Когда оргазм накатывает на него волнами, и она изгибается, и…
Ослепленный страстью, Шейд не мог ясно мыслить, но что-то было не так. Запахи в комнате изменились. Это были уже не ароматы шоколада и возбуждения, но вонь прелой земли и нечистот. Колени его скользили не по атласу. Они царапались о твердый камень.
— Руна, — прошептал он, и она застонала, пробуждаясь от того же сонного дурмана, что окутывал и его.
— Что случилось?
Она заморгала, глядя на него. Краем глаза он увидел, что дермуар перестал светиться. Он чувствовал ее в себе, в своей душе, в сердце. Слияние произошло.
И с растущим ужасом он осознал, где они.
— Ах ты, ублюдок! — Кровь Руны чуть ли не вскипела от ярости, когда она просверлила его убийственным взглядом. — Что ты со мной сделал? — Она с силой толкнула его в голые плечи. — Слезь с меня!
— Черт, — выдохнул он, вставая на колени рядом с ней. — Что произошло?
— А ты не знаешь?
— Я знаю только, что это было Слияние. Но я понятия не имею, как мы дошли до этой стадии.
Слияние? Она поморщилась от тупой боли в голове. Должно быть, ее чем-то опоили. Ее мозг лихорадочно заработал. Смутные, расплывчатые образы кружились в голове. Надзиратели принесли им еду и воду. Они поели, а потом… потом провал в памяти. Она смутно припомнила, что слышала голос Роуга, но в следующий миг уже была в гостиничном номере с Шейдом и они занимались любовью.
Слияние. Укусы, кровь… что-то вроде брачного ритуала?
Покалывающая волна возбуждения прокатилась по ней, разметав связные мысли. О, она помнит это, помнит, как еще долго после секса с Шейдом наслаждалась оргазмами. Руна закусила губу, сдерживая стон, стыдясь того, что в подобных обстоятельствах в состоянии испытать еще одно освобождение.
Когда оно накатило на нее, Шейд привлек ее в свои сильные объятия.
— Люблю эту часть, — пробормотал он ей на ухо. — Люблю наблюдать, как ты кончаешь уже после того, как я овладел тобой.
Она выгнула спину, цепляясь за его широкие плечи, за волны наслаждения, которым, казалось, не будет конца. Ах, как ей хотелось, чтобы они не прекращались! Его твердые выступающие мускулы смягчали спазмы тела. Смутно она сознавала, что Шейд раздвинул бедром ее бедра и крепко держал, вдавливая свою твердую плоть ей в живот.
Губы его касались края ее уха, когда он нашептывал ей что-то между оргазмами, которые накатывали один за другим. Слова Шейда были красочными, жаркими — словесный афродизиак, от которого она продолжала содрогаться в его объятиях.
Когда все закончилось и голова у нее прояснилась, Руна вновь оттолкнула его, хотя и с меньшей силой.
— Это безумие, — проговорила она голосом, хриплым как никогда.
— Значит, это Роуг.
Шейд взъерошил руками волосы, наблюдая за ней так, словно оценивал ее способность справиться со всем, что произошло.
— Я помню, что слышала голос Роуга. Должно быть, они опоили нас. Но зачем?
Руна оглядела маленькую темницу, и только сейчас до нее дошло, что они больше не прикованы цепями к стенам. В душе ее запела надежда. Она приветствовала это чувство, покуда смутный голод не заставил ее осознать, что то, что она испытывает, — не надежда.
Это зов полной луны. Время близится.
— Зачем, не знаю. Но в его силах заставить нас поверить в то, чего на самом деле не было. Это тот же дар, что и у Рейта. Он влез в наши головы и заставил нас хотеть Слияния.
— А что вообще такое это Слияние?
— Это то, что делают демоны семинусы, если хотят либо избежать, либо смягчить худшие последствия эсгенезиса. Мы все равно проходим через Перелом, но если у нас есть пожизненная пара, мы не погружаемся в пучину насилия и не испытываем потребности сделать беременной каждую женскую особь на земле. — Он подался вперед, глаза его опустились на ее обнаженную грудь, которая напряглась под этим пылающим взглядом. — Единственная женщина, которую мы хотим делать беременной, — это наша половинка.
Руна сглотнула и обхватила себя руками.
— И ты…
— Я еще не способен к зачатию. — Шейд нахмурился. — У меня есть кольцо вокруг шеи?
— Да.
Оно было продолжением кожного узора, идущего вверх по руке… какой-то замысловатый ошейник.
Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но он увернулся.
— Не надо. — Голос Шейда был низким и сиплым. — Я и так с трудом сдерживаюсь. То, что мне хочется сделать с тобой…
Ее сердце заколотилось в груди, подпрыгнуло к горлу, и Руна едва сумела выдавить:
— А это… это нормально?
— Я слышал, что Слияние со своей избранницей до Перелома ускоряет его. — Взгляд его потемнел, и вскоре белки глаз почти полностью поглотились чернотой зрачков. — Из-за того, что секс доступен постоянно и в любом количестве.
От этих слов и собственнического, напряженного выражения его лица Руна едва не застонала.
— Я не собираюсь быть твоей сексуальной рабыней.
Она надеялась, что для него это прозвучало убедительнее, чем для нее самой.
Шейд отодвинулся от нее еще дальше, но то, как напружинилось его тело, то, как ой наблюдал за ней, напомнило ей пантеру, готовящуюся к прыжку.
— Это происходит не так. — Он потрогал свое горло. — Кольцо одно или два?
— Одно.
— Когда эсгенезис завершится, их будет два. Первое означает, что у меня есть пара. Второе — что я репродуктивен, способен к зачатию. Через несколько минут у тебя на руке появится такой же узор, как и у меня. Поскольку ликантроиия изменила твою ДНК, ты теперь не совсем человек, поэтому Слияние не должно убить тебя.
— Не должно?
Да уж, просто замечательно. Руна вскочила на ноги и заметалась взад-вперед. Волчья кровь пульсировала прямо под кожей.
— Ладно, как нам прекратить это чертово Слияние? Разорвать его?
Он потер ладонью челюсть.
— Никак.
— Что значит — никак? Должен же быть какой-то выход. Заклинание, ритуал…
— Его нет. — Он снова потер челюсть. — Черт побери.
Ей пришло в голову, что она должна была больше расстроиться, но поскольку они оба, по всей вероятности, умрут через день-два, это пожизненное Слияние не кажется таким уж страшным.
— Просто ради интереса: давай представим, что нам каким-то образом удастся сбежать отсюда и остаться в живых. Что это Слияние будет означать для меня? Для нас?
Он встал и тоже заходил взад-вперед, и она поневоле залюбовалась его прекрасным мускулистым телом.
— Во-первых, вынужденная верность. Никто из нас не может по желанию заниматься сексом с кем-то другим. Тебе будет больно, если попытаешься. Я не смогу «подняться». Мы будем чувствовать возбуждение друг друга, какое бы расстояние нас ни разделяло. Будем чувствовать эмоции друг друга. Прямо сейчас я чувствую твой гнев.
— Еще бы ты его не чувствовал. — Она сердито посмотрела на него. — Все это похоже на какой-то бред. Зачем кому-то это делать? То есть я поняла, что вам это облегчает прохождение сложного периода, но
