Веналитор попытался развернуть меч, но Аларик уже сидел на нем верхом. Аларик не помнил тех времен, когда он лишался рассудка, но мышцы его помнили. Самым естественным делом на свете было схватить Веналитора за горло и снова и снова бить его об стол. Веналитор рычал и пытался вырваться. Стол раскололся надвое, и Веналитор полетел на пол вместе с Алариком, стремящимся выдавить ему глаза и вырвать горло.
Веналитор ударил Аларика коленом в грудь и перебросил Серого Рыцаря через голову. Аларик проскочил через полуразгромленную комнату для прорицаний и вылетел в арку, оскальзываясь на крови Келедроса.
Он очутился в трофейном зале лорда Эбондрака.
Здесь было огромное количество оружия и тел, выставленных в совершенно непотребном виде. На золотом блюде лежал выпотрошенный труп с рубинами, вложенными в раны. Это был человек в форме, возможно гвардейский военачальник или же кто-то из знати, уложенный на черную мраморную плиту, словно надгробная скульптура. Аларик отметил нежные черты лица, искаженного мукой, и ему показалось, что это была женщина.
Клешни и клинки, оторванные у чужаков, были развешаны на стене сбоку от Аларика. Из черепов и ребер, принадлежавших, как он определил, тиранидам, была устроена целая выставка. Посреди зала вырисовывались очертания трофейной осадной машины из черного металла с коваными украшениями в виде кричащих лиц.
Зал занимал добрую треть дворцового черепа и был доверху забит оружием и частями тел побежденных врагов: огромные тотемные столбы с черепами каких-то гигантских существ; канделябры из отрубленных рук; оплавленные мечи, завернутые в кожу, содранную с татуированных тел; тела, разложенные на бронзовых подносах или вмороженные в глыбы льда, не тающего благодаря негромко гудящим криоустановкам; сотни копий и мечей, образующих ужасные стены из лезвий; века и века битв и дуэлей, отмщенных измен и разоблаченных потенциальных убийц, — жуткая иллюстрация того, чем на самом деле был лорд Эбондрак.
Аларик втиснулся в тень между парой мумифицированных трупов, так и оставленных наколотыми на пики, убившие их.
Он оценил ситуацию в какие-то доли секунды, как способен это делать лишь мозг космодесантника. Теперь он уже не был безоружен. Он мог выбирать любой из тысячи смертоносных предметов, выставленных в трофейном зале, но Веналитор по-прежнему оставался самым сильным фехтовальщиком, какого Аларику довелось видеть.
Слишком сильным.
— Выходи, космодесантник! — крикнул Веналитор, осторожно входя в трофейный зал. — Воистину твой Император слабак, если даже лучшие из его людей такие трусы, как ты.
— Ты слишком много рисуешься во время поединков, — ответил Аларик. — Я заметил это, еще когда ты победил меня на Сартис Майорис. Такие вещи обостряют восприятие. — Аларик беззвучно снял с груди ближайшей мумии меч — бронзовый скимитар, весь покрытый рунами. — Если я чему и научился здесь, так это тому, что кровопролитие — это гнусное и низкое дело.
— Кровопролитие — это искусство! — прорычал Веналитор. — А ты — мой холст!
Веналитор обогнул витрину с мумиями, и юбка его доспеха взметнулась за ним, словно крылья. Аларик отразил рубящий удар сверху своим скимитаром, и бронзовое оружие оказалось рассеченным надвое. Аларик крутнулся, выдернул пику из черепа второй мумии и отбил очередную атаку. Меч Веналитора прошел в сантиметре от живота Аларика, и пика расщепилась надвое по всей длине.
Аларик нырнул вперед и ударил Веналитора коленом в пах. Веналитор отпрянул, согнулся пополам, и Аларик ударил его снизу в грудь кулаком с такой силой, что его противник отлетел назад и врезался в мумии. По полу рассыпались иссохшие конечности и куски затвердевших за долгие годы погребальных пелен.
— Слишком много рисовки, — сказал Аларик, отряхивая руки.
Веналитор вскочил. Он зарычал, и на мгновение из-под личины утонченного фехтовальщика проглянула его истинная сущность. Из широко разинутой клыкастой пасти раздалось шипение, черные глаза сузились и превратились в змеиные щелки.
Однако видеть это было некому. Веналитор приготовился к новой атаке, но она не последовала. Он огляделся по сторонам, но юстикар Аларик исчез.
Совершенно не в духе космодесантников, но это было неважно. Аларик наконец-то стал таким же, как любая другая добыча, стал загадкой, которую нужно разгадать, жизнью, которую нужно прервать. Веналитор наскоро вознес короткую молитву Кхорну, прося силы своему мечу, и начал охоту.
— Навигация в порядке, — едва слышно выдохнул Эрхар. — Слава Императору! Слава святым! — Он развернулся к пульту управления и начал читать надписи на помутневшем от времени информационном табло. — Все работает. Плазма в каналах! Реакторы разогреваются!
Стоило пройти через все это хотя бы ради улыбок на лицах верующих. Они словно вознеслись вдруг на небо, словно сам Император воспарил над мостиком «Молота Демонов», ниспосылая им свою благодать.
Корабль действовал. Земля Обетованная стала реальностью.
— Векторы взлета загружены, — доложил один из верующих из-за навигаторского пульта, окруженного похожими на пластины модулями памяти на мем-кристаллах. — Все в норме. Как только двигатели малой тяги выйдут в оперативный режим, а основные двигатели будут заправлены, мы можем стартовать.
— Постой, — сказал Эрхар. — Последователи Раэзазеля запрограммировали корабль на то, чтобы лететь в варп-разлом. В навигаторе должны быть именно эти координаты. Воспользуйся ими на время взлета, а потом возьми управление на себя, иначе мы улетим прямо в варп.
— Значит… это он? И он может лететь? — спросил брат Хойгенс. У него был совершенно потрясенный вид, словно все случившееся не укладывалось у него в голове. — Казалось, лишь мгновения назад рабы готовились умирать на играх Вел'Скана. Теперь у них был космический корабль.
— Это он, — ответил Эрхар. — Это чудо, истинное чудо. Те, кто отрицал, что свет Императора может когда-либо пролиться на этот мир, смотрите — вот он, «Молот Демонов»!
«Молот» и впрямь был достоин считаться даром Императора. Под воздействием стихий Дракаази он покрылся коростой ржавчины, но внутри корабль был великолепен. Приверженцы Раэзазеля не жалели средств. Коридоры и отсеки сияли густой синевой и золотом, над каждой дверью и иллюминатором висели портреты святого. Повсюду были святилища Императора, от простых ниш с ритуальными свечами и текстами до огромного трехстороннего алтаря в районе главной кают-компании, с написанным золотом триптихом, изображавшим Императора как избавителя, хранителя и мстителя. В капитанской рубке находился реликварий со святыми мощами и флаконами святой крови, парящими в поле миниатюрных гравитаторов, он кольцом охватывал панели управления и главный командный пульт и купался в лучах яркого света. Эрхар в жизни не видел ничего столь прекрасного, в том числе и в те дни, когда еще не был рабом. «Пакс Деинотатос» был уродлив — ржавое железное корыто с подтекающими трубами. «Молот» был могущественным летающим алтарем во славу Империума.
— Тогда нам… надо бы помолиться, — неуверенно предложил Хойгенс.
— Молиться мы сможем, когда взлетим, — ответил Эрхар. Он щелкнул переключателем, активизируя судовую вокс-сеть. — Машинное?
— Есть, лейтенант, — послышался ответ. Это был Гирф.
Эрхар поморщился при мысли, что Гирф тоже находится на их святом корабле, но когда они прибудут к Земле Обетованной, его ждет тот же суд, что и их всех.
— Состояние реакторов?
— Похоже, работают. Двадцать пять процентов, если это что-то значит.
— Значит, — сказал Эрхар. — Докладывайте мне об изменениях.
— Да, лейтенант.
— Лейтенант, — сказал верующий за навигационным пультом, — вы должны на это взглянуть.
Эрхар поспешил к нему. Поверх плеча верующего он увидел экран с картографическими
