информаторов не слышал. Когда я его спросил об этом, он поначалу темнил, а потом признался, что ему просто кто-то позвонил. Он даже не понял, мужчина то был или женщина. Голос был хриплым и низким. Звонивший сказал, что Чарльз договорился о цене на рукопись и что Десмонд, если заинтересуется, может ему позвонить.
— Думаю, это как раз тот случай, — сказала Эльвира довольным голосом. — А что Десмонд сказал тому человеку?
— Не осмелюсь повторить в присутствии женщины, что я от него услышал. А потом он повесил трубку.
Наблюдая за лицом Альберта, Эльвира заметила, что на лбу у него стали набухать вены.
— Собираюсь утром позвонить детективам, — сердито произнес он, хлопнув ладонью по столу. — Они должны это знать. А мне надо решить, признаться ли Чарльзу в том, что я о нем говорил.
Они допили латте и вышли из кафе. По пути домой Эльвира была непривычно молчалива, но Уилли знал, что в ее голове шла напряженная работа.
— Дорогая, что ты думаешь обо всем этом?
— Уилли, это не означает, что Чарльз невиновен. И это вовсе не означает, что Альберт сказал правду. При всем его так называемом нежелании, как подсказывает мне моя интуиция, он без труда выложит все эти слухи прокурору. Не забудь, он у них тоже под колпаком.
— Значит, наша встреча с ним напрасна? — спросил Уилли.
— Вовсе нет, Уилли, — произнесла Эльвира, когда он взял ее за руку, чтобы перейти улицу. — Вовсе нет.
Глава 68
Уолли Грубер и Джошуа Шульц смотрели друг на друга, разделенные старым деревянным столом в комнате для переговоров.
— Вы нервничаете, Джош, — съехидничал Уолли. — Хотя в «Рикерс-Айленд» сижу я, а не вы.
— А вот вам не помешало бы понервничать, — съязвил в ответ Шульц. — В этой дыре сидит тот, кому на все плевать. Билли Деклар уже рассказывает, как вы его сдали. Конечно, вы сделали это из определенных соображений, но вам лучше быть осторожнее.
— Позвольте мне самому об этом позаботиться, — пренебрежительно произнес Уолли. — Знаете, Джош, завтра я собираюсь прокатиться в Нью-Джерси. День, похоже, будет славный, подышу свежим воздухом.
— Вы не кататься будете, Уолли, вас туда потащат в цепях и наручниках. Это вам не прогулка. Что бы вы ни придумали, а тянуть лямку все равно придется. Ладно, с драгоценностями вам удалось выкрутиться, но если с фотороботом ничего не выйдет, то кто знает? Они могут протащить вас через детектор лжи. Если откажетесь или не пройдете его, они подумают, что в деле бытового убийства вы их просто развели. При таком раскладе можете радоваться, если за возврат драгоценностей вам скостят хотя бы полгода.
— Знаете что, Джош, — вздохнул Уолли, подавая сигнал охраннику у двери, что готов вернуться к себе в камеру, — вы законченный пессимист. В тот вечер я действительно видел лицо так же хорошо, как вас теперь. И потом, если по фотороботу они никого не узнают, то, вполне возможно, убийца Лайонса был наемный.
Вошел охранник, и Уолли встал.
— Джош, мне больше нечего вам сказать, а детектора лжи я вовсе не боюсь, так что ни мое давление, ни сердцебиение им ничего не покажет. Картинка их полиграфа будет ровненькой и гладенькой, как попка младенца.
Джошуа Шульц взглянул на своего клиента с завистливым восхищением. Совершенно не понимая, до какой степени Грубер прикидывается, он произнес:
— Увидимся у прокурора завтра утром, Уолли.
— Жду не дождусь нашей встречи, Джош. Уже скучаю. Но постарайтесь обойтись без мрачной физиономии и не ведите себя так, словно не верите мне. Если не справитесь с собой, то в следующий раз, когда попаду в неприятности, найму другого адвоката.
«И он не шутит», — подумал Шульц, наблюдая, как под конвоем его клиент направился к себе в камеру. Пожав плечами, он подумал, что стоит смотреть на вещи более оптимистично.
В отличие от других клиентов Уолли всегда платил за его услуги.
Глава 69
В шесть вечера во вторник Мария вышла из лифта на этаже психиатрического отделения медицинского центра «Берген парк». В конце коридора за столом сидел охранник. Она направилась к нему, слушая гулкое постукивание своих каблуков по гладкому полу.
Охранник взглянул на нее с абсолютно равнодушным выражением лица. Мария назвала свое имя и предъявила пропуск, как и в приемной внизу. С растущим волнением она ждала, пока он позвонит по телефону. «Хоть бы в последний момент не оказалось, что по какой-то причине нельзя увидеться с мамой, — нервно подумала она. — Хоть бы этого не случилось».
Охранник положил трубку телефона.
— Сейчас придет медсестра и проведет вас в комнату вашей матери, — сказал он с искренним сочувствием в голосе.
«Неужели внешне я такая же расстроенная, как внутри?» — спросила себя Мария.
После звонка Ллойда она решила, что успеет принять душ и переодеться. Натаскавшись своих вещей из одной комнаты в другую и разложив их по шкафам, она почувствовала себя уставшей и измученной.
Теперь на ней были красный льняной жакет и белые свободные брюки. Длинные волосы она закрутила и закрепила заколкой на затылке. Помня, что в прежние времена мама никогда не выходила из дома, не подкрасившись, Мария достала тушь и тени для век. «Может быть, мама порадуется, если увидит, что я готовилась к встрече с ней, — подумала она. — Вполне возможно, что она заметит именно это». Задумавшись на минуту, Мария открыла маленький сейф в стене огромного платяного шкафа и достала нитку жемчуга, которую отец подарил ей на день рождения два года назад.
«Твоя мама верит в старые предрассудки, мол, жемчуг — это слезы, — сказал он, улыбаясь. — А моя мама его всегда любила».
«Спасибо, папа», — подумала Мария, надевая жемчуг.
Она порадовалась, что успела переодеться, потому что на пути в больницу позвонил Грэг и настоял на том, чтобы встретиться с ней в половине девятого.
— Приглашаю тебя на ужин, — покровительственно заявил он. — Знаю, как ты питаешься, а вернее, не питаешься. И не допущу, чтобы ты перестала отбрасывать тень.
— Надеюсь, к завтрашнему вечеру аппетит у меня снова появится, — сказала Мария, заворачивая на больничную стоянку. — У меня предчувствие, что к тому времени Чарльз Михаэльсон уже будет под арестом. — Не дожидаясь его ответа, она добавила: — Грэг, больше не могу разговаривать, я уже в больнице. Скоро увидимся.
Ожидая у стойки охраны, Мария вспомнила, что Ллойд Скотт просил ни с кем не говорить о возможном свидетеле. «Ну что же, я ничего особенного не сказала», — подумала она, когда открылась дверь за стойкой охраны. Невысокая азиатка в белоснежном жакете и брюках, с идентификационной карточкой на шее улыбнулась и произнесла:
— Мисс Лайонс, я медсестра Эмили Ли. Я провожу вас к вашей маме.
Проглотив ком в горле и почувствовав внезапное жжение в глазах, Мария проследовала за ней мимо длинного ряда закрытых дверей. У последней двери медсестра остановилась, легонько постучала и вошла.
