— Застрелены в упор. Скорее всего, их застали врасплох три или, может быть, четыре противника.
— Их тела должны быть доставлены домой, на Палавен, — произнесла Динара, — а души соединятся с духом легиона.
Турианцы в молчании опустили головы, а затем командир опять включила передатчик:
— Мы готовы к отлету. Герметизировать отсек.
— Так точно, капитан.
С небольшой задержкой прозвучали три длинных предупреждающих гудка, с грохотом и мощной воздушной волной захлопнулись переборки по обеим сторонам коридора, и турианский корабль расстыковался со станцией.
Турианцы зашли в салон, Жнецы повели Грейсона следом. Корабль был небольшой, но мог уместить десять пассажиров, не считая первого и второго пилотов. По пять кресел с каждого борта.
Двое турианцев заняли места пилотов. Трое уселись вдоль одной стены, а капитан с Грейсоном — вдоль другой. Кресло оказалось явно не рассчитано на человека.
— Мы не можем предложить вам еды, — извинилась Динара, когда все расселись. — У нас есть только турианские продукты, для вашей расы они непригодны.
Жнецы кивнули вместо Грейсона.
— Возвращаемся в Цитадель, — объявила Динара пилотам. — Пошлите сообщение о том, что мы обнаружили пленника. Он, по-видимому, нуждается в медицинской помощи. И еще перешлите снимок сетчатки его глаза, — добавила она. — Этому землянину ввели столько наркотика, что он даже не помнит своего имени.
Двигатель заработал, пилот ввел координаты, а затем Грейсон ощутил знакомую встряску, когда корабль набрал сверхсветовую скорость и устремился к ближайшему ретранслятору.
Пока фрегат шел в сверхсветовом режиме, они были полностью изолированы от внешнего мира: не могли обмениваться сообщениями, не отражались на экранах радаров и других следящих систем — идеальный момент для атаки чужаков.
Грейсон чувствовал, что Жнецы накапливают силы, и он решил сопротивляться всему, что бы они ни задумывали. Он не испытывал особых симпатий к турианцам, но и не желал зла своим освободителям… не желал творить его своими руками.
Все турианцы были вооружены и защищены скафандрами. С двумя или даже тремя из них можно было бы справиться, но остальные прикончат его. В ограниченном пространстве корабля опасно применять огнестрельное оружие — скорее, они пустят в ход ножи или просто выбьют мозги прикладом штурмовой винтовки. Отвратительная, жестокая, мерзкая смерть. Нет, он не хотел бы уйти именно так.
Жнецы сосредоточились на турианцах и не причиняли Грейсону новых страданий, но болезненная гримаса все же появилась на его лице от собственных безуспешных попыток сопротивляться.
Турианка взглянула на него и не на шутку встревожилась:
— Что с вами? Вам плохо?
Вместо ответа, Грейсон ударил кулаком прямо ей в лицо, разбив шлем и проломив лицевые пластины. Смерть наступила мгновенно. Но и сам Грейсон безмолвно взвыл от боли, раздробив при ударе костяшки пальцев.
Не замечая его повреждений, Жнецы направили мощную биотическую волну на трех сидящих напротив турианцев, никак не успевших отреагировать на убийство своего командира. Невидимая сила подняла их в воздух и ударила о стену позади кресел так, что едва дух не вышибла. Все трое остались лежать на полу, едва дыша.
Здоровой рукой Грейсона Жнецы выхватили пистолет из-за пояса мертвой Динары и трижды выстрелили в беспомощные тела турианцев.
Застигнутые врасплох ничем не спровоцированным нападением, пилоты только теперь вскочили с кресел и бросились на помощь товарищам. Грейсон отбросил пистолет и двинулся им навстречу с такой скоростью, что предметы начали расплываться перед глазами.
Здоровой рукой он перехватил запястье ближайшего из турианцев, сбил его с ног и швырнул в дальний конец корабля, где тот тяжело рухнул на мертвые тела соплеменников.
Второй пилот успел за это время вскинуть винтовку, но, пока он нажимал на спуск, Грейсон коротким ударом отклонил ствол вниз. Пули срикошетировали от пола и беспорядочно застучали по бронированным стенам кабины.
Некоторые из них зацепили и самого Грейсона. Одна пуля прошла сквозь плечо травмированной руки, другая попала в колено, еще две — в бедро. Лежащий в проходе салона турианец застонал от боли, — вероятно, и ему тоже досталось.
Грейсон ухватился здоровой рукой за винтовку противника и со всей силы потянул на себя, затем, словно битой, ударил ею по шлему турианца. Тот сдавленно хрюкнул и обмяк.
Не обращая внимания на боль в раненой ноге, Жнецы развернули Грейсона и заставили прыгнуть в кормовую часть корабля, где пытался подняться еще живой турианец. Снова повалив его на пол, Грейсон поднял ногу в тяжелом ботинке и ударил врага каблуком по спине, потом еще раз и еще, круша позвоночник и ребра до тех пор, пока от внутренних повреждений темно-синяя турианская кровь не хлынула в легкие и на губах жертвы не появилась фиолетовая пена.
Когда турианец превратился в безжизненный кусок мяса, Жнецы остановили расправу. Деловито, без спешки, все тела, включая оглушенного винтовкой, были сложены в тамбуре.
Если бы Грейсон не находился сейчас под контролем, его бы, наверное, вырвало при виде этой бойни. Но Жнецы не позволили ему даже такой реакции.
Но что самое ужасное — эта была холодная, тщательно просчитанная атака. Пол не чувствовал в Жнецах ни злобы, ни бешенства, когда они использовали его как инструмент в кровавой резне. Не было в них ненависти и садистского стремления уничтожить органическую жизнь. Жнецы просто проанализировали ситуацию, выработали план действий и исполнили его без каких-либо эмоций.
Это больше всего пугало землянина, словно символизируя неизбежность победы Жнецов, невозможность остановить их неумолимое, бесстрастное движение к цели.
Когда все трупы турианцев были заперты в шлюзе, они усадили Грейсона в кресло пилота и набрали его здоровой рукой несколько команд на пульте. В первую очередь отменили переход через ретранслятор, а затем вывели корабль из сверхсветового режима.
Грейсон был опытным пилотом, но никогда не сталкивался с турианской техникой. В одиночку он, наверное, долго разбирался бы с управлением, но Жнецы действовали четко и уверенно. Они знали технологию турианцев в подробностях, и Пол догадывался откуда.
Жнецы собирали информацию о нем самом и его окружении, записывали все, с чем им приходилось сталкиваться. Трудно было определить, сколько их присутствует в его голове; временами казалось, что это одно существо, иногда возникало ощущение, что их там миллиарды. Но в любом случае они могли обмениваться между собой собранной информацией. И если Жнецы когда-либо в прошлом захватывали в плен турианцев, то должны были узнать все об этой расе. А теперь они используют Грейсона, чтобы так же изучить землян.
Его рука нажала на кнопку сброса, и трупы турианских солдат вылетели в открытый космос. Затем был введен новый курс — слишком быстро, чтобы Грейсон мог разглядеть пункт назначения, — и корабль снова ушел в сверхсветовую область. Наконец, несмотря на все попытки сопротивления Пола, Жнецы закрыли его глаза и погрузили в сон.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Занимаясь на беговом тренажере, Кали особое внимание уделяла технике. Для нее бег был не только способом поддержания формы. Она не просто переставляла ноги, чтобы запыхаться и вспотеть, а выдерживала оптимальную длину шага, контролировала дыхание, следила за правильной работой рук и бежала все с той же скоростью километр за километром, минуту за минутой.
