Наполеон бы позавидовал!
— Знаешь, что это?
— Лешта? — опознал я.
— Именно. А теперь смотри… Аше, держись крепче!
Поднявшись в стременах, Ниршав как следует размахнулся и швырнул кусок вперёд, не особо-то целясь.
Нас рвануло немилосердно.
Я запоздало схватился за заднюю луку седла. Но поясной и седельный ремни, к счастью, выдержали, только сдавили мне бока, будто пыточное приспособление. Самого Ниша швырнуло задом на седло, он даже слегка завалился назад, но с хохотом восстановил равновесие. Ящер, учуяв лакомство, несколько мгновений гнался за ним с поистине околокосмической скоростью, а потом, поймав кусок, ещё какое-то время скользил по инерции.
— Ниш, а праща у тебя есть? — рявкнул я, устраиваясь поудобнее.
На меня глянул весёлый глаз, сперва непонимающий, а потом заискрившийся оживлением, словно в предвиденье самой замечательной проказы, какую только можно изобрести.
— А ведь соображаешь… Есть. Аше, — умеешь пользоваться?
— Пращой? Нет. Только из лука если…
— Тогда держи поводья. Удержишь? Сильно не натягивай.
— Знаю.
Пара минут прошли в копании по сумкам, потом на свет была извлечена длинная, сложного кроя полоса кожи. Судя по тому, как Ниш с нею управлялся, он действительно умел, и умел по-настоящему хорошо.
— Серт, держи его за пояс.
— На фига? Да я ас! — офицер поднялся повыше, раскрутил пращу над головой, пустил вперёд кусок лешты. — Да подавись твоя глотка!..
— Пристегнулся бы, ас, — проревел я, на которого и свалился наш спаситель. Хорошо хоть мне удалось его поймать, потому что примерно к такому исходу я и готовился. Но пару пинков я получил, да ещё пальцы чуть не расплющило Ниршавовым сапогом.
Ящеру же было глубоко по барабану, что там с его погонщиком — впереди была лешта, только она и интересовала пресмыкающееся.
— Сколько у тебя ещё этой пакости? — полюбопытствовала госпожа Солор, умело направляя наше средство передвижения.
— Достаточно. Ну, ещё бросок! Да-да, сейчас привяжусь, уговорили.
— Дай ему прожевать предыдущую порцию. А то подавится.
— Ладно, давай сделаем паузу. Аше, садись-ка впереди меня, вариантов-то нет.
— Ладно. Но чтоб никому ни слова, понял? А то казню на хрен. Серт, тебя тоже касается.
— О чём ни слова? О том, что ты теснилась в одном седле с мужчиной?
— …Не являющимся моим мужем, да. Дикарь. Мог бы и сам догадаться. И не задавать некорректных вопросов.
— Понял. Ни слова. Не кипятись.
— Что с моими людьми, Ниш?
— Почти все уже добрались до Избара. Да, ещё об одном отряде пришло извещение из Ключа Сукновалов, что они грузятся на корабли. Из «гармошки» был выведен весь обоз, включая, кстати, твою рабыню-демоницу, Серт, — кивнул мне офицер. — Без потерь.
— Что ж… Вижу, припекло только меня.
— Я же сказал — твой расчёт был абсолютно точен, подкачала удача. Так, пора, наверное, кидать ящерке следующий ломоть. Серт, — держишь меня?
— Уж не упущу.
Шорох пращи над головой, рывок ящера, свист ветра в ушах и дурнота от перенапряжения сил — надо ж было не только себя удержать, но и Ниршава. Только в моменты полного расслабления я смутно осознавал, насколько же успел устать. Последние усилия были просто невыносимы, а ведь прежде я счёл бы их вполне рядовыми, так что к своим приступам дурноты следовало относиться терпимо. В другое время мне стало бы неловко за себя.
«Ну, ничего, — вдруг пришло в голову. — Потерпеть-то осталось сущую ерунду. Приключение идёт к концу. А я жив… Вот чудеса!»
— Ещё бросок, — предупредил меня Ниршав. Я напрягся, вцепился в луку и не пожалел об излишней предусмотрительности — и на четвёртый раз гигантская ящерица рванулась за лештой, как умирающий от жажды за глотком воды. Просто кошка и бутылка валерьянки, ни дать ни взять. Пока всё не вылакает, не оторвётся. — Ну, вроде отстали.
— Я их не вижу, — подтвердила Аштия, оборачиваясь. — А раз я не вижу, то и, наверное, они нас уже не видят. Сканирующую магию мой диск не фиксирует. Бери поводья, Ниш.
— Эк ты спешишь сбежать из седла.
— Цыц! Пошути мне тут! — одёрнула она, сама же цвела улыбкой, улыбкой от всей души. Она наверняка думала о том же, что и я — до Солор можно будет быстро добраться, погоня безнадёжно отстала, а жизнь продолжается.
— Ах, и не зацепи знатных дам за щекотливые вопросы, — пропел офицер. — Но как же я всё-таки рад видеть тебя живой и невредимой, Аше!
— Я тоже рада буду видеть себя невредимой. В зеркале. Но сначала ванну. Боже, как я хочу в ванну! И что-нибудь поесть, только не сухари и не солонину.
— И не демонятину.
— Тьфу на тебя! Забыть и не вспоминать! Никогда…
Надёжно привязавшись, я позволил себе смотреть по сторонам. Ни разу ещё для меня полёт на ящере не включал заодно и обзор достопримечательностей. Правда, видно было неважно, а перегибаться, чтоб полюбоваться, я не решался. Но и без того видел, что ширококрылая летучая тварь скользит над вершинами покатых гор, над густо-зелёными долинами, окружившими русла рек или озёра, над скромными дранковыми крышами посёлков и деревень. Потом впереди замаячила синяя полоса, которая казалась лишь подчёркнутой линией горизонта, и я не сразу догадался, что это море.
Господи, как оно оказалось близко! А мы рвались к нему с такой безнадёжностью и тоской, и сколько наших до него не добралось — неприятно думать об этом. Всего лишь пару часов пути на летающем ящере, напрямик через горы и долины…
Однако по земле мы бы прошли это расстояние за неделю. Ну, может, чуть меньше. Но не намного.
— Эх, уже почти, — подбодрил нас Ниршав. Он и сам бы весел.
Аштия смотрела вперёд, прикрыв глаза, словно в наслаждении предвкушения.
Город, к которому мы направлялись, с высоты показался просто огромным. Он занимал не очень значительную часть побережья, больше тянулся в глубь суши, но зато полностью оккупировал ту половину бухты, мысовая оконечность которой изгибалась когтем. Должно быть, этот естественный волнорез, ещё укреплённый или надстроенный, хорошо защищал город от бурь. Видимо, он и дал городу имя, вполне мореходное — Крюк. Странно, что не гак.
Город с такого ракурса выглядел настолько уютным и мирным, что я ощутил безумное желание поскорее оказаться где-нибудь там. Уж наверное её светлость не обидят гостеприимством. А я уж как- нибудь при ней…
— Остановимся в доме городского головы, — пояснил, оборачиваясь, Ниршав.
— Он считает себя сторонником императора?
— Ему слишком трудно представить себе иное. И всё происходящее кажется ему просто безумством, затеянным бунтарями из черни. Чем-то вроде восстания рабов или, пуще того — стихийного бедствия.
— Он не так уж далёк от истины.
— Можно поспорить… Против восстания низов верхи и сословие воинов всегда вставали единой стеной, и потому Империя давно уже не знала по-настоящему затянувшихся восстаний. А сейчас расколото
