Она начала то приходить в сознание, то снова терять его. Я тряс её как тряпичную куклу и кричал: “Не отключайся!” Хиллел позвонил 911, и когда парамедики приехали, я выпрыгнул из окна и убежал, потому что у них было достаточно видимых причин, чтобы передать меня под арест за нарушение закона о собственности и перемещении. Хиллел поехал в госпиталь с ней, и они откачали её. Спустя примерно двенадцать часов я позвонил ей в госпиталь.
“Приезжай и забери меня. Эти сволочи разрушили мне весь кайф, - сказала она, - Мне плохо. Нам нужно найти наркотики”. Удивительно, но мне в голову никогда не приходило, что с этим могут быть проблемы.
Время от времени я предпринимал слабовольные попытки очиститься. Одна из них состоялась под убеждением Фли, который предложил мне слезть на время с наркотиков и восстановить связь с тем, что мы делали в группе. Он жил в милой квартире на улице Кармен, и он пригласил меня придти и выбить пыль из его матраса. Я пришёл с парой бутылок Никила и сказал: “Фли, это будет ужасно. Я не смогу спать, и мне будет очень больно. Ты действительно хочешь видеть меня в своём доме?”
Он хотел этого, мы слушали музыку, я выбил его матрас. Спустя некоторое время Фли сказал, что я должен снять квартиру в этом доме, я так и сделал. Конечно, Дженнифер тут же переехала вместе со мной. К сожалению, новый наркодилер по имени Доминик (Dominique), который сместил всех французов, жил всего в одном квартале оттуда.
Затем настало время ехать во вторую часть тура. Вечером накануне у нас с Дженнифер был наш сексуальный героиновый марафон. Мы занимались сексом пару часов, а потом час ссорились из-за того, что я на следующий день я уезжал. Во время секса она кричала так же громко, как и сорилась со мной. Было сложно различить, когда мы ссорились, а когда занимались сексом. Поэтому сосед, который ненавидел меня, вызвал полицию, по причине, как он подумал, бытового насилия.
Я был дома, окружённый тоннами шприцов, ложек и героина, и в этот момент копы постучали в дверь.
- Нам тут позвонили по причине бытового насилия, - объяснил один из них.
- О чём вы говорите? Какое бытовое насилие? Я здесь со своей девушкой, вот и всё, - ответил я.
- Можем мы войти и взглянуть, - спросил коп.
Я как раз хотел сказать нет, когда Дженнифер подошла к двери. Очевидно, она уже не злилась на меня, но в силу своей импульсивности продолжала кричать. Один коп пытался просунуть свою голову в дверь и посветить своим фонарём на Дженнифер. В то время, как другой сделал запрос обо мне и обнаружил достаточные для моего ареста обстоятельства. Они схватили меня прямо там и вывели меня полуголого в наручниках. Все соседи смотрели и думали, что меня арестовали за то, что я побил девушку. Мы с Дженнифер не переставали кричать друг на друга, когда меня забирали. Это просто очень неприятная ситуация. К счастью Линди вытащил меня, и на следующий день мы отправились в тур. В тот период моей жизни нужно было ожидать подобного рода событий даже перед самым началом тура.
Или по возвращению из тура. По возвращению из этого выезда в поддержку Freaky Styley я встретился с Бобом Форестом, который ждал нас на парковке EMI. Боб был просто классиком в организации всяких заварушек во всём городе. Если он мог достать где-нибудь траву, тонко на что-то намекнуть, развести какую-нибудь драматическую ситуацию или конфликт, он обязательно это делал. Одному Богу известно, почему он так это любил. Возможно из-за того, что было видно, как он разваливается на части и поэтому теряет часть внимания к себе.
Боб знал обо всех моих безрассудствах в туре, но я был удивлён, когда он подошёл ко мне и сказал: “О’кей, ты где-то далеко, вытворяешь всякие безумства. Ты хоть иногда думал, как там Дженнифер?” Это было последнее, о чём я беспокоился. Я был уверен в том, что она никогда не предаст меня, несмотря на то, что я изменял ей направо, налево и по центру.
Он ухмыльнулся: “У меня плохие новости для тебя, приятель”.
Моё сердце дико забилось в груди.
- Друг мой, может не во время, я поделюсь с тобой информацией, которая тебя, скорее всего не особо интересовала, - продолжил он, - возможно, кое-кто также был не совсем честен с тобой, пока тебя не было.
- Ты с ума сошёл, - выпалил я, - Дженнифер скорее порежет себе вены, чем заинтересуется другим мужчиной. Она любит меня каждой клеткой своего тела. Она ни физиологически, ни эмоционально не способна отдаться другому мужчине.
- Нет, способна, потому что у меня есть доказательства.
Я пригрозил, что размозжу его череп о тротуар, если он тут же не расскажет мне обо всём, что знает. Наконец, он раскрыл все карты. Пока я был в туре, Дженнифер переспала с Крисом Фишем (Chris Fish), клавишником группы Fishbone, одной из групп в Лос.-А., с которой у нас были братские отношения. Я никак не мог осознать этого. Я понял бы, если бы она переспала с Анджело Муром (Angelo Moore), симпатичных вокалистом. Какая девушка не хотела трахнуться с Анджело? Но Крис Фиш? Он был парнем с отвратительными дредами и наихудшим чувством стиля.
Я был в шоке. Не имело значения то, что за прошлый год в туре я переспал с сотней девушек. Это убивало меня. Осознание того, мой друг и моя девушка занимались этим, пока меня не было, непостижимо сильно деморализовало меня. Я чувствовал себя парализованным и, вероятно, мог довести себя до ракового заболевания. Но что я мог поделать?
За чем-то я пошёл к своему отцу и построил в голове план. Сначала я взял телефон и позвонил Крису: “Крис, ты трахал мою девушку?”
Последовала гигантская пауза, а затем медленный и ошеломлённый голос произнёс: “О, чёрт, Боб всё растрепал”.
Я глубоко вздохнул.
- Ты же не придёшь по мою душу, или как?
- Я не собираюсь тебе ничего делать, но ты больше мне не друг, и, мать твою, держись подальше от меня, - предупредил я. На этом разговор был окончен. Не он был моей проблемой, а Дженнифер.
Я позвонил ей: “Дженнифер, я знаю, что произошло”.
- Ничего не было', - возразила она.
- Нет, я точно знаю, что случилось. Я говорил с Крисом, между нами всё кончено.
Она начала оправдываться, обвиняя Криса во лжи, но я был непреклонен: “Между нами всё кончено. Даже не появляйся рядом со мной, я ненавижу тебя. Прощай навсегда”.
Я повесил трубку, абсолютно осознавая, что делаю. Пришло время, двигаться дальше. Меня охватило чувство волнения, и я позвонил Фли. Мы с ним и Пит Уайс отправились куда-нибудь прокатиться. Я стоял на крыше машины, пока она ехала по улицам Голливуда, и кричал: “Я свободный человек. Я свободный человек”.
Мы ездили в разные туры вплоть до весны 1986, когда настало время думать о следующем альбоме. Одним из продюсеров, которых мы хотели пригласить, был Кит Левин (Keith Levene), он также работал с Public Enemy. Я знал Кита, и считал его отличным парнем, но также мне было известно о его героиновой зависимости, поэтому нас ожидал небезынтересный и сложный опыт. Хотя меня обрадовала эта перспектива, потому что я сам плотно сидел на наркотиках. Чем запутаннее становилась любая ситуация с Китом, тем меньшим дерьмом по сравнению с ним выглядел я.
EMI выделила нам пять тысяч долларов на запись демо. Это казалось мне довольно большой суммой. Демо-запись просто не могла стоить так дорого. Когда я встретился с Хиллелом и Китом, то выяснилось, что они собирались потратить две тысячи на наркотики якобы для улучшения процесса записи. Не думаю, что Фли был за это, а Клиффу было всё равно; его просто охватил водоворот происходящего с нами безумия.
Я опоздал на запись, а когда пришёл в студию, то в первую очередь поинтересовался, на самом ли деле они потратили часть бюджета на наркотики. Но, переступив порог студии, я увидел в комнате гору кокаина и маленький пригорок героина рядом. Хиллел был под сильнейшим кайфом. Они сказали мне, что купили наркотиков на первые полторы тысячи долларов, и я начал копаться в них, хватать, высыпать и принимать. В итоге, я был под таким кайфом, что был абсолютно не форме для того, чтобы быть частью творческого процесса.
Бедный Клифф сидел в углу и разбирался с новым на тот момент устройством, драм машиной. Он бил
