расслабятся, а грязь в моих мыслях смоет слюна, и она стечет по моим бедрам. Я не принадлежу Тревору. Я просто хочу пожить в его доме, пока не куплю вторую квартиру. Мне нужно хотя бы год сдавать в аренду эту квартиру, прежде чем я смогу оплатить другую в рассрочку. А президент Клинтон сказал, что работа ртом сексом не считается».
— Нет, — объявила Лакс Карлосу, — ты пошляк.
— Чего?
— Засунь эту штуковину обратно в рот, пока краска не свернулась.
— Краска не сворачивается.
— Она бы свернулась, если бы ты окунул туда эту длинную мерзость. Завтра сюда уже въезжает съемщик, а мы ничего не сделали. Так что за работу.
— Сучка раскомандовалась, — проворчал Карлос и снова показал ей язык.
— Ты кому-нибудь глаз этой штукой выколешь?
— Старый хрен, наверное, забыл, где находится твоя писюлька, и засунул язык тебе в глаз. Бедная, бедная киска.
Лакс рассмеялась.
— Давай-ка займись делом. Я должна отдать ключи завтра в девять и не хочу, чтобы тут воняло краской.
— А почему тебя это так беспокоит?
— Потому что я хочу сделать свою работу хорошо, тогда они наймут меня снова. Это хорошие деньги, и это не так уж сложно.
— Потому что я сделал всю работу за тебя.
Он сделал почти все. Он знал, как сделать так, чтобы белая краска для стен ложилась аккуратными чистыми полосами на стыке с более яркой краской потолка, окон и дверных проемов. Он нашел парня, который за выходные по дешевке перестелил деревянные полы. За пятнадцать долларов в час плюс ленч Карлос пахал на нее целых шесть недель.
— Ты хорошо поработал, Карлос. Если я получу еще один заказ, мы это повторим.
— О'кей. Ага. Думаешь, тебе дадут еще один заказ?
— Я надеюсь.
— И снова все будет по-тихому?
— Да.
— Хорошо, только не говори Джонелле, а то она пытается загрести все мои деньги, мотивируя это пособием на ребенка.
— А зубов у тебя все меньше, — сказала Лакс, и это было метафорой.
— А-ха, — пробормотал он, снова ничего не поняв.
Карлос обмакнул чистую кисть в банку с ярко-белой краской. Лакс была девушкой со странностями. За все то время, что он провел с ней, он мог бы составить целую книгу, если б записал всю чушь, которую она несла. Если бы слушал.
Лакс наблюдала за тем, как он работает. Съемщики въедут в понедельник. В течение года она вернет свои наличные резервы, и ее капитал вырастет до как минимум 30 000 долларов. Ее юрист сказал, что она могла бы купить еще одну квартиру прямо сейчас, пользуясь этой квартирой для оплаты в рассрочку, но Лакс эта идея показалась безумной. Она не совсем понимала, что тот имел в виду. И поскольку юрист брал почасовую оплату за свои консультации, Лакс намеревалась попросить Тревора объяснить ей детали управления имущественным капиталом. И попросила бы, если бы тот не был таким несносным занудой.
У Лакс ушло полчаса на то, чтобы пересечь парк между его квартирой и ее. За это время Тревор звонил ей на мобильный четыре раза. Сначала он извинялся, потом умолял, а в третий раз начал кричать. На его четвертый звонок она не ответила.
Когда Эйми сказала, что Тревор любит Лакс и хочет, чтобы она принадлежала ему, это прозвучало абсурдно. Но Брук это подтвердила! Лакс полагала, что она нравится Тревору и он любит заниматься с ней сексом, но не более того. Она считала, что он не хочет остаться с ней навсегда, так же как и она не хочет быть его женой. Она планировала жить в его квартире, хорошо проводить время, заниматься сексом, ужинать и болтать с ним до тех пор, пока он не устанет от нее и не попросит уйти. Брук предупредила ее, что это ловушка. И его сегодняшнее поведение было тому доказательством. Лакс чувствовала, что нужно действовать, и действовать быстро, если она хочет спасти свою жизнь. Нужно бежать, пока не стало слишком поздно.
— О, какая сладкая, сладкая киска у моей Лакс, — в другой комнате пел срывающимся голосом Карлос. — И я коснусь ее губами, как только закончу красить. А это будет меньше чем через десять минут.
«Почему бы и нет? — подумала Лакс. — Я не принадлежу никому, кроме себя самой». Она дождалась момента, когда работа была почти закончена. Потом сняла туфли.
— Я схожу в душ! Удостоверюсь, что он работает! — крикнула Лакс, зная, что Карлос подпрыгнет от одной мысли об этом.
Она заглянула в комнату, где он работал, чтобы проверить, услышал ли он ее. Карлос невозмутимо продолжал работать.
— Я оставила твой чек на кухонном столе, Карлос. Выписанный на получение наличных, как ты просил. А сейчас я пойду и проверю, как работает душ. Пока.
Она закрыла дверь, выскользнула из штанов и бросила их на пол. Радом упали ее носки. И трусики. Потом она сняла рубашку, жакет и наконец бюстгальтер, который повесила на дверную ручку перед тем, как залезть в душ и включить его.
Карлос засунул чек в карман, перешагнул через туфли Лакс, ее носки, штаны и трусики. Он думал о том, что сделает с ней в душе. Он представлял, как обхватит обе ее тоненькие ручки одной рукой и будет держать их над ее головой, глядя, как вода струится по красивому телу, и в это же время облизывая ее сосок и пальцами лаская киску. Как он будет дразнить ее, лизать ее. Он мечтал довести Лакс до такого возбуждения, чтобы она молила войти в нее поглубже.
Перешагивая через рубашку и жакет, он увидел ее мобильный телефон, торчащий из кармана, и взял его, собираясь позвонить Джонелле. Он позовет ее сюда, и тогда будет ласкать языком клитор Лакс, глядя, как Джонелла похлопывает свои груди и они подпрыгивают. Это сводило его с ума. Может, он даже трахнет Джонеллу сначала, а Лакс будет ждать своей очереди. Может, он сделает это с ними обеими одновременно, в память о былых временах. Пока он перебирал в уме все эти сложные комбинации и пытался вспомнить, где сегодня Джонелла, маленький телефончик Лакс зазвонил.
— Кто это? — сразу же ответил Карлос. — А, ну, это Тревор. Я могу услышать Лакс?
— Нет, старый хрен, — злорадно прошипел Карлос в крошечную трубку. — Она занята.
19
Удар
Его погубила кровь. Всего лишь крошечное пятнышко крови, которая брызнула из носа Тревора на блузку не того человека, не в том месте, не в то время. Если бы не кровь, все могло бы закончиться хорошо.
За всю жизнь Тревора ударили лишь однажды — его сын. Они играли в флаг-футбол, и это была чистая случайность. Тедди зажал в кулачке флаг соперника, собираясь триумфально выбросить его вверх, вот только по пути кулак встретился с подбородком его отца. Голова Тревора резко откинулась назад, и, как следствие, он ходил с огромным синяком и фиксирующим воротником несколько недель.
Когда Лакс ударила Тревора посреди вестибюля фирмы «Уорвик и Уорвик», ее правый кулак попал прямо ему в висок.
Лакс была сильной, но слегка медлительной. Она сделала достаточно предостережений, пусть даже недостаточно ясно выражаясь.
