— А вот и интендантский товар с казенным штемпелем. Вместо полубосой солдатской ноги, он попал в другую лавку. Теперь его может купить кто угодно, даже японец.
Я с любопытством разглядывал образцы, захваченные Шерлоком Холмсом.
А он продолжал развертывать одну вещь за другой, приговаривая:
— Великолепная коллекция! Фуфайки — Синего Креста, кальсоны — тоже… посуда с клеймом международного общества спальных вагонов, гм… вероятно, из поезда главнокомандующего… Подтяжки 14–го полевого госпиталя… Ну–ну–ну!
— Трудненько вам будет разобраться в этой каше! — заметил я. — Тут если копнуть, то хватит работы на десять лет.
— Без сомнения. Но для меня ведь важно лишь найти общую нить и точки, которые она соединяет.
— Что же вы думаете предпринять? — спросил я.
Холмс на минуту задумался.
— Видите ли, Ватсон, для меня совершенно не важны перекупщики. Меня интересуют гораздо более продавцы, и поэтому мы не сделаем, думается, большой ошибки, если несколько времени поторгуем с вами краденым товаром.
— То есть как это? — не понял я.
— Попросту выберем пункт, где краденый товар имеет больше всего сбыта, и сами откроем там торговлю.
— Но в таком случае поездка наша затянется.
— Несомненно. Мы отправим подробное письмо о наших намерениях Звягину, но отнюдь не будем сообщать ему по частям о ходе наших работ. Багаж наш он вышлет в то место, которое мы выберем. Согласны вы на это, Ватсон?
Я только мог пожать плечами.
— К чему вы спрашиваете о моем согласии? — ответил я. — Ведь вы прекрасно знаете, что я охотно следую всюду за вами.
На этом мы окончили разговор.
Весь следующий день мы были в пути, и выбор наш пал, наконец, на станцию Слюдянку.
Отсюда Холмс послал короткое извещение Звягину, и мы стали деятельно готовиться к предстоящей торговле.
VIII
Прошло дней десять.
За это время мы успели кое–что сделать.
Под торговлю была снята и переделана китайская фанза (изба), местный столяр спешно работал нам прилавки и полки, а сами мы бродили с утра до вечера по разным поставщикам, комиссионерам и торговцам, торгуясь по поводу самого разношерстного товара.
Вскоре к нам начали приносить и образцы.
Того товара, который не возбуждал подозрения, Холмс брал очень мало.
Но лишь только он замечал подозрительный товар, он заказывал его большие партии, подолгу разговаривая с поставщиками. При подобных сделках нередко происходили и попойки, на которых Холмс и продавец ставили каждый по нескольку бутылок шампанского.
Дней через двадцать, когда столярные работы в нашем помещении были окончены, в магазин стали привозить товар.
Царица небесная! Чего–чего тут не свозили только к нам.
Положительно, Холмс собирался открыть самый универсальный магазин, какой когда–либо видел мир!
Сахар, коломазь, мука, ситцы, сухие овощи, сапоги, духи, фуфайки, миндаль, водка, полотно, зубоврачебные и хирургические инструменты, одним словом, все, что угодно.
Купцы и комиссионеры, узнавшие, что мы скупаем все, что попадется под руку, — шли к нам вереницей.
Был вечер.
Холмс только что начал раскупоривать ящик с сапогами, когда к нему вошел армянин Бахтадьян, его главный поставщик.
— Сапоги раскупориваешь? — спросил он, обращаясь к нему, по кавказской привычке, на «ты».
— Да, твои сапоги! — улыбаясь, ответил Холмс, вынимая одну пару и будто нарочно заглядывая в голенище.
— Клеймо смотришь? — засмеялся Бахтадьян.
— А мне–то что? — ответил Холмс, пожимая плечами. — Я соскребу. А вот как ты не боишься так продавать?
— Зачем бояться? — удивился Бахтадьян. — Небось начальство продает, у него чего угодно купишь. Если нам с каждой вещи счищать да соскребать, так нам пять лет надо истратить!
— Али уж так много? — удивился Холмс.
Бахтадьян только махнул рукой.
— Пойдем вино пить! Говорить надо!
Холмс бросил раскупорку, и мы все трое удалились в заднюю комнату, служившую нашим жильем.
Холмс приказал приказчику–китайцу принести красного вина и шампанского.
В Сибири любят пить эти вина, мешая их вместе.
Сначала Холмс всячески оттягивал разговор о деле, усиленно подливая вино Бахтадьяну.
И только когда он заметил, что Бахтадьян уже сильно покраснел от вина, он позволил ему говорить о том, о чем тот хотел.
Результат получился превосходный.
Комиссионер приступил к делу сразу, напрямик.
— Ты, душа мой, думаешь, я верю, что ты хочешь торговать здесь? — спросил он ехидно.
— А то как же! — удивился Холмс.
Армянин хитро подмигнул.
— А зачем покупаешь все — что под руку попадет? Небось в Россию повезешь, где сбыт есть? А?
— А хоть бы и так? — сказал Холмс.
— Денег–то у тебя много?
— Хватит .
— Ну, а сколько можешь положить в дело?
— Сколько угодно, — серьезно произнес Холмс. — Своих не хватит — товарищи есть.
Бахтадьян одобрительно кивнул головой.
Впоследствии Холмс говорил мне, что Бахтадьян все время подозревал, что мы с Холмсом представляем из себя главу великолепно организованной шайки, имеющей солидный капитал и занимающейся специально куплей и перепродажей краденого товара.
— Хочешь дела делать, так говори! — сказал он.
— Конечно, хочу! — ответил Холмс.
— Ну, так и делай! Доставлю товару сколько хочешь.
— А откуда?
— Со всех сторон предлагают. Есть и здесь и на Мысовой, в Иннокентьевской, Манчжурии, Байкале, ну, на всех станциях.
— Какой товар?
— Всякий. Кровати, белье, парфюмерия, ткани, сахар, свечи, медикаменты, инструмент, пишущие
