либерализма и чуждых понятий о “прогрессе”, всячески прижимали патриотов.
Даже руководство Церкви отнюдь не приветствовало такие начинания, запрещало священнослужителям участвовать в них, покатились неприятности на иереев, обвиненных в черносотенстве. Таким образом, власть сама оторвала себя от народа. И в этом оторванном мирке действовало особое “информационное поле”, питавшееся все той же прессой и “общественными мнениями”, требовавшими реформ”.
Когда на идеологическом фронте всё решилось и определилось, и когда большая часть народа, бездуховного народа, уже внутренне была готова вешать царя и громить православные храмы - тогда уже судьба революции и России была предопределена. Понятно, что к этому процессу одинаково причастны как умные и денежные евреи, так и бездарный царь, и подобные ему министры и руководители православной церкви. За что все потом и пострадали.
В этот же период происходили интересные процессы в еврейском сообществе, в котором была проведена важная работа по устранению возникших препятствий к консолидации из-за “неправильно понятого марксизма”. Что случилось? Ленин, марксисты и бундовцы, препираясь внутри своего еврейского сообщества, выступили с резкой критикой еврейских капиталистов в России, - и это угрожало расколом внутри еврейского сообщества. Фактически это был шантаж - требование поделиться деньгами, - все делали общее дело, но одни - террористы, рисковали жизнями и шли на тяжкие кровавые преступления, а другие - роскошествовали и жадничали поделиться деньгами, - давали только на оружие и листовки. Конфликт был серьёзен, и в него вмешались еврейские мудрецы.
“… Я нахожу, что обострённая классовая борьба внутри еврейства несовместима с национальною в момент, когда наш народ как целое подвергается нападению и должен защищаться тоже как целое против общего врага…”, - объяснял горячим и неразумным марксистам и бундовцам мудрый С. М. Дубнов.
И компромисс был найден, и результат этого не заставил себя долго ждать. На усилившуюся информационную борьбу обратил внимание А. И. Солженицын:
“Осенью 1904 по всем крупным городам России прокатилась “банкетная компания” с накалёнными и вещательными тостами к свержению “режима”. Из-за границы на банкеты тоже поспевали с публичными речами (например Тан-Богораз)… В эти годы сильно активизировалось петербургское Бюро Защиты евреев, с задачей “бороться против антисемитской литературы и распространять надлежащие сведения о правовом положении евреев…”. Слиозберг признавался, что в этом широко помогали средствами международные еврейские организации”.
Кстати, - это была копия “банкетных компаний”, проводимых ранее неистовыми революционерами Бланками во Франции, а затем Карлом Марксом в Германии. Мы все хорошо помним из школьных и университетских учебников как обрабатывались мозги рабочих и молодёжи различными импортными газетами типа “Искра” и листовками от Бунда и ленинских организаций.
Свидетель событий тех лет Виктор Правдин писал:
“Они обрабатывают эту молодёжь, весьма усердно и весьма поспешно, в социалдемократическое стадо по образцам и программам немецких евреев социал-демократов… Тысячи калужских, рязанских, курских… и проч. самым усердным образом читают теперь Маркса, Энгельса и растолкователя их Каутского под руководством еврейских адвокатов, докторов, журналистов и их русских приспешников, …формируют из них целые полчища защитников еврейских планов, еврейских интересов, а прежде всего они нарочито отучают эту безусую деревенскую молодёжь от идей Отечества.
И Отечество, и семья, и община, - всё это, оказывается, очень устарело для наших деревенских революционеров. Лишь для евреев и свой “Сион”, своя религия, и семья, и сплочённая община, - всё это должно оставаться неприкосновенным, а у других народов всё это, по словам еврейских пропагандистов, лишнее и должно быть истреблено. Такой очищенный от всех этих старых исторических наростов, российский экземпляр выставляется евреями как самый лучший материал для основания новой “счастливой” России! Новая Россия приготовляется теперь спешно в еврейских лабораториях”.
Опять - это всё уж очень актуально сегодня и нам хорошо знакомо.
“Все г-да эти обрезанцы и обновленцы не подозревают, конечно, что больны, а в этом-то и вся разгадка. Они больны омертвением сердца, которое у них потеряло такт и разучилось биться вместе с пульсом родной земли, - наивно писал М. О. Меньшиков, не понимая, что это никакая не болезнь, а принципиальная нормальная для них идеологическая позиция. - Непримиримые с нашей народностью, чужеземцы проникли в самую глубину общественных тканей, в сердце и мозг страны, и внесли и вносят этим самые тяжелые расстройства”.
Более верно и очень актуальны сегодня другие печальные истины М. Меньшикова:
“В том-то и горе России, в том наше глубокое несчастье, что даже у государственных людей русских иссяк - и часто досуха - этот основной родник политического сознания - чувство народности…
Глубоко обмещанившееся общество, утратившее все рыцарственное, все сильное, все двигавшее на подвиг, непременно должно было сделаться добычей чужих идей, ибо утратило свои. Если народ безрассудно растратил древнее богатство духа, то непременно тянется к чужому богатству и делается рабом его… Отнимите религиозную и государственную культуры, предоставьте народу кабаки и притоны, - будьте уверены, он предпочтет их храмам и школам”.
Меньше всего современные историки пишут о проводимой в это время обработке мозгов крестьян такими неугомонными специалистами по крестьянской агитации как Натансон и Чернов, что привело к так называемому “аграрному террору” и надёжной “порче” крестьян вплоть до 1917 года.
Как это выглядело даже после 1905 года, писал М. О. Меньшиков (1859-1918) в “Новом времени”:
“…Пугачёвщина 1905-1906 годов не прекратилась вовсе… Крестьяне не ходят, правда, как прежде целыми толпами и с караванами конных подвод, чтобы грабить помещичьи усадьбы и жечь их… Продолжаются самые возмутительные, самые нелепые потравы. Становится невозможным завести огород или плодовый сад, ибо и овощи, и фрукты непременно будут расхищены ещё в завязи.
Мало сказать - расхищены, - растения, иногда очень дорогие, выписанные из дальних стран, вырывают с корнем, ломают, рубят…
Племенной скот увечится иногда самым безжалостным образом. Сельскохозяйственные машины портятся и пр. пр. Чувствуется не отчаяние нищеты, не жадность разбойника, а какое-то сладострастие вандалов, уничтожающих культуру только потому, что она культура… Деревенские старики, родившиеся “при господах”, ещё хранят оттенок уважения и к чужой собственности, и к чужому культурному труду, но хулиганствующая молодёжь впадает явно в тот опасный психоз, который побуждал варваров разрушать всякую цивилизацию…
На барина-благодетеля чаще всего смотрят, как на дурака, простотой которого пользоваться будто бы сам Бог велел. Жестокие, первобытные нравы вытесняют не только культурных людей из русской деревни, но и тех крестьян, которые ещё не потеряли образ человеческий”.
Многим людям правильно увидеть или понять истину мешает внушённая “идиллия” об “идеальности” народа, о его призрачной “святости” в смысле мудрости. Чтобы не было иллюзий, необходимо обязательно в средних школах вводить предмет “Социология”, и объяснять это сложное понятие “народ”, ибо это самая любимая игрушка для манипуляций, как в смысле слова-понятия, так и в смысле той огромной группы людей, которую оно обозначает.
В середине 90-х годов XX века был виден единственный плюс “перестройки”: печаталось много литературы, от художественной до научной, которую было немыслимо увидеть при марксистах в СССР. В том
