— Не сомневаюсь в этом, — кивнул Лэнг. — Как твое имя?
— Ник. Ник Донахью.
— А меня зовут Стив. И ты мог бы помочь мне.
— Конечно, — кивнул Ник. — Что я должен сделать?
— Одно из помещений на плане обозначено как «запретная зона». Ты знаешь, что там находится?
— Если я скажу, обещаете взять меня с собой?
— Договорились, — ответил Кай Лэнг, сообразив, что поддержка биотика, даже такого молодого, как Ник, будет совсем не лишней в схватке с Грейсоном. А если что-то пойдет не так, то мальчишку можно использовать и как заложника.
— Там находятся лаборатория и архив, — объяснил Ник. — Вы думаете, мисс Сандерс пошла туда?
— Скорее всего. Покажешь мне дорогу?
— Само собой. Пойдемте.
Кали повернула за угол и увидела Андерсона, притаившегося в конце коридора. Он смотрел в другую сторону, его оружие было нацелено на дверь лаборатории. Она не успела окликнуть его, когда из лаборатории неожиданно выскочил Грейсон. Андерсон открыл огонь, но пули отскакивали от мерцающего вокруг противника биотического барьера. Грейсон вытянул руку, и пульсирующая биотическая волна пронеслась по коридору.
Кали еще успела отметить краешком сознания Андерсона, летящего к ней с такой скоростью, будто им выстрелили из пушки, прежде чем волна докатилась до нее самой. К счастью, она находилась слишком далеко, чтобы ощутить всю силу удара — большая часть энергии рассеялась по пути. Ее всего лишь сбило с ног. Зато Андерсону досталось по полной программе: его пронесло по воздуху добрых двадцать метров, пока он наконец не рухнул кулем рядом с Кали.
Она застонала от боли, когда попыталась опереться на поврежденную руку и подняться. Андерсон же не шевелился и не издал ни звука. Кали хотела проверить, что с ним, но над ней уже встал Грейсон, нацелив прямо в лицо оба пистолета.
Грейсон понимал, что Жнецы собираются убить Кали, но ничем не мог ей помочь. Он был заперт внутри собственного тела, лишенный возможности как-то воздействовать на окружающий мир. В отчаянии он предпринял еще одну попытку повлиять на чужаков, контролирующих все его движения, возможно, в последний раз что-то сделать по своей воле, перед тем как его окончательно поглотит чуждый разум.
Но он не стал бороться с ними за управление своим телом, а вместо это собрал все оставшиеся силы, чтобы передать им одну-единственную мысль:
«Кали слишком важна, чтобы ее убивать».
Грейсон так и не понял, сработала ли его уловка, когда почувствовал, что Жнецы снова начали рыться в его памяти, собирая информацию о Кали Сандерс. Не зная, поможет ли это, он попытался направить их поиски в нужную сторону:
«Она больше всех знает о проекте „Восхождение“. Она много лет работала с детьми-биотиками. Она занималась обработкой их показателей, анализировала со всех возможных точек зрения. Она одна из лучших ученых в Галактике. Она заслуживает того, чтобы жить дальше».
Жнецы опустили пистолеты и закрепили их на поясе Грейсона. Затем сжали, словно в тисках, предплечье Кали, заставив ее задохнуться от боли.
— Идем, — приказали они, потащив ее за собой.
Кали не сопротивлялась, когда Грейсон ухватил ее за руку и куда-то повел по коридору. Казалось, он совсем забыл про Андерсона, сосредоточившись на ней и только на ней. Они просто прошли мимо его неподвижного тела. Кали не смогла определить, жив ли Дэвид, но решила, что лучше не привлекать к нему внимания Грейсона.
Только когда они завернули за угол, она отважилась заговорить:
— Пожалуйста, Пол! Я знаю, что с тобой произошло. Я хочу помочь тебе.
— Грейсона больше нет, — ответило существо, держащее ее за руку.
Они двигались очень быстро, так что она едва ли не волочилась за ним следом, не успевая переставлять ноги и отчаянно пытаясь вырваться из его хватки.
— Не так быстро! Мне же больно.
К ее удивлению, существо замедлило шаг. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы Кали могла идти самостоятельно. Она нашла только одно объяснение случившемуся: где-то глубоко внутри этой мерзости, ведущей ее по коридорам Академии, все еще сохраняется частичка Грейсона.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Возвращение Дэвида Андерсона в сознание выдалось не слишком приятным. Он сразу же почувствовал острую пронзительную боль в левом боку, усиливающуюся с каждым вздохом. Голова соображала туго. Он никак не мог вспомнить, где находится и как здесь очутился. Но солдатская закалка помогла ему сосредоточиться и для начала оценить свое состояние.
Сломаны ребра. Отбиты легкие. Раздроблена ключица, или, возможно, вывихнуто плечо.
Каждое из повреждений само по себе не было опасным для жизни, но причиняло массу неудобств. Дэвид осторожно повернулся на бок и здоровой рукой ощупал все части тела, до которых смог дотянуться. Простейшее движение чуть было снова не погрузило его в беспамятство. Он чувствовал себя так, словно попал под скоростной монорельсовый поезд.
«Или под чертов биотический удар», — яркой вспышкой вернулись к нему воспоминания.
Андерсон по-прежнему не знал, сколько времени здесь пролежал и почему Грейсон его не прикончил. Но, как бы то ни было, он жив, а это уже немало.
«Давай, солдат, — приказал он себе, — поднимайся!»
Стараясь не совершать резких движений, чтобы не тревожить ребра и левую руку со сломанной ключицей, он попытался встать, но тут же тяжело рухнул обратно на пол. Порванные связки левой лодыжки не выдержали его веса. Андерсона окатило новой волной боли, настолько острой, что его вытошнило прямо в шлем. Рефлекторный спазм желудка отозвался в поврежденных ребрах, заставив Дэвида вскрикнуть, при этом смятые легкие сжало так, будто кто-то пытался задушить его изнутри.
Андерсон понимал, что только неподвижность может остановить эту цепочку мучительных ощущений, подталкивающих друг дружку, как падающие костяшки домино. И каким-то чудом ему удалось прекратить конвульсии, несмотря на непрекращающуюся пульсирующую боль в лодыжке, груди и плечевом суставе.
Он открыл рот и сделал осторожный, слабый вдох, стараясь не обращать внимания на мерзкий привкус блевотины на губах. Однако, как бы ни был противен вкус, запах внутри шлема оказался еще отвратительнее.
Когда боль наконец приутихла, превратившись из нестерпимой в тупо ноющую, он медленно вытянул правую руку, отстегнул шлем и сбросил его на пол. Подавляя желание вдохнуть свежий воздух полной грудью, Дэвид осторожно переместился в сидячее положение. Потом, опираясь на стену, поднялся, принимая весь вес на здоровую ногу.
Скафандр автоматически ввел ему в кровь строго вымеренную слабую струйку панацелина. Если бы доза чудодейственного лекарства оказалась чуть большей, он бы снова потерял сознание. А так — в самый раз. Для того чтобы залечить все раны, конечно, не хватит, но поможет хотя бы справиться с болью.
В нескольких шагах от себя Андерсон заметил свой дробовик. Медленно, морщась каждый раз, когда приходилось ступать на поврежденную ногу, он доковылял до оружия и поднял его, с трудом удержав в руке. Тяжесть ружья тут же отдалась в сломанной ключице. Но другого выхода не было, приходилось
