«Это нечестно!!!»
Что здесь нечестного, Морис вряд ли смог бы внятно объяснить, но ему хотелось мерзавца-киллера убить. Ага, конечно, станет этот крашеный пижон кого-то знакомить с Лейлой, если он с ней целовался на глазах у всего зала и однозначно имеет виды на большее!
С горя Морис заказал еще одну «Марадигу», но автомат только мигнул красным глазом и сообщил, что заложенная сумма исчерпана. Разом сникнув, Морис взял бокал с остатками классического молочного коктейля. Пышная пена с привкусом мороженого осела, как и его праздничное настроение, осталось только чуть-чуть на донышке.
– Фарбе, сейчас расплатишься, встанешь и пойдешь с нами, иначе будет хуже, – произнес за спиной уже знакомый жесткий голос.
Он медленно, осторожно повернул голову. Позади стояли четверо. По лицам скользили цветные отсветы, да и что толку запоминать их невыразительные среднестатистические личины, если они наверняка в гриме.
– Плати, – негромко приказал один из четверки.
Опрокинуть столик?.. Оборвать цепочку с дорогим биноклем, который является не предназначенным для выноса инвентарем заведения?.. Сделать что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы кто- нибудь вмешался!
Слабый укол в шею. Но он сжимал в кулаке передатчик – консервативный, кнопочный, с дисплеем, не то что все эти стильные штучки в виде браслетов или брошек с голосовым управлением – и уже несколько минут боролся с желанием нахамить Генри.
Объяснить, как называется такое поведение, и дальше будь что будет? Или проявить здравый смысл, смириться с тем, что девушки вроде Лейлы не для Мориса Фарбе, тем более что Комнаты никуда не делись и он нуждается в помощи бессовестного киллера?
В глубине души Морис уже остановился на втором, благоразумном, варианте, но ему нравилось само по себе предвкушение безрассудного поступка, пусть даже этот поступок не будет совершен. Номер Генри мерцает на дисплее – вроде как вызов брошен! А когда в шею кольнуло, Морис понял: у него есть всего несколько секунд, чтобы позвать на помощь.
Палец на кнопке. Нажав, он слабеющим голосом пробормотал:
– Генри, на меня напали те самые, меня утаскивают…
Передатчик выхватили. Впрочем, в этом не было необходимости – Морис уже утратил способность сопротивляться. Вектин или какой-то другой препарат аналогичного действия.
Его выдернули из кресла, поставили на ноги, повели по проходу между столиками. Сквозь голограмму с актиниями – когда вошли внутрь, она превратилась в неосязаемое цветное облако. Потом сквозь другую, с танцующими саламандрами, которые становились то золотыми ящерицами, то огненными женщинами, то языками пламени.
Видимо, ведут к ближайшей двери.
Люди вокруг смеялись, ели, разговаривали, не обращая внимания на пробирающуюся к выходу компанию.
Краем глаза Морис заметил, что Генри и Лейла поднимаются из-за столика.
По ажурной лесенке наверх, на перекинутую через весь зал открытую галерею, с которой свисает множество причудливых светильников и сверкающих украшений. Он спотыкался, но его с двух сторон поддерживали под руки.
На площадке в центре зала начался «танец машин» – абстрактного вида механизмы, все назначение которых состоит в том, чтобы видоизменяться под музыку. Поступая в технический колледж, Морис вначале хотел выучиться на наладчика таких штуковин – те ребята, по слухам, гребут деньги лопатой, – но не прошел по конкурсу.
Он увидел, что Генри и Лейла тоже поднялись наверх и идут по перпендикулярной галерее, дистанция сокращается. Если киллер хочет его выручить, зачем он взял с собой девушку, это же опасное дело!
Нет, скорее всего, Генри так и не услышал призыва о помощи, но решил все-таки познакомить Мориса с Лейлой. А может быть, она сама об этом попросила?..
Так или иначе, уже поздно. На Мориса нахлынуло горькое удовлетворение: он обречен, но хотя бы кто- то из окружающих понял, что поступал с ним черство, и стремится загладить свою вину.
Парочка остановилась. Ухватившись за перила, Лейла стащила свои блестящие сапожки на высоченных шпильках – один, потом второй, отдала их Генри.
Поворот. Похитители Мориса торопились. Спуск по лестнице, он полетел бы кубарем, если бы его не придержали.
А вот и дверная арка, над ней нависает внушительных размеров кинетическая скульптура с цепочками и шестеренками. Рядом табличка:
Генри и Лейла бегом сбежали по другой лестнице, бросились наперерез.
«Как она торопится, чтобы со мной познакомиться… Даже обувь ради этого сняла! По крайней мере, я успею крикнуть, что люблю ее, люблю с первого взгляда. Я смогу закричать или нет?..»
Собственные губы казались Морису резиновыми.
«Ничего, она по глазам прочитает, что я люблю…»
Слезы горького умиления затуманили обзор, но он все-таки рассмотрел, что арка ведет не в Комнаты, из которых нет возврата, а на площадку с аэрокарами. Его увезут отсюда обычным способом, и все будет шито-крыто.
Лейла и Генри остановились. Видимо, почувствовали, что происходит что-то неладное.
Мориса волокли к проему, а он мог только покорно переставлять ноги и беспомощно смотреть на Лейлу.
Когда «Часы в прострации» обрушились со стенки вниз, перекрыв проход, он в первый момент решил, что это одна из запрограммированных метаморфоз, регулярно происходящих с кинетической скульптурой.
Рядом закричали. Его уже никто не держал и не тащил, по полу катались четыре воющих живых факела, по ним хлестали струи пены из автоматических огнетушителей, выли сирены, посетители вскакивали из-за столиков. Под потолком вспыхнули плазменные лампы, залив помещение ярким дневным светом. Среди всей этой катавасии Лейла сохраняла царственное самообладание, на ее фарфоровом лице не отражалось никаких следов беспокойства.
У Мориса подогнулись ноги, и он уселся прямо в шипучую ледяную лужу извергнутой из огнетушителя жидкости.
Похитителям было не до него – они возились на полу, голые, мокрые, покрытые ожогами, от их одежды остались обгорелые лохмотья. Вокруг валялись принадлежащие им предметы – передатчики, пряжки, кнопочные ножи, обугленные карманные компы, россыпь монет.
Перед дверным проемом громоздилась внушительная куча шестеренок, шкивов, цепей и прочего металлолома, красиво отливающего золотом и бронзой.
Лейла присела на ступеньку прислоненной к стене стремянки и позвала все тем же мурлыкающим голосом:
– Генри, будь лапочкой, надень сапожки обратно, пока я ноги не промочила.
Генри, галантно опустившись на одно колено, с энтузиазмом выполнил ее просьбу. Хотел бы Морис быть на его месте! Если бы хватило сил доползти до Лейлы, сам бы это сделал…
– Что здесь произошло?!
Подоспели представители администрации. Двое менеджеров Фата-Морганы, трое охранников, полицейский. По мнению Мориса, вели они себя до крайности странно, как персонажи театра абсурда, потому что с ходу начали предъявлять какие-то претензии к Лейле, особенно упирая на то, что разбившееся произведение искусства было приобретено за большие деньги, а теперь придется отправить его на реставрацию.
– Господа, вы меня поражаете, – кротко глядя на них из-под длинных ресниц, ответила Лейла. – Мне эта
