растения, развесить в комнатах венки из омелы и в каждом очаге поместить большое рождественское полено. В жизни не слыхала, чтобы чем-то подобным занимались за две недели до Рождества.
Энтони хмыкнул:
— Они решили порадовать гостей, а, как известно, приближение Рождества делает всех добрее. Просто расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.
— Мне действительно понравилось разговаривать с леди Фарли, — заметила она.
— Ханна чудесная женщина. Я знаю ее очень давно. Энтони открыл дверь в их апартаменты.
— Не сомневаюсь, — холодно промолвила Виктория. Горькие нотки, прозвучавшие в ее голосе, заставили Энтони задуматься. Интересно, о чем на самом деле говорили эти две женщины?
Зайдя в комнату, он закрыл дверь и спросил: — Виктория, что вы хотите выяснить?
Она прошла по толстому ковру и опустилась в обтянутое парчой кресло.
— Вы с ней были близки?
Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.
— Полагаю, вас это не касается.
— Неужели? Вы желаете знать все о моем прошлом, поэтому и я вправе задать вам несколько вопросов. — Виктория встала и тоже скрестила руки на груди. — Итак, сколько женщин побывало в вашей постели?
— Вы ведете себя как ревнивая жена, а не как любовница, единственная цель которой — всячески ублажать меня.
— Ублажать вас? Я всего-навсего притворяюсь вашей любовницей, припоминаете?
— Вы не обязаны только притворяться, — тихо промолвил Энтони. Воинственно сложенные руки лишь усиливали впечатление от нежных очертаний ее груди.
Виктория усмехнулась:
— Вы не можете менять правила игры.
— Я могу делать все, что пожелаю, — негромко сказал он.
— Но не против моей воли.
Энтони почувствовал себя так, словно его с ног до головы окатили ледяной водой.
— Разумеется, вы правы.
— Почему бы вам, не вернуться к леди Фарли? Убеждена, она будет счастлива снова увидеть вас.
Он пристально смотрел на нее до тех пор, пока она не отвела взгляд.
— Возможно, я последую вашему совету. По крайней мере, тогда рядом со мной будет дивное, теплое женское тело.
Подействовало. Ее зрачки расширились от нанесенного оскорбления.
— Сегодня ночью кровать в вашем распоряжении. Мое холодное тело будет лежать здесь, на диване.
Он яростно двинулся к выходу. Как этому хрупкому существу удалось так быстро довести его до белого каления? Он желал одного — спокойно выспаться. Раз так, пусть она сначала угомонится и заснет.
— Вероятно, мне будет удобнее в какой-нибудь другой постели.
Энтони шагнул к двери и громко захлопнул ее за собой.
Нежный розовый луч просочился в узкий просвет между тяжелыми шторами. Виктория зажмурилась. Неужели наступило утро? Она приоткрыла глаза и, глядя на бледную полосу солнечного света, поняла, что впервые за много лет проспала так долго. Обычно в шесть часов она была на ногах: ведь к этому времени некоторые из ее подопечных уже просыпались. Сейчас дети далеко, однако вновь погрузиться в сон ей явно не удавалось.
Виктория окончательно открыла глаза и осмотрелась: вчера она расположилась на диване, но теперь обнаружила себя на кровати. Замерев, Виктория прислушалась к ровному дыханию лежащего рядом мужчины. Ну и как это понимать? Она что, бродила тут ночью как сомнамбула? Нет, раньше за ней не водилось такой привычки.
Должно быть, после того как она уснула, Сомертон отнес ее в постель. Зачем? И когда? Вечером он покинул помещение с таким грохотом, что она и вовсе усомнилась, вернется ли он до утра. Однако решила подстраховаться и на всякий случай улеглась на диван.
Интересно, куда он вчера направился? К Ханне? Или к какой-нибудь еще легкомысленной леди, которую успел заприметить среди гостей? Удивляться совершенно нечему. Сомертон — закоренелый распутник. Даже леди Уайтли предупреждала ее об этом. Тогда откуда взялось непонятное ощущение досады и разочарования? Ведь она не желала бы снова связываться с таким мужчиной, как он.
Ей вполне хватило прошлого раза.
Тихонько выбравшись из-под одеяла, Виктория поднялась с кровати и на цыпочках подошла к гардеробу, молясь только об одном — чтобы дверцы открылись без скрипа. Выбрав для сегодняшнего дня зеленое шерстяное платье, она скрылась за ширмой и быстро оделась. Слава Богу, застегнуть все пуговицы удалось самостоятельно.
Покончив с нарядом, она собрала волосы в простой узел на затылке и, выйдя из-за ширмы, остановилась и посмотрела на спящего мужчину. Сомертон выглядел вполне умиротворенным. Она видела его таким впервые. Правда, они находились рядом всего несколько дней, но все это время он вел себя весьма жестко. И только один раз искренне засмеялся. Почему он всегда напряжен и что так тщательно скрывает от посторонних глаз?
Виктория покачала головой и пошла к двери. Какая ей разница, что за демоны его одолевают. Он вынудил ее взяться за эту работу, но через неделю все будет позади, и они станут встречаться совсем редко — только в гостях у общих знакомых. Да и то вряд ли.
Кажется, он не склонен принимать чьи-либо приглашения без крайней необходимости.
Незаметно выскользнув из комнаты, Виктория направилась вниз и, наконец, оказавшись в одиночестве, смогла толком рассмотреть все, что ее окружало. Белые мраморные ступени вели в огромный парадный холл. Стены, обитые шелком, были увешаны большими портретами в массивных золоченых рамах. Повсюду, куда ни глянь, чрезмерная, бросающаяся в глаза роскошь.
Получив по дороге массу впечатлений, Виктория достигла цели своего маленького путешествия и вошла в столовую, где было накрыто к завтраку.
— О, вы ранняя пташка, — нараспев произнес бархатный мужской голос.
Виктория повернула голову и улыбнулась лорду Энкрофту:
— Я привыкла рано вставать. А сейчас уже почти восемь.
Он пожал плечами:
— Я думал, Сомертон постарается удержать вас в постели целый день.
Виктория почувствовала, что краснеет, и принялась лихорадочно соображать, как ответила бы настоящая содержанка.
— Вероятно, ему нужно отдохнуть.
— Ничуть не сомневаюсь. После того как он был с вами, ему надо выспаться, — пробурчал Энкрофт.
Виктория застыла в полнейшей растерянности. Как прикажете реагировать на подобные заявления?
— Прошу простить меня, миссис Смит, — мягко произнес Энкрофт. — В последнее время я нахожусь в разладе с самим собой.
— Извинения приняты. — Она кивнула и села за стол напротив него. — Что же привело вас в такое расстройство?
— Сам не знаю. Вероятно, мне стоило бы на время покинуть Англию. Быть может, совершить путешествие по Италии? Мой близкий друг давно мечтает увидеть Флоренцию и Венецию.
— Тогда, очевидно, вы можете отправиться туда вдвоем, — предложила она.
На губах Энкрофта промелькнула улыбка.
— Полагаю, у ее супруга возникнут некоторые возражения, не говоря уже, о новорожденном сыне.
Конечно, он имеет в виду Дженнет, догадалась Виктория и спросила:
— А почему бы вам, не решиться поехать в одиночестве? Он наклонился над столом и взял ее за
