зверей.
По небу плыли полоски облаков. Далекие горы были увенчаны снегом. Аларик услышал неподалеку шум водопада.
Стоя на лесной поляне, он оглядел себя. На нем по-прежнему были остатки доспеха, в котором он сбежал с арены Горгафа. Он был все тот же. Как бы то ни было, Аларик существовал. Это было единственное, в чем он мог еще быть уверен.
— Раэзазель! — вскричал Аларик. — Демон! Серые Рыцари никогда не склонялись перед колдовством и я не стану первым!
Ответом ему был лишь мягкий шум джунглей. Аларик огляделся, замечая, насколько потемнел лес, становившийся все гуще. Можно было остаться здесь навеки, в страхе прячась от засевшего внутри Аларика демона. Или можно было отыскать его и сразиться с ним.
Аларик раздвинул ветки, преграждавшие ему путь. Жаль, что у него нет оружия, но об этом он будет думать потом. А пока что он должен спешить.
Аларик дошел до водопада. Тот падал с разбитого черепа какого-то гигантского существа, пролежавшего здесь, казалось, тысячи лет, окаменевшего и затерявшегося в джунглях. Вода, струившаяся из проломленного черепа, была чистой, и в ней плескалась серебристая рыбка.
Череп был огромным. И не единственным — у мертвого существа было еще много, очень много черепов, прикрепленных к чудовищному хребту таким образом, что они образовывали густо поросший лесом гребень, уходящий вдаль. Все черепа были разными, они скалились в жуткой ухмылке или зияли множеством глазниц. Когда существо было живым, оно представляло собой огромную, многокилометровой высоты колонну из богомерзких лиц.
— Гаргатулот, — выдохнул Аларик.
Демон-принц возродился на Шлейфе Святого Эвиссера и выстроил последовательность событий, настолько сложную, что Аларик оказался ее частью. Все это было сделано для того, чтобы вызвать Гаргатулота назад из варпа, куда он был изгнан, и лишь Аларик и инквизитор Лигейя смогли уничтожить демона в тот миг, когда он явился в реальный мир.
— И это все, на что ты способен? — крикнул Аларик небесам, зная, что Раэзазель услышит его. — Напомнить мне о былой победе? Это ты собираешься мне предложить, Раэзазель? Серый Рыцарь не станет греться в лучах былой славы, покуда существует ваш род! То, что Гаргатулот вообще существовал, было неудачей всего моего ордена. Ты в самом деле хотел совратить меня этим?
Ответа не было.
Аларик сделал копье из прямой палки и острого обломка кремня. По крайней мере, теперь он был вооружен. С оружием в руке он чувствовал себя в большей степени Серым Рыцарем, чем человеком, которого прихоть демона влечет по закоулкам его собственного разума. Он взобрался на хребет Гаргатулота и увидел вдалеке горы и блестящую ленту реки, несущей свои воды к темной кляксе океана на противоположной стороне горизонта.
Вершина заснеженной горы вздрогнула и испустила клубы темно-серого дыма. Мгновениями позже до Аларика долетел звук, сердитый рокот из-под земли. Земля задрожала. Небо потемнело.
— Вот, значит, как, — сказал Аларик.
В океане вздымались приливные волны, по листьям застучал ливень.
Раэзазель терзал Аларика долго. По джунглям неслись потоки, швыряя его о скалы и стволы деревьев. Землетрясения рвали землю на части, и он много раз едва не проваливался в разверзшиеся, пылающие недра земли. В джунглях рыскали хищники, и Аларик отбивался от них: огромного ящера он поразил копьем в глотку, а похожему на огромную кошку монстру в рукопашной сломал шею. Хищные птицы пикировали на него, и Аларик хватал их за крылья и убивал ударом о землю. Ядовитые змеи уступали ему в быстроте, и он взмахивал их длинными телами, словно плетьми.
Спустилась ночь. Горящие метеоры падали с неба, поднимая над джунглями столбы горячего пепла. Джунгли тоже изменились, они наступали, протягивая к нему замшелые руки. Аларик сражался со всем этим, дерзко прорываясь из мира Раэзазеля.
Однако он уставал. Тело его предположительно не было реальным, это была лишь проекция его самого, отражение его сознания, но все же оно несло на себе все его раны и ушибы. Раненая грудь все еще кровоточила. Ожоги от расплавленного золота горели. Он был измучен и изранен и не был уверен, осталась ли в нем хоть половина силы и стойкости настоящего Серого Рыцаря.
Ему начали являться видения, лица в небе. Он слышал голоса, обращавшиеся к нему, полуреальные фразы, наугад выдернутые из его прошлого. Видимо, все они были реальными здесь, собранные Раэзазелем, чтобы мучить его.
Он брел вперед, полуослепший от усталости. Когтистые руки тянулись из темноты и рвали его кожу. Метеор врезался в землю настолько близко, что его сбило с ног. Он пополз дальше, извиваясь в грязи. Обжигающий дождь хлестал его. Он ослеп и оглох. Молния взорвалась над ним, и он уже не знал, куда ползет.
Рука его нащупала полированный камень. Он выполз из грязи и повалился, задыхаясь, на холодную плиту. Он мог бы долго лежать там, позволив еще оставшейся энергии вытекать из него вместе с кровью, пока не лишился бы сознания. Но что-то полузабытое велело ему продолжать путь.
Он увидел впереди каменные ступени. За ступенями вставали колонны храма с лепным фронтоном, изображающим битву. Перед колоннами на самой верхней ступеньке стояла огромная статуя человека в тяжелом, богато украшенном доспехе. У человека было широкое благородное лицо, на великолепном боевом доспехе были начертаны благочестивые изречения. В руке человек держал алебарду.
Это была статуя Аларика. Это был его храм, возведенный в варпе в его честь за все те черепа, что он добыл на Дракаази, и, возможно, за всех существ и всех демонов, которых он когда-либо убил.
Он вскарабкался по ступеням. Молния снова прорезала ночь, и дождь обрушился на него. По крайней мере, это было убежище.
Между колоннами кто-то стоял. Из-за фигуры струился тусклый свет жаровни, отражаясь от золотых подношений Аларику Покинутому. Добравшись до верхней ступени, Аларик смог разглядеть фигуру как следует.
Юстикар Танкред, огромный, словно менгир, в своих терминаторских доспехах, склонился над Алариком. Он улыбался.
— Руку, Аларик, — сказал он. — Все позади.
15
Аларик очнулся на вершине скалы, высоко вознесенной над бушующим океаном. Он не узнавал этот мир. Быть может, это была другая часть той самой планеты, которую Раэзазель создал в его мозге.
— Видишь, что они сделали с тобой? — спросил Раэзазель. Демон стоял за спиной Аларика. Человек поднялся, и Раэзазель взлетел. — Ты когда-нибудь выпустишь из рук свои орудия смерти, чтобы понять это?
— Прекрати это колдовство! — закричал Аларик.
Ветер, остро пахнущий морем, засвистел в ушах и унес его слова прочь.
— Что такое человек, — сказал Раэзазель, — если он ничего не значит для своих товарищей? Если он на острове, отрезанный от всех остальных? Что это за существование, Аларик? Все, кому ты доверял, все, кто верил тебе, умирают. Это смертный приговор. Посмотри, что они сделали с тобой.
Аларик взглянул вниз с края утеса. Гладкая скала обрывалась почти вертикально у самого берега. Это была оконечность пустынного полуострова, лишенного какой-либо жизни. Аларик был совершенно один.
— Я предлагаю тебе человеческую жизнь, — сказал Раэзазель. — Реальную.
