— Да ну! — воскликнул рабочий.
— Верно тебе говорю! Тут на этой земле клад зарыт. Около той самой трубы, которую вы проводили!
— Буде болтать-то! — пробормотал недоверчиво Сиднев.
— Право слово! Вон там в роще господа сидят! Затем и приехали, а мне четверть клада обещали за помощь. Так и быть, из своей части я тебе треть уступлю, коли поможешь!
Глаза Сиднева так и загорелись.
— Чего ж не помочь! Разве от богатства кто отказывается!
— То-то же! Ты место знаешь, где труба проложена?
— Как не знать!
— Хорошо?
— Уж каждое колено знаю!
— Вот и прекрасно! Сегодня ночыо и за работу примемся! Подожди меня тут, а я сейчас прибегу.
Оставив товарища, сыщик пробежал в рощу.
Там, недалеко от опушки, сидела кутящая компания, весело попивая вино и перекидываясь шутками.
Увидав сыщика, все обрадовались.
— Наконец-то! — крикнул полковник.
Холмс приложил палец к губам.
— Помните: я вами нанят копать у дренажной трубы. За это мне — четверть клада. Я вернусь с работником. Сблизьтесь с нами.
Он снова возвратился к Сидневу и пригласил его следовать за собою.
А через минуту они уже присоединились к кутящей компании.
Сначала Сиднев стеснялся.
Но наступавшая тьма, да пара-другая стаканов вина — сделали свое дело.
А когда полковник заметил, что все они работают по одному и тому же делу, а значит, тут не может быть различия между барином и работником, — Сиднев совсем разошелся.
Кутеж продолжался часов до одиннадцати.
Кругом все спало, а склад казался совершенно безлюдным.
Отведя полковника в сторону, сыщик заговорил:
— Участок Морнсона тянется версты четыре на запад и обозначен двумя канавками, между которыми мы стоим. Сейчас же пусть жандармы двинутся на тот конец участка, который за финляндской границей. По пути надо осматривать все. На том конце должна быть постройка, дача или еще что-нибудь. Пусть узнают: куда там привозят бочки, войдут в тот дом и арестуют всех. Ну, а мы — за дело!
Лишь только жандармы ушли, сыщик подошел к Сид-неву.
— Ну, теперь показывай!
Развязав лопаты, они двинулись, все вместе, глубже в рощу.
После коротких поисков Сиднев остановился у одного пня.
— Отсюда шаг вперед! Этот пень я помню! Вон об тот выступ я ободрал рубаху!
С лихорадочной поспешностью все принялись за работу.
Наконец, лопата Сиднева стукнулась о что-то твердое.
Это была толстая чугунная труба.
Схватив лом, сыщик несколько раз, изо всей силы, ударил по ней.
И осколки трубы полетели во все стороны.
Взяв фонарь, сыщик осмотрел внутри пробитую трубу и глаза его победоносно сверкнули.
— Ну-с, господа, готово! — произнес он торжественно. — Я исполнил свою миссию! Вы были правы, г-н Прохорнов, подозревая контрабанду. А я уверился в ней с первого же дня поступления в склад. Высчитывая все количество поступающего в склад и отпускаемого из него вина, я сразу заметил, что отпуск превышает в семь с половиной раз поступление. Мне оставалось думать, что привозимое вино разбавляется водой, сдабривается спиртом и увеличивается этим путем. Тогда я стал изучать: какое количество воды вычерпывается из колодца. И тут я стал в тупик. Количество воды, выкачиваемое из колодца, было таково, какое потребно лишь для питья рабочих, варки пищи и вообще для домашнего обихода. Кроме того, я видел, что в погреба воды носят мало. Значит, не могло быть и речи о том, чтобы вина разбавляли. Ежедневно в погреба поступало до двадцати четырех бочек, а отпускали из них до ста восьмидесяти. На склад привозили все время новые, пустые бочки от бондарей. Очевидно, вино откуда-то бралось, потому что, если бы только пять дней продолжалось такое превышение вывоза над ввозом, то погреба бы опустели. А между тем я всегда видел их полными. И вдруг я узнал, что Морнсон, прежде чем строить склад, купил этот длинный болотистый участок, переходящий границу. Зачем он купил его весь, когда для склада достаточно было небольшого куска? Зачем он сразу стал осушать его не простыми канавами, а трубами, из которых главная идет через весь участок? Зачем построил он склад на границе и как раз там, где проходила труба? Вы понимаете, в чем дело? Через эту трубу из Финляндии проведено несколько тонких труб…
Он осветил внутренность проломанной трубы и присутствующие увидали штук восемь трубок по дюйму в диаметре, проложенных по дну большой трубы.
— Дайте стакан! — приказал сыщик. — Нет, несколько стаканов.
Он стукнул ломом по одной из трубок.
Из нее хлынула темная жидкость.
Он подставил стакан и, налив его, сначала понюхал, а затем попробовал.
— Чудная марсала! — сказал он, передавая полковнику стакан.
Он по очереди перешиб все трубки, наливая из каждой вина.
Сиднев стоял, разиня рот.
По очереди были испробованы: мадера, портвейн, малага, коньяк, ром и два сорта белого вина.
Фурор был необыкновенный.
Всем стало ясно: каким образом Морнсон мог продавать вино дешевле всех.
Вино, по трубкам, проходило через границу непосредственно в погреба, не оплачиваясь пошлиной.
Вдруг со стороны склада донеслись голоса.
— Тише! На землю! — скомандовал сыщик.
Вся компания притаилась.
Два человека, с фонарями в руках, шли очень тихо от склада к роще, освещая землю и тщательно осматривая ее.
— … бывает, я вас уверяю! — донесся до сыщика голос одного из них.
— Ах, нет! — ответил другой с раздражением. — Телефонируют, что отпуск вин продолжается, а из труб ничего не идет! Очевидно, что-нибудь случилось с трубой!
В это время они подошли совсем близко.
— Что вы думаете? — спросил один из них.
— То, что мы все попробовали ваших вин! — грозно крикнул сыщик, подымаясь с места и выхватывая револьвер.
— Вы арестованы, гг. Морнсон и Фомин! Мы — полиция!
Не успели контрабандисты придти в себя, как крепкие ремни опутали их руки и вся компания направилась к складу.
Вскоре сюда пришли и жандармы с четырьмя арестованными.
Это были приказчики фирмы, застигнутые в одном из домов по ту сторону участка, где они наливали в трубки вина, привезенные из Финляндии.
Все вместе, ведя за собою арестованных, они направились к вокзалу.
Но едва успели они выйти из рощицы, как перед ними выросла темная, худощавая фигура.
— Стой! кто идет?! — крикнул Шерлок Холмс, выступая вперед и подымая револьвер.
— Нат Пинкертон! — хладнокровно ответил американец, в свою очередь подымая револьвер. — С кем имею честь?
