гномов, и гоблинов и прикажу им, чтобы открыли рты. У кого зубов не хватает, тот и дрался. Поняли? Соображать надо! Машшаррам!
Сельдей-Бельдей и Кноп преданно смотрели на капрала, делали вид, что восхищены его находчивостью. А дядюшка Пиип после слов Коорна представил себе длиннющие шеренги гномов и гоблинов с раскрытыми ртами. А вдоль этих шеренг идет капрал Коорн, заглядывает в рот каждому, подсчитывает, сколько у того зубов. И, как всегда, когда дядюшка Пиип задумывался, он стал подкручивать кончик правого уса.
- Ты чего крутишь ус?! Машшаррам! - уставился на него Нообст.
- Просто так. Кручу, - не сумел найти подходящий ответ дядюшка Пиип.
- Ты мне это брось! - рявкнул капрал. - Знаю я, почему ты ус крутишь! Шаррам! Распустился! Умничаешь! Я тебе покажу, как ус крутить! Машшаррам! Этой ночью будешь мыть сортир! Ясно!?
- Ясно, господин капрал, - отрапортовал Пиип.
- То-то! - капрал Коорн был настроен воинственно. - А гоблинам теперь крышка, и Клинкту тоже! Машшаррам! Нет у них разрешения на уличную драку. Всех привлеку! Я им покажу, как нарушать! Сейчас допросим свидетеля.
Пиип оглядел переулок. Свидетелей не наблюдалось. А зайти к кому-нибудь в дом, без разрешения хозяина, стражники не имели права. В Геликсе существовал закон о неприкосновенности жилища.
- Не выйдет никто, - подсказал Сельдей-Бельдей. - Кто же это добровольно в свидетели пойдет.
- Ну! Пусть попробуют не выйти! Шаррам!- грозно повел усами капрал.
В переулке было всего три дома. Два небольших домика справа, и большой, длинный дом слева. Капрал решительно подошел к дверям длинного дома.
- Эй, хозяин! - окликнул он, - выходи!
- А чего тебе? - спросил из-за двери скрипучий голос.
- Поговорить надо. Шаррам!
- И не подумаю, - отказался скрипучий голос.
- Почему? - потребовал объяснения капрал.
- Так ведь ты про драку спрашивать станешь.
- Ты ее видел?
- А ты кто, не стражник ли? - поинтересовался голос.
- Какой я тебе стражник, машшаррам! - возмутился капрал. - Я капрал Коорн! - прозвучало это почти как 'Я лейтенант Брютц!'
- Капрал?.. - удивился голос.
- Капрал! - подтвердил Коорн.
- А не врешь?
- Ты с кем разговариваешь?! - рассердился Коорн. - Выходи, шаррам, машшаррам!
- Нет, не выйду, - отказался скрипучий голос.
- Почему это не выйдешь?
- А не хочу...
В этом противном голосе, к скрипу, добавились еще и нотки нахального самодовольства коренного горожанина, который пользуется всеми свободами вольного города, и которому, пока он сидит у себя дома, трижды начихать на всех стражников. Даже на капрала.
Коорн помрачнел. Кончики его усов угрожающе зашевелились. Никто не имел права разговаривать так с ним, с капралом Коорном, представляющему власть. Но обладатель скрипучего голоса не видел грозных усов капрала. Потому, он не испугался, и дверь не открыл. Этого упрямого свидетеля, шаррам его, и
