имплантированные лазеры, – и знать, что это не она, что на самом деле она где-то далеко… Стив не мог долго на нее смотреть. Молча повернулся и вышел.
Поль отметил, что разница все-таки есть: другое выражение лица, другой взгляд. Светлые волосы пышно взбиты, отдельные пряди завиты – Тина никогда не делала такую прическу. И одежда не та, что нравилась Тине: на Веронике было длинное платье из ткани, меняющей цвет в зависимости от освещения, с пеной золотистых кружев вокруг выреза. Туфельки на позолоченных шпильках.
В этот раз Вероника не ругалась, зато ныла и упрашивала Поля поскорее разыскать Тину. Ее беспокоили два момента. Во-первых, она вбила себе в голову, что Тина «перемещаться обратно» не захочет: «Конечно, она теперь стала красивей, и настоящим человеком, а не роботом, больно ей надо все возвращать как было!» Во-вторых, она боялась, что Тина в ее теле «перестала быть девушкой» и тогда сама она после обмена тоже будет «испорченная».
– Мне бы твои проблемы, – процедил Поль.
– А ты ничего не понимаешь, у вас в полиции все такие! – огрызнулась Вероника и после этого заплакала, давясь сухими рыданиями – у киборгов не бывает слез.
Поль сказал, что Тину во что бы то ни стало найдут и устроят обратный обмен, но Вероника продолжала хныкать, и он смылся.
В Кеодосе начинался час пик, им пришлось лавировать по воздушным коридорам, подчиняясь «пиковым» правилам. У Стива с этим не было затруднений, и до Ольгиного особняка они добрались в рекордно короткий для вечерней сутолоки срок. Ольга была дома. Спросила про письма в полицию. Поль рассказал, от себя добавив, что Крис наверняка планировал какую-то пакость, так что его спятивший родственничек основывался на реальных фактах.
– Поль, надень корсет и дай мне свои мерки, – окликнул устроившийся перед терминалом Стив. – Закажем тебе вдовью одежду. Оля, поможешь с фасоном?
– Кому нужна вдовья одежда? – удивилась Ольга.
– Мне, – криво усмехнулся Поль. – Я овдовел!
Она непонимающе уставилась на брата, потом что-то сообразила и кивнула.
Вскоре звякнул серебряный колокольчик, подвешенный возле окошка пневмопочты: начали прибывать заказанные предметы. Аэрозоль «Нота», меняющий тембр голоса. Прибор для эпиляции, гарантированно устраняющий волосяной покров на срок от восьми до десяти недель.
– Теперь я стану похож на Криса, – заметил Поль кисло.
Ольга вздохнула, а Стив проворчал:
– Дался тебе этот Крис…
– Я не знаю другой такой сволочи, – объяснил Поль. – А на тебя он какое впечатление произвел?
– Я его ни разу не видел.
– Он от макушки до пят эпилированный, кроме бровей и ресниц. Глена Мерлей, такая, знаешь, благообразная стервоза, рассказывала, что эпиляцию он сделал в припадке умопомрачения, после того как добрые люди стукнули его по голове. Жалко, что не добили… У него капитальная эпиляция, на всю жизнь.
– Стив, ты поменьше слушай этого непримиримого рыжего мизантропа. – Ольга сердито взглянула на брата. – У него почти все или сволочи, или стервозы. Хорошо хоть, есть исключения… Лучше не судить о людях на основе его характеристик. Крис – умный и тонкий человек, очень коммуникабельный, но при этом страшно одинокий. Мы с ним уже полтора года работаем вместе, и ничего плохого про него я сказать не могу.
– Перед тобой он не выделывался, как передо мной, потому и не можешь, – резким движением разорвав упаковку эпилятора, бросил Поль.
– Да ты же всегда первый начинаешь!
Через час они телепортировались на яхту, связались с диспетчером космопорта и стартовали, а еще через полтора часа вышли из гиперпространства в глубине Змеиного океана на Манокаре. Увидев на экране внешнего обзора хоровод окутанных зеленоватым свечением медуз, Поль вначале решил, что это очередной глюк гиперпространства, но потом понял, что не глюк – призраки гиперпространства выглядят иначе.
– Ты что, вышел прямо под водой?! – Он повернулся к Стиву, откинувшемуся в пилотском кресле. – Разве так можно?
– Ага.
– А если бы мы во что-нибудь влепились? Или в кого-нибудь? – Поля запоздало пробрал озноб.
– Не влепились бы. Я чувствую структуру и плотность пространства и другие его параметры. Ты ведь, когда пилотируешь машину, не будешь пытаться пролететь сквозь дом?
– Нет. Я увижу дом и обогну его.
– Я тоже улавливаю, есть впереди что-нибудь или нет. Только это не зрение. Не знаю, с чем сравнить…
Пока Стив вводил в базы данных манокарских учреждений информацию, подтверждающую реальность Полины Вердал, двадцатитрехлетней вдовы администратора второго уровня Бенефилия Вердала (такой чиновник некоторое время назад скончался в Эпотоке, большом промышленном городе), Поль сформировал виртуальную личность Полины.
Опыт у него был: Томек. Превращаясь в Томека, Поль переставал воспринимать окружающее на сверхчувственном уровне и терял свою обычную агрессивность. Томек был безобидным нахалом, он мог устроить скандал, но драк не затевал.
Полина Вердал не похожа ни на Томека, ни на базовую личность. Тихая, замкнутая, погруженная в свои переживания, не склонная к конфликтам. А вот лишать ее экстрасенсорных ощущений ни в коем случае нельзя: если наметится критическая ситуация, Полина должна вовремя обнаружить опасность. Теперь что касается помешательства… Как такового помешательства нет. Полина способна к аналитическому мышлению, воспринимает окружающее адекватно, однако ее повышенная чувствительность и рассеянность заставили врачей сделать вывод, что с головой у нее не все в порядке. Легкое психическое расстройство. Манокар настолько зациклен на стандартизации, что любое отклонение от общепринятых стандартов здесь расценивают как проявление ненормальности.
Потом Стив и Поль телепортировались в Эпоток – охваченный холодным блеском дождя город с широкими серыми проспектами и копирующими друг друга зданиями, с дисциплинированными, словно погруженными в гипнотический транс толпами, с плавающими в небе голографическими призывами выполнять свой долг, уважать вышестоящих, любить Манокар и ненавидеть скверну.
Дом покойного Бенефилия Вердала, обнесенный глухой оградой с типичными для Эпотока пластолитовыми барельефами, отличался от соседних построек не больше, чем песчинка от других песчинок. Тут жили две вдовы Вердала с детьми. Согласно фальшивым данным, третья, бездетная супруга покойного отправилась в Оржим, в Приют Кротких Вдов.
Поль ненадолго свернул личность Томека и стал Полиной Вердал – он должен был увидеть дом и город ее глазами. Лучше бы он этого не делал. Эпоток снизу доверху окутывает грязная «вата», здесь можно задохнуться… Ладно, будем считать, что Полине здесь никогда не нравилось и после смерти своего господина она обрадовалась шансу отсюда убраться.
Снова став собой, Поль сравнил ощущения и с досадой хмыкнул: перестарался. У Полины Вердал сверхчувственное восприятие еще острее, чем у него, – никогда бы не подумал, что это возможно! С одной стороны, в будущем может пригодиться, а с другой – до чего же он – она – теперь намучается в Приюте… Но менять параметры поздно, виртуальная личность сформирована.
Они находились на одном из проспектов Эпотока, и прохожие обтекали «туристов», стараясь не смотреть в их сторону – только некоторая скованность движений и скользящие беспокойные взгляды указывали на то, что манокарские граждане все-таки замечают присутствие Элмера и Томека, – и тут на тротуар спикировала машина, высадившая Гредала, Зарнава и Макодиса. Горемычная тройка сотрудников госбезопасности, которым велено разобраться с «туристами». Поль в глубине души жалел этих невезучих парней.
