Йонаш подумал, согласно кивнул головой:
— Давайте попробуем.
Он постучал в дверь и серый стороживший хижину приоткрыл дверь.
— Нужен мастер, — произнес Йонаш и приложил ладонь к губам, давая знать, что лишь по большой нужде он нарушил приказ молчания, и сказал все, что было нужно.
Дверь закрылась и они стали ждать. Возникшее молчание опять нарушил Тич, который, похоже, воспринимал все как большую и захватывающую игру:
— Дастин, а Дастин, а как вы это делать будете?
— Хороший вопрос, — дверь раскрылась и в хижину вошел Йолан, который был недалеко и поэтому появился почти мгновенно, сразу же обратившись к Онтеро — как ты это предлагаешь делать, колдун?
Тот несколько растеряно оглянулся и понял, что у него нету хорошего ответа. Легко быть мудрым перед полуграмотными обывателями, произнося загадочные пророчества или еще что-нибудь в том же духе. Им и мелкий фокус за чудо сойдет, а в запасе у Онтеро были далеко не фокусы. К сожалению, в их число не входил ответ на данный, столь неприятный вопрос. И тут ему в голову пришло совсем другое. А что если получится? Как там Аргвинар говорил… «если Песню принесут в Мир»… «бесконечное нарушение баланса приведет к бесконечному наказанию»? У толстяка похолодело в груди, что еще более спутало его мысли. И чтобы не ударить лицом в грязь, толстяк мысленно махнул рукой на грозное пророчество и предложил:
— Точно я и сам не знаю, но как понимаю, вы должны встать вместе, взяться за руки, а потом пусть Дастин поет…
Предложение прозвучало не очень убедительно, но с другой стороны было вполне логично. Что еще можно было сделать? Йонаш и Йолан встали по сторонам Дастина, взялись с ним за руки, и Дастин попытался запеть. Честно признаться, ему впервые пришлось петь в такой странной позе, он попробовал спеть ту же песню о маленькой тучке, которая однажды уже помогла ему приоткрыть завесу над тайной Первой Мелодии, но что-то явно не получалось. Попросту говоря, Дастин чувствовал себя изрядно по- дурацки, что сильно мешало сосредоточиться на пении. Прошла минута, другая, третья, и ничего не происходило. Наконец, песня закончилась и Йолан рассмеялся:
— Знаешь, колдун, я пожалуй рискну по-своему!..
— А почему ты думаешь, что с принцессой получится?
— Я могу это обьяснить, — ответил Йонаш, — Я не знаю, как точно дела обстояли, но давай я попробую рассказать, когда вам удавалось услышать мелодию, а потом я обьясню и остальное. Сначала это, наверное, произошло в тюрьме, откуда вы таким странным образом убежали, правильно?
Онтеро молча кивнул.
— Потом у вас должно было что-то вроде этого случиться, когда на вас разбойники и герцог напали на дороге в Леогонии и вы еще так наколдовали, чтобы спастись, верно?
— Нет, — возразил Онтеро, — в драке хватило моего умения. А песню парень вспомнил потом уже, когда приходил в себя.
— Вот видишь, все-таки тогда, — заметил Йонаш, — не знаю сколько еще раз это происходило, но подозреваю, что когда вы сквозь лес пробирались, и от тех тварей защититься хотели, угадал?
Онтеро вновь кивнул головой.
— Видишь, Песня приходит на выручку Певцу лишь когда у него нет другого выхода или ему угрожает опасность, — продолжал Йонаш, и Онтеро, вспомнив чудо, спасшее их в океане, лишь вновь кивнул головой, продолжая слушать.
— А жрица — это очень серьезная опасность, — добавил уже Йолан, мрачно улыбаясь.
— Погодите, — вмешался Дастин, — а что за опасность-то, что она со мной попытается сделать-то?
Йолан фыркнул от смеха, но увидев что смешно только ему, ответил:
— Вот появится здесь — узнаешь. А хочешь, своего учителя спроси, — Йолан кивнул на Онтеро, — Может он тебя хоть чему дельному научит… — и заржав вовсю Йолан развернулся и вышел из хижины, с трудом произнеся сквозь смех, — «… что она со ним сделать попытается…» Не могу!..
Йонаш покачал головой, взглянул на герцога, лицо которого уже не в первый раз побледнело от гнева, потом на Онтеро, который задумчиво и смущенно тер лысину, и наконец повернувшись к Дастину сказал:
— Не обижайся на него, он просто давно уже не жил среди простых людей. Понимаешь, Дастин, ты ведь при дворце жил, так что если на тебя и не обращали внимание, то по крайней мере слыхать-то ты уж все равно должен был, что мужчина и женщина друг с другом делают наедине…
— Ты хочешь сказать, что я и… я… и… принцесса… — юноша ошалело смотрел на Йонаша и не мог закончить.
Невдалеке от выезда из Ирнара шайка разбойников подкарауливала добычу. Но день выдался неудачный. Все проезжавшие имели либо сильную охрану, либо были такими же разбойниками, как они сами, и потому в охране не нуждались. Незадолго до полудня удача, казалось было, улыбнулась шайке — из города медленно ехала карета, запряженная четверкой великолепных лошадей, а рядом, в качестве охраны, ехало всего трое человек в серых плащах. Оно, конечно, всем было известно, что с серыми лучше не связываться, но уж больно их мало, и больно привлекательна добыча… И банда залегла в кустах.
Однако события повернулись совсем не так, как ожидалось. Сначала карета, как и ожидалось, остановилась у поваленного дерева, и разбойники накинулись на охрану со всех сторон. Одного из серых даже удалось стащить с лошади и насадить на рогатину будто медведя, но тем временем двое других стали отбиваться с такой яростью, что бывшие деревенские драчуны и заводилы, сменившие плуг на большую дорогу, поостыли. А затем из окна кареты прямо в лежащее поперек дороги дерево ударила ни много, ни мало молния, и от середины ствола на дороге остались лишь головешки и кучки пепла, уже не удерживавших лошадей, которые сорвались с места и понесли. Чем это закончилось для пассажиров кареты так никто и не увидел, поскольку разбойники в этот момент уже улепетывали изо всех ног.
Двое серых подобрали своего товарища, устроили его в седле, и вскачь помчались за каретой. Дорога опустела и уже некому было увидеть, как на ней появился мощный отряд рыцарей, который неторопливо и уверенно проследовал вслед за каретой и серыми, не то преследуя их, не то просто следуя за ними…
Йолан с лейтенантом серых обходили посты вокруг лагеря. Вообще-то рутинная процедура не требовала вмешательства мастера, но Йолан имел свои причины поговорить с командиром отряда «избранных» наедине, а Егард приставил к нему именно избранных.
— Тебе никогда не казалось, что это несколько неправильно, когда человек твоих способностей и заслуг перед Орденом ведет не слишком роскошную жизнь?
— Я служу Ордену, — сдержанно ответил тот.
— Да, разумеется, но ведь, скажем, бароны и маркизы всякие тоже королю служат, и роскошь им отнюдь не мешает…
— Я не обсуждаю решения стоящих выше меня, мастер, вы ведь знаете.
— Похвально, весьма похвально. Но предположим один из вышестоящих предложил бы тебе и еще некоторым другим достойным членам нашего Ордена, проявившим себя верностью, исполнительностью, храбростью, то, о чем я упоминал. Дворянство, титулы, поместья, и все это за то, чтобы продолжать честно служить Ордену, как и до этого? Как думаешь, это было бы правильно.
Серый несколько растерялся от такого вопроса, но ответил:
— Если вышестоящие так решат, несомненно.
— А сам-то ты что думаешь? Положим ты был бы таким вышестоящим, ты бы счел нужным дать нашим людям это?
— Мне не положено думать, мастер. Но если Вы настаиваете, я слышал истории о войне в Гланте, и что мы получили? Опять прячемся как крысы… И многие наши люди сейчас спрашивают, а что мы получим от этой войны. Так что, если Вам интересно мое мнение, мастер, да, наши люди должны получить все это, они это заслужили, а магистр должен быть по меньшей мере королем. Ему это может и не нужно, но это было бы чрезвычайно полезно для всего Ордена и его членов. Леоногия не очень большая страна, даже с соседними госудаствами, но нам должно хватить.
