О?дин.
«Возможно. Но я хочу, чтобы ты узнал кое-что, отец богов и победитель великанов. Бесчестно и недостойно ётуна было б утаить от тебя это знание – ты наш враг, но ты и охранитель привычного нам мира…»
– Довольно слов, ведьма. Говори, что хотела сказать!
«Ты даже не хочешь притвориться вежливым, о бог павших. Словно и не занимает тебя, почему наши руны так странно изменены…» – В голосе великанши странное сожаление.
– Не хочу. Потому что это притворство, прародительница Волка. Но если ты скажешь мне, я запомню. А тебе известно, что О?дин не забывает долгов или благодеяний.
Вновь усмешка, на сей раз горькая.
«Благодеяний… кто знает, чем обернутся мои слова. Так слушай же, Игг. Грядёт великое изменение. Из-за пределов нашего мира явится оно, принеся горе и свет, смерть и воскрешение. Уйдёт старое, воздвигнется новое, и тебе не будет в нём места. Я вижу это так же ясно, как ты – свою участь в старом пророчестве вельвы».
– Я знаю пророчество вельвы. – О?дин крепче сжимает копьё. – Я знаю, что нам предсказан Рагнарёк. Гибель всего и вся, в том числе – и рода великанов. От моего семени останутся сыновья Устрашителя Великанов, останется Владетель Железного Башмака, останутся Бог Плача и Слепой Ас. Они создадут новый мир, лучше и чище нынешнего. А вот твоё племя сгинет. И я солгал бы тебе, бабка Змея, уверяя, что последнее меня хоть сколько-нибудь печалит. Всё имеет свой конец, даже дни богов. Но я не страшусь этого – я знаю, что приму смерть, достойную мужа, а внуки мои продолжат моё дело.
Смех.
«Ах, О?дин, О?дин, многомудрый Хрофт! Отец Дружин, носитель великого копья! Как же ты наивен, как заткали твой взор победы над моими сородичами! Ты не видишь священных письмен в сталкивающихся льдах, не читаешь знаки судьбы в мятущихся тучах. И даже руны ётунов для тебя – откровение. Отправляйся к мудрому Мимиру, испей вторично из его источника – первый-то раз, как видно, не помог».
– Не стоит оскорблять гостя, великанша.
«Скоро ты убедишься в справедливости моих слов. – Печаль и тоска неподдельны. – Ты убедишься, но будет поздно. Так случается со всеми истинными предсказаниями. Ты веришь вельве, но не хочешь прислушаться ко мне. Что ж, иди, Сын Бури. Иди и не говори, что тебя не предупреждали».
– Меня не предупреждали, ведьма. Ты ничего не сказала толком – в отличие от той же вельвы. Что значат ваши руны, я так и не узнал.
«Попробуй иные способы. Они есть. Если ты сумеешь прочесть написанное нами, быть может, удастся отвести большую беду».
– Если ты хочешь отвести большую беду, мудрая великанша, то лучше б тебе поведать мне прямо, в чём тут дело.
«Не могу, – с искренней болью в голосе. – Имеющий восемь зрачков запретил мне это».
– Имеющий восемь зрачков? – Впервые удивление бдина искренне и ненаигранно.
«А тебя ещё зовут мудрейшим из мудрых… Прогони от себя льстецов, великий Хрофт, войди в смерть и выйди из неё. Тогда, быть может, твой взор очистится. А сейчас прощай, мои силы потребны в ином месте…»
Порыв ветра – и голос утих, подхваченный снежной бурей, растаял в белёсой круговерти.
Мрачные великаны вновь принялись за работу, не обращая на вековечного врага никакого внимания, – мол, хочешь убивать – убивай, это уже не имеет значения.
Слейпнир сорвался с места куда охотнее, чем направляемый к земле, точнее – ко льдам. Вновь раскрываются чёрные руны, раскинувшиеся на целые лиги; первой исчезает крошечная «одаль», руна отчей земли, начало и конец всего.
Восьминогий жеребец вновь мчится по воздуху, торопится на благодатный юг. Недалёк уже и радужный мост; вот затрубил в рог Молчаливый Ас, приветствуя Отца Богов.
Но сегодня О?дин хмур. Не глядя, бросил поводья Слейпнира; молча кивнул в ответ на приветствия и поклоны эйнхериев, прервавших бранную потеху.
Мрачно взглянул на обеспокоенную жену. Опустив голову, позволил госпоже асов и их жён увести себя вр внутренние покои.
– Что тревожит тебя, муж мой? – Поданы яства, сама дочь Фьёргуна достала гребень, села рядом с молчаливым супругом, стала расчёсывать ему спутавшиеся во время пути волосы.
– Руны. Руны ётунов, – коротко и угрюмо, взгляд в пол. Мать Прекрасного Бога горда и своенравна, однако знает – есть моменты, когда Отцу Дружин лучше не противоречить.
– Скажи мне, поделись, и ноша твоя облегчится, – поклонилась, как и положено знающей своё место жене.
Нет. Не время. Дочь Фьёргуна – всегда лишь дочь. Как и мать Локи. Женщина, её прорицание сильно; а битва – дело мужей. В том, что предстоит именно битва, Отец Дружин не сомневался. Осталось лишь определить, где и когда.
Он привык сам выбирать врагов. Упреждать их, наносить удар внезапно. Те же великаны – сильны, могучи, но не привыкли сражаться сообща, и Носитель Молота расправлялся с их лучшими богатырями поодиночке.
А сейчас – ётуны трудятся все вместе, повинуясь единой воле. Породившая Локи никогда не правила ими, иные князья гримтурсенов имели власть лишь над ближней роднёй. Что же заставило инеистых великанов изменить всегдашнему обычаю? И что значат эти странные, перекорёженные руны?
Владелица Фенсалира молча взглянула на склонённое чело супруга. Покачала головой и тихо вышла; дверь покоя затворилась, а Отец Дружин даже не поднял взгляда.
…Собравшиеся на совет асы выслушали владыку Асгарда в молчании. Присмирел даже неугомонный отец Ёрмунганда.
– Ты, Одаривающий.
– Следует, чтобы брат Бюллейста отправился бы к своей матери и вызнал все подробности.
– Она не ответит, – проворчал Породивший Волка, отводя взгляд. – Даже на порог не пустит.
– Ты, Молчаливый, – прервал хитроумного аса Отец Дружин.
– Следует, чтобы владыка Бильскирнира отправился на север и пленил Лаувейю. Здесь, в Асгарде, мы узнаем всё.
– Пленить мою мать? – вскинулся Огненный Бог.
– Чтобы жил Асгард, – отчеканил Владетель Железного Башмака.
– Чтобы жил Асгард, – один за другим кивнули слепой ас, пасынок госпожи соколиного оперенья, и длиннобородый Владыка Скальдов.
– Стойте, стойте! – Устрашитель Великанов воин ственно задрал рыжую бороду. – Мой Мьёлльнир сокрушит любого из рода гримтурсенов, что правда, то правда. Но много ли толку, если я притащу сюда пленницу? Она не станет говорить.
– Что нельзя вырвать силой, можно узнать чарами, – раздался низкий голос Мудрого Аса. – Я согласен с Молчаливым.
– Один раз мы уже поступили бесчестно, – гневно заговорила дочь Ньёрда, вскочив со скамьи. – Пролилась кровь ванов. Не стоит повторять той ошибки.
– Согласна. – Роскошноволосая соперница Ярнсаксы встала рядом с богиней любви. – Я согласна отправиться к Лаувейе и поговорить с ней.
– Едва ли великанша захочет сесть за стол с моей женой, супругой того, кто отправил в Хель столько её сородичей! – возразил рыжебородый ас.
– Ты, как никто из нас, умеешь убеждать, – усмехнулся Хозяин Золотой Чёлки.
– А ты, Мудрый, тогда отправился бы сам, – обиделся обладатель Мьёлльнира.
– Хватит, – поднялся Отец Дружин, и всё разом стихло. – Ничего, кроме совета идти на поклон к великанше или же вырвать у неё правду силой, я не услышал. Никто не предложил самим узнать смысл новых рун.
– Как же узнать-то такое? – Простодушный Устрашитель Великанов развёл руками.
