что встреча с этой сучкой так взбудоражит его.
– Ты же знаешь, кто я такой. Ты должна была понять, что шутки со мной заканчиваются плохо.
– Я знаю, кто ты такой, – сухо сказала она.
Он ожидал более бурного продолжения, но Юля не стала оскорблять его. Видно, хорошо ее вылечили в детской психушке, умеет она держать себя в руках.
– А ты знаешь, кто до тебя сидел в этом кресле?
– Я знаю, что ты убил моего отца, – глядя куда-то вдаль, монотонным голосом сказала она.
– В этом кресле сидела девушка Рая. Эту девушку обвинили в том, что она отравила моего друга Портнова. Его убила ты, а пострадала за тебя Рая. Она тоже погибла. Из-за тебя.
Но Юля как будто не слышала его.
– Ты изнасиловал мою маму.
– Неправда. Твоя мама сама захотела. Она попросила, мы не отказались.
– Ты изнасиловал меня.
– Нет, я к тебе даже не прикоснулся.
– У тебя была банда. И у тебя были члены этой банды. И Шагаев был твоим членом.
Юля даже не думала смеяться над своей вольной, а может, и невольной шуткой. Зато Аркадий схватился за живот, хотя не издал при этом ни звука. Надо же, Шагай был его членом… Ну да, тогда получается, он и обидел юную Маевскую.
– Шагаева похоронили без члена, – стараясь сдержать улыбку, сказал он.
– Я очень этому рада.
И Юля не улыбнулась, но при этом она не делала над собой усилий. Во всяком случае, он этого не заметил.
– А я рад, что ты у меня в руках. Все, добегалась ты, девочка.
– Значит, так тому и быть.
– Ты убила моих друзей.
– Я наказала ублюдков. И очень жаль, что я не наказала тебя.
– Уже не сможешь.
– Я знаю.
– А вдруг представится случай?
– Не представится. Я знаю, что ты со мной сделаешь.
– И не боишься?
– Боюсь. Но я к этому готова.
Аркадий заглянул ей в глаза и поверил ей. Не было в ее взгляде жалости к себе, и желание жить совсем обескровлено, а потому и мертвое лицо. Она смотрела в какую-то невидимую преграду перед собой, сквозь которую видела свое будущее в той жизни, которая должна была наступить после смерти. И даже улыбалась кому-то, кто ждал ее за той чертой. Ну да, там же ее отец и мать…
– А как же Кирилл? – спросил он.
– А что Кирилл?
Это был первый случай, когда она посмотрела на него внимательно, с интересом, хотя и безжизненным взглядом.
– Ты его любишь?
– Очень.
– Врешь. Ты познакомилась с ним, чтобы выйти на меня.
– Я бы все равно на тебя вышла. Я все равно бы тебя убила. Через год, через два, через десять, я бы все равно тебя убила… А Кирилла я любила. Тебя ненавидела, а его любила. И сейчас люблю.
– Тогда тебе не повезло. Ты уйдешь за грань, а он останется здесь.
– Ничего, когда-нибудь мы с ним встретимся, – вздохнула она.
– А хочешь, я отправлю его вслед за тобой?
Юля промолчала. Действительно, нужно быть сволочью, чтобы желать смерти своему любимому.
– Вас поставят перед алтарем на колени, вы склоните головы, к вашим затылкам приставят пистолеты, и как только поп закончит отходную молитву, вас застрелят. Два выстрела прозвучат разом… Как тебе такой вариант? Мне, например, нравится, – самодовольно улыбнулся Авдеев.
– И ты об этом так спокойно говоришь? Что ж, тебе самому недолго осталось, – презрительно и с претензией на пророчество усмехнулась Юля.
– И что же со мной случится?
– Тебя сам Бог накажет.
– Да нет, не Бог. Меня накажет не Бог. Меня может наказать твой друг и учитель. Ты понимаешь, о ком я говорю?
– Понимаю.
– Ты должна сказать, где твой Кухаров… Если скажешь, где он, ты отправишься на тот свет в одной упряжке со своим Кириллом.
– А разве я должна этого хотеть?
– А разве нет?
– Ты псих. И я уверена, что медицина здесь бессильна. Тебя только могила исправит.
– Исправлять она будет тебя. И хорошо, если в могилу ты отправишься быстро. Гораздо хуже, если умирать ты будешь долго и мучительно… Ты должна была сгореть в своем доме, но ты не сгорела. Я думаю, ошибку можно исправить…
На какой-то миг Аркадию вдруг показалось, будто он сам попал в охваченный пламенем дом – так сильно распалился и полыхал жаром взгляд Маевской. Кажется, он смог вывести девчонку из себя. Теперь он знал, как выглядит она в приступе безумия.
Юля смотрела на него с дикой ненавистью. Она рвалась к нему, не замечая, что грубый обруч врезается в шею. Сначала она шипела, потом зарычала. Казалось, дай ей волю, она зубами вцепится в горло.
Красивая она девочка, есть в ней нечто такое особенное, от чего мужчины теряют покой. Юля нравилась Аркадию и раньше, а сейчас она целиком в его руках. И была у него мысль воспользоваться этим своим положением, но сейчас от этого желания не осталось вдруг следа. Это же не человек, это львица какая-то разъяренная. Даже сейчас, связанная по рукам и ногам, она казалась ему опасной. Хотя и не жалел, что разбудил в ней бешеного зверя.
– Убей меня! Убей меня прямо сейчас! Если ты меня не убьешь, то я сама тебя убью! – в приступе безумия кричала она. – Я не знаю, как я это сделаю, но я тебя убью, мразь!..
Аркадий влепил ей пощечину. Обычно это сбивает градус истерики, но с Юлей это не сработало. Она с такой ненавистью глянула на него, что ему снова стало не по себе.
К тому же он вдруг вспомнил, что поздно уже, пора спать.
– Не убьешь, – не глядя ей в глаза, сказал он. – Мощи не хватит… И я тебя убивать не стану. Пока не стану… А может, и не буду тебя убивать. Если скажешь, где Кухаров.
– Если бы знала, не сказала.
– Врешь.
– Не вру.
– Ладно, завтра поговорим.
Аркадий не уходил из подвала гостевого дома до тех пор, пока Юлю не заперли в комнате, оборудованной под камеру, но с комфортом гостиничного номера. Окон там нет, двери надежные, и не выбраться Юле из этой «хаты», пусть она даже будет реинкарнацией самого Гудини.
В такой же примерно камере находился сейчас и Кирилл. Аркадий хотел поговорить и с ним, но решил отложить встречу с ним до завтра. Он действительно очень устал. Как электрошокер выпускает в человека мощный сгусток энергии, так и Юля разрядила в него ураган ненависти, и это не могло пройти бесследно.
Он вернулся в свой дом, в спальню, где ждала его Марина.
Закинула она как-то раз идею спать раздельно, дескать, у аристократов так принято. И он пошел у нее на поводу. Оставлял ее в своей комнате, а сам отправлялся спать к элитным проституткам, которых для него тогда привозили. Она попыталась возмутиться, а он ей популярно объяснил, что в королевских домах
