Придется захватить с собой робота, чтобы пробить во льду прорубь, но ничего, не впервой…
Сейчас надо развязать и выпустить «сектантов», а после можно будет понаблюдать за группой испытуемых, не показываясь им на глаза. Программа на сегодня предполагается интересная.
Сильнее всего Мориса пугало море за левым окном. Как будто находишься в доме, который слизнуло с берега чудовищной волной и теперь носит по бескрайней водной шири, где нет ничего, кроме барашков пены и слепящих бликов вечернего солнца. Вдруг оттуда что-нибудь выплывет – или большая рыба, или утопленник? А если поднимется шторм, оконное стекло разлетится вдребезги, и бешеная соленая вода хлынет в комнату…
Хоть Анджела и сказала, что этого моря на самом деле нет, Мориса ее утверждение не успокоило. Она, что ли, знает наверняка, что здесь может быть и чего не может? Откуда бы ей об этом знать?
И к тому же она его обманула: ни слова о том, что уже побывала в Комнатах!
Стульев в этом помещении не было, и Морис присел на корточки около приоткрытой двери с видом на заснеженное предгорье. Тянет стужей, зато выход рядом, в любой момент можно выскочить наружу.
Ныли ушибы – сначала от Генри досталось, потом еще и от Анджелы. Хорошо, что Лейла этого позора не видела!
За дверью напротив, тоже приоткрытой, виднелся кусок ярко освещенного пыльного ковра с поблекшими красно-черно-оранжевыми узорами.
Морису подумалось, что, если ту дверь закрыть, Анджела потом не найдет к ним дороги, потому что Комнаты, наверное, каждый раз другие.
Девочки разглядывали море, потом Бланка отошла к куче барахла в углу, подобрала скакалку. Генри стоял у окна, за которым мокла под дождем городская улица, на его худощавом лице застыло задумчивое, отрешенное выражение. Сразу видно, что мысли витают далеко-далеко – даже не верится, что это киллер, который только что положил одиннадцать человек! Пусть не насмерть, но все равно круто, раз все до единого теперь в отключке.
У Мориса вырвался тихий завистливый вздох: вот бы самому сделать что-нибудь в этом роде на глазах у Лейлы! Тогда бы она поняла…
Положив скакалку на пол, Бланка присела возле расползшейся кучи старых школьных тетрадок, взяла верхнюю. Медленные, осторожные движения, словно все, до чего она дотрагивалась, было слишком хрупким, и она боялась причинить вред чужим предметам.
Нога затекла. Страдальчески морщась, Морис сменил позу.
Бланка дернулась всем телом, словно ее ударило током, издала отчаянный полувскрик-полувсхлип.
От неожиданности Морис тоже вздрогнул, потерял равновесие, больно въехал плечом в косяк и уселся на пол.
Генри повернулся.
– Что там – таракан? Бей его туфлей! – деловито посоветовала Дигна.
– Вот это… – выдавила Бланка, показывая истрепанную тетрадку. – Здесь написано…
У нее тряслись губы, а большие бледно-серые глаза как будто стали еще больше и озирали окружающее пространство с немного сумасшедшим выражением. Морис и раньше замечал, что она со странностями, но такого с ней еще не было, даже когда на них напали в Макаде.
Киллер шагнул к ней, взглянул на выцветшую обложку и тоже слегка переменился в лице.
На всякий случай Морис поднялся на затекших ногах. Творилось что-то непонятное. Если так – возможно, придется бежать, он уже был научен горьким опытом.
– В чем дело? – спросила Дигна, готовясь или улыбнуться, или нахмуриться – по обстоятельствам.
– Я… Мои мама с папой… Они… Мы там были…
Эти бессвязные объяснения оборвались, потому что Генри обнял Бланку и прижал лицом к своей куртке – так, чтобы девушка не могла больше произнести ни слова.
– Все в порядке, – бормотал он, одной рукой удерживая ее, другой гладя вьющиеся пепельные волосы. – Ничего больше не говори. Потом об этом, ладно? Все будет в порядке…
– Да что там такое страшное? – таинственно понизив голос, поинтересовалась Дигна.
– Ничего, – Генри выхватил у Бланки тетрадку, бросил в общую кучу. – Ей показалось, что по стене ползет паук, но Анджела ведь сказала, что в Комнатах не бывает насекомых. Просто клочок пыли. Знаете, у меня есть предложение: давайте прогуляемся? Дверь оставим открытой, чтобы сразу вернуться сюда, когда придет Анджела. Одеты мы по сезону, так что не замерзнем. Пошли, погуляем на свежем воздухе, а то у некоторых уже глюки начинаются.
Говорил он громко и бодро, но с тревожным прищуром, и Бланку из объятий не выпускал, хотя та пыталась вырваться. Так и потащил ее к двери, продолжая прижимать к себе. Плечи девушки тряслись, как будто она плакала.
У Мориса не было возражений против прогулки: лучше куда угодно, чем сидеть в этих Комнатах!
– Ладно, пошли, – согласилась Дигна, задумалась на секунду, потом подскочила к куче тетрадей и схватила ту, блекло-розовую в желтоватых пятнах, которая побывала в руках у Бланки и Генри. – Вот классно, здесь написано: «Рабочая тетрадь по природолюбию ученицы муниципальной начальной школы Риммы Кирч»…
– Обязательно было вслух? – простонал Генри. – Все наружу!
Последние слова были произнесены тоном приказа, и Морис охотно подчинился. Наружу так наружу. Давно пора. На Дигну тоже подействовало, она бросила рабочую тетрадь по природолюбию и присоединилась к остальным. Генри пинком отшвырнул оранжевую вазу, с силой захлопнул дверь.
Снега по щиколотку. Оглянувшись, Морис увидел, откуда они вышли: из бревенчатого домика под низко нахлобученной двускатной крышей, с приколоченной над дверью эмблемой какого-то спортивного клуба: две скрещенные лыжные палки, венок из звезд, кубок – краска облезла, и все эти символы, золотые на синем фоне, еле просматривались.
– Мои родители… – всхлипнула Бланка. – Мы… там… были…
Генри наконец отпустил ее.
– А в чем дело-то? – нерешительно растягивая губы в улыбке – видимо, она сомневалась, надо ли сейчас улыбаться, а подсказок со стороны не было, – спросила Дигна.
– Потом, – Генри огляделся и показал на пристройку с широкой двустворчатой дверью. – Вроде гараж. Сейчас главное – ноги унести.
Дверь гаража была заперта на замок, с которым простенькая электронная отмычка не справилась, зато Дигна заметила с другой стороны, под дощатым навесом, прислоненную к стене гравиплатформу.
– Может быть, полетим на ней? Правда, она же на одного, а нас четверо, еще не выдержит…
– Летим, – решил Генри. – Хотя бы до гор доберемся. Морис, помоги.
Вдвоем они вытащили тяжелую платформу из-под навеса, положили на снег. Морис не протестовал и не раздумывал: смыться подальше от Комнат – идея хорошая.
– Нет, ну мы же на ней вчетвером навернемся! – поплотнее заматывая вокруг горла свой полосатый шарф, жалобно пробормотала Дигна.
– Постараемся не навернуться, – киллер был бледен и смертельно серьезен. – Если останемся здесь, Анджела нас убьет. Садимся, живо!
– Почему – убьет? – Дигна недоуменно нахмурилась.
– Чтобы мы не сдали ее Космополу. У нее нет выбора. Бланка, иди сюда!
Та помотала головой, на бледных щеках блестели дорожки слез.
– Я не полечу. Я должна убить Римму Кирч. За маму с папой…
– Идем, ты нас задерживаешь! Из-за тебя все пропадем…
Генри схватил ее за руку и потянул к платформе. Она всхлипывала, но не сопротивлялась.
На сиденье перед пультом они втиснулись вдвоем, Дигна устроилась у них на коленях, а Морис примостился в багажном отделении позади пилотского кресла, кое-как захлестнув вокруг себя страховочные ремни для груза.
Бревенчатая избушка с облезлой вывеской над плотно закрытой дверью выглядела необитаемой. Морис обливался потом, ожидая, что дверь того и гляди начнет медленно, со скрипом, открываться, и оттуда… Выскочит Шоколадная Анджела? Или вылезет что-нибудь пострашнее? Он не собирался донимать киллера
