разбирался хорошо и, самое главное, был человеком трудолюбивым. Мой отец был от него в восторге и в конце концов переманил его из «Кортеса» к себе, в Лондон.
– И он стал работать у вас, не так ли?
– Совершенно верно.
– Ваш сын сказал мне, что весной тысяча девятьсот пятьдесят первого года, когда вы вышли замуж, Гильермо уволился. Скажите, что стало с ним после этого? Где он сейчас и чем занимается?
Леонора с Дональдом торопливо обменялись взглядами.
Рюмон почувствовал, что они что-то скрывают.
Леонора, нервно теребя цепочку очков, проговорила, тщетно пытаясь придать своему голосу уверенность:
– Гильермо живет здесь, в Англии, как гражданин этой страны. И намерен также умереть англичанином.
– У меня нет ни малейшего намерения этому препятствовать. Но Гильермо – японец. Хотя вырос он в Мексике, он всегда был и остается чистокровным японцем.
Леонора выпрямилась и упрямо замотала головой:
– Неправда. Билл – англичанин. И для себя самого, и для меня.
Рюмон почувствовал, как все его тело напряглось.
– Простите, что вы сказали сейчас? Вы сказали «Билл», не правда ли?
Леонора молчала. Все ее тело было напряжено.
42
Сидящий рядом с ней Дональд Грин нарочито закашлялся.
– Мать всегда называет Гильермо Биллом.
Рюмон с недоумением посмотрел на нее.
В разговор вмешалась Тикако:
– Гильермо по-английски – Уильям. А уменьшительное от Уильяма – Билл.
Она была совершенно права. Имя «Гильермо» соответствовало французскому «Гийом», немецкому «Вильгельм» и английскому «Уильям». Гильермо. Уильям. Билл.
Рюмон вытер ладони о полы пиджака.
– Но ведь Биллом зовут вашего мужа.
Леонора снова начала теребить цепочку, на которой висели ее очки, и на некоторое время погрузилась в раздумье. Наконец ее плечи бессильно поникли, и она проговорила, как бы сдаваясь:
– Так и есть – я вышла замуж за Гильермо.
У Рюмона перехватило дух.
Потрясение было сильнейшее, будто его вдруг выбросило в абсолютный вакуум.
– Вы вышли замуж за Гильермо? – машинально повторил он.
Леонора кивнула и поспешила объяснить:
– За те несколько раз, что я вместе с отцом приходила в магазин «Кортес», я успела влюбиться в Гильермо по уши. Мы полюбили друг друга всем сердцем, я имею в виду буквально именно это – всем сердцем. Отец взял Гильермо с собой в Лондон для того, чтобы устроить нашу свадьбу и передать ему в наследство наш магазин. Когда мы поженились и он стал членом нашего торгового дома, он отказался от своего прежнего имени и стал Уильямом Грином. Поэтому я и сказала вам, что Гильермо тогда умер.
Рюмон покачал головой. Он не понимал, что все это значит.
Перед глазами встало лицо Билла Грина, каким он только что его увидел: выпяченная нижняя губа, длинный нос… И это двухметровое тело. Произошла какая-то ошибка. Этот человек просто не мог быть Гильермо, да и вообще японцем.
Леонора с Дональдом снова переглянулись.
Леонора кивнула, Дональд нагнулся над столом и нажал кнопку интерфона.
– Майкл, прости за беспокойство, не можешь ли ты передать отцу, что я прошу его прийти к нам в офис?
Полностью растерянный, Рюмон взглянул на Тикако. Девушка покачала головой, так же как и он, не в силах скрыть свое недоумение.
Дверь офиса отворилась.
Рюмон встал и повернулся к двери. На пороге стоял Билл Грин.
Билл обратился к Дональду – голос его был подобен трубному рыку слона:
– Дональд, мне надо обратно в магазин. Что-нибудь нужно? Мы сегодня с Эдди дежурим до утра.
– Нет, ничего. Ты там, главное, не перетруждайся, ладно? – ответил Дональд и, переведя глаза на Рюмона, продолжил: – Позвольте представить вам старейшего сотрудника нашей фирмы, старшего приказчика Майкла Ричардсона.
Огромный мужчина нагнулся, нависая над Рюмоном, и протянул ему руку:
– Майкл. Мы с вами еще в магазине виделись, помните?
Рюмон, опомнившись, пожал протянутую руку.
– Приятно познакомиться. Рюмон, – ответил он, еще больше путаясь в мыслях. Если этот человек не Билл Грин, то где же тогда муж Леоноры? Неужели этим двоим не надоело водить людей за нос?
Сразу после того, как Майкл вышел из офиса, в дверях показался другой человек.
Рюмон широко раскрыл глаза. Невольно он затаил дыхание.
Перед ним стоял седовласый старик с черными глазами.
– Мистер Рюмон, – заговорил Дональд, – мне нужно еще раз перед вами извиниться. Это и есть муж моей матери и мой отец – настоящий Билл Грин.
Рюмон, словно окаменев, не сводил глаз со стоявшего перед ним человека.
На вид ему было уже далеко за восемьдесят. Коричневый твидовый пиджак, белая рубашка-поло и темно-коричневые брюки. Рюмон вспомнил, что мельком видел этого старика со спины, расставлявшего книги на полках. Плечи его ссутулились, но сбит он был крепко и ростом тоже немал. Глубокие морщины, избороздившие лоб, скулы, твердые, как камень…
Он, без всяких сомнений, был азиатом.
Мужчина пристально посмотрел на Рюмона и медленно протянул ему руку:
– Рюмон Дзиро-сан, не так ли? Рад вас видеть у себя.
У Рюмона подогнулись колени.
Мужчина, хотя медленно и без особой уверенности, все же говорил на японском языке.
Рюмон принял протянутую для приветствия руку: казалось, будто его рука попала в тиски. Мужчина некоторое время не отпускал ее.
– А вы – Гильермо, да? – в свою очередь спросил Рюмон, и мужчина наконец отпустил его руку.
– Да. Я – Гильермо.
В разговор вмешался Дональд:
– Если можно, я бы попросил вас, мистер Рюмон, и тебя, отец, говорить по-английски. Чтобы нам с матерью тоже было понятно.
Рюмон обернулся к нему и посмотрел ему в глаза:
– Но почему вы сразу не сказали нам правду? Неужели была необходимость во всех этих сложностях?
Дональд пожал плечами:
– Поймите меня правильно, когда вы позвонили той ночью мне в магазин, в нашем доме начался своего рода переполох. Я не знал ничего о прошлом моего отца, кроме того, что он родился в Японии. Мать знает немного больше меня. И до сих пор нас это вполне устраивало. Я боялся, что, если у вас возникнет возможность выяснить его прошлое, мир в нашей семье может пошатнуться. И для начала обстоятельно обсудил свои опасения с родителями. Что вам от нас нужно? Если свести вас с отцом, то что вы от этого получите и что мы потеряем? И тому подобное.
Рюмон кивнул:
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Но я же много раз объяснял вам, что у меня нет намерения публиковать полученную от вас информацию. Жаль, что вы мне так и не поверили.
Дональд широко развел руками:
