телефона, нажал клавишу на его основании и стал ждать. В то время, как они пропускали по стаканчику в баре, после приезда в мотель, им за двадцать долларов удалось вытянуть у бармена желанный телефончик, правда, только после того, как он убедился, что они не из государственной полиции.
Телефон загудел, вызывая Солт Сант Мари. Ответила девушка. Голос был молодой. Кен предположил, лет так, восемнадцать, а, может быть, и того меньше и почувствовал знакомое возбуждение.
— Сенди?
— Да, — немного настороженно.
— Я остановился в Трилейк с парой приятелей. Комната 28.
Еще более настороженно.
— Кто вам дал телефон? — Бармен. Тот, что с мексиканскими усиками и брюхом. Она сказала:
— Вы желаете поиграть в бридж? — не вопрос, а утверждение. Это был код.
Кси подыграл ей, именно так, как наказывал ему бармен, с удовольствием вслушиваясь в мягкий, с налетом виски, тон ее голоса.
— Вот именно, — сказал он. Он сразу зрительно представил ее — брюнетка, стройная с широким ртом и длинными волосами, с маленьким твердым упругим бюстом. Бармен сказал, что они вообще-то не настоящие профессионалки, она и ее подруги. Они все из колледжа, из хороших семей и только изредка подрабатывали, когда нужно было повое платье или еще что-нибудь. Родители их были уверены, что они работали няньками при детях..
Она заколебалась.
— Для бриджа нужно четверо, а вас там уже трое.
На мгновение он подумал, что она повесит трубку. Потом до него дошло, что она спрашивает и что ему надо отвечать. Конечно же, она права, Одной девочки было бы достаточно для всех троих. И это предпочтительней для, самой девушки, потому что она так заработает больше денег. Но он был не в настроении дожидаться кого-либо. Не сегодня. Во всяком случае, не сейчас. Или делиться с кем-нибудь. Ведь это еще будет в свое время.
— Нам бы хотелось собрать компанию в шесть человек. Мы прикинули, что двоим из нас придется отдыхать на каждом роббере. Это оживляет игру. Простор для советов и подсказок.
Пауза. Он почти почувствовал ее мысли. Представил, как она сначала разочаровалась, потом улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и подумал: — Господи, все улажено.
После паузы она спросила:
— Как тебя зовут?
— Кен.
— В какое время, Кен?
Он бросил взгляд на часы. Было семь. К девяти они управятся с обедом.
— Девять тридцать.
— О'кей. Еще раз, какая комната?
— Двадцать восемь.
— О'кей. У вас достаточно карточных колод?
— У меня есть три, — это ему так же наказывали сказать. Скажи ей три колоды и не позволяй торговаться больше. В колоде пятьдесят две карты. Это значит пятьдесят два доллара для каждой девушки. За ночь. Довольно прилично. Они могут обмениваться, если те будут того заслуживать и, таким образом, получить дополнительный километраж за те же деньги. Чтобы быть определеннее, он добавил:
— Это на всех играющих и на целый вечер.
Она поняла, что-то угрюмо пробормотала в протест, потом опять заговорила:
— О'кей, Кен, девять тридцать.
И повесила трубку.
Кен скинул одежду, плеснул себе выпивку. Комнатная прислуги принесла две бутылки Джека Дэниелса, немного льда и джинджер-эля, так же сушки и каштаны, Одна из бутылок была наполовину прикончена. Им придется заказать еще одну для вечерники.
Грэг вышел из ванной, большой и мускулистый. Полотенце казалось до смешного миниатюрным на его широких плечах. Густые черные волосы покрывали весь его живот до самой груди, напоминавшей бочонок, все еще поблескивающий капельками воды. Ноги оставляли на полу мокрые пятна. Когда он пил, ему даже не нужны были ни стакан, ни лед, он тянул прямо из бутылки, запрокинув назад голову.
— Ну и как?
— Все отлично, — Кен непроизвольно посмотрел на покачивающийся, толщиной в кисть член Грега. О, Исусе, да он в самом деле ненормальный. И как только Сью принимает это? Или даже, в таком случае, любая другая женщина? Он заставил себя отвести взгляд.
Грэг поставил бутылку, вытер рот задней стороной предплечья и начал растирать полотенцем волосы.
— Как она на слух?
— Нежная. И она захватит с собой особую приятельницу для тебя, желающую, чтобы ее проткнула лошадь.
Грэг засмеялся добродушно и отпил еще.
Арт появился из другой комнаты. Он уже принял душ и выглядел очень солидно в рубашке и галстуке, фланелевых брюках и твидовой куртке в английском стиле. Он разбирал свою винтовку, проверяя ее.
Грэг осмотрел его с ног до головы и сказал:
— Тебе получше?
Арт заглотил целую пинту, пока они ехали, полпинтовую флягу с утра и еще одну ближе к полудню. Потом он заснул, проснувшись на закате с головной болью.
— Я ожил, — он посмотрел на Кена, потом Грэга. — Черт можно подумать, что вы ребятки какие- нибудь голубые или еще кто. Оставьте же что-нибудь для бабцов.
— Ты кончишь с фонарем под глазом.
Арт засмеялся.
— Слушай, дружище, я голоден. — Терпение, братец, — Грэг пошел одеваться. Кек сказал:
— Веди себя, хорошо, а не то мы посоветуем твоей откусить тебе.
Арт отвечал с невозмутимым лицом.
— Ну что-же, может быть это мне даже понравилось бы.
Кен заулюлюкал, вошел в ванную и открыл душ. Хороший был денек. С самого раннего утра стояла ясная погода и, вообще, все обещало, что она продержится по крайней мере еще с недельку, если не больше. Грэг, растревоженный этой шлюшкой в Денвер Дайнер, проникся настроением рассказывать истории и услаждал слух Арта Кореей, войной, которая Арта миновала. Он рассказывал о девушках, которых они выволакивали из подозрительных поселений и обучали кое-каким штучкам, подготавливая их для изголодавцшхся парней из следующих за ними подразделений, о грязных деревенщинах, которых они загоняли в ямы и забрасывали гранатами. Какими способами они заставляли пленных террористов говорить — можно заставить любого говорить при помощи всего лишь коробки спичек или садового шланга с высоким напором воды и никто бы ничего не узнал. И дела до этого никому не было. Какого черта, ведь все узкоглазые своего рода — недоноски, разве не так? Неважно, что говорят эти добренькие ученые. Все равно, что негры, что китайцы. У них вовсе нет тех чувств, которыми обладает белый человек. И это все знают.
Самое лучшее во всем этом было отсутствие Эллен и детей. Кен подставил лицо под сильную горячую струю и подумал, что он один получает гораздо большее удовольствие — вот уж это чистая правда. Один ты можешь делать все, что захочешь. Ты можешь делать все то, что хотят женщины, чтобы только зацепить тебя, когда ты встречаешь их в первый раз. Не только секс, многие другие вещи. Например, поехать куда пожелаешь, или подружиться с кем захочешь. Они делают все по твоему и внушают тебе, что им это нравится, покат наконец, им не удается подтащить тебя к алтарю и произвести достаточно детей, твоих собственных, чтобы до конца закрепить то, что было сказано у алтаря. А потом все должно быть по-ихнему и никак иначе.
— Но, тем не менее, брак — дело необходимое. Нравится тебе это или нет, но приходится это признать. Общество требует наличия жен, настаивает, чтобы ты жил легально и порядочно всю свою
