В общем, нам известно, что Юрнаева у вас.
– У вас неправильная информация.
– Источник, может, не совсем правильный, – усмехнулся Зайцев. – Но информация правильная… В общем, Аркадий Васильевич, если не выдадите нам Юрнаеву, через полчаса ваш дом атакует группа спецназа. И это не шутки. Вот копия постановления на проведение обыска!
Подполковник вынул из папки лист бумаги, передал его Аркадию, но строчки зазмеились перед глазами, куда-то уползая и расплываясь при этом.
Ну да, это глаза слезятся от обиды. Не везет Аркадию: сначала сын плюнул ему в лицо, а сегодня выясняется, что среди его людей завелся стукачок, который слил информацию о Маевской ментам… Ну да, Зайцев еще тот волчара, он свое дело знает…
Но Юлю ментам сдавать никак нельзя: ведь она может рассказать им о том, кто и почему сжег ее родителей.
– Нет у меня никакой Юрнаевой! – хватаясь за горло, мотнул головой Авдеев.
Плохо ему, очень плохо: дышать нечем, и кровь совсем остановилась, а это значит, что сердце вот-вот заглохнет.
– Вам же будет хуже! – откуда-то с высоты пригрозил Зайцев.
Его голос болью отдавался в ушах.
– Да мне и так хреново…
Юле никто не поверит. Она же психически больная, невменяемая…
Она где-то далеко. Но почему Аркадий видит ее? Почему Юля молча и с ненавистью смотрит на него. И почему радость в ее глазах?..
Ну да, она же добилась своего. Ее послание достигло цели, и Аркадий вдохнул смертельный яд. Жить осталось считаные секунды, и он даже увидел перед собой светящийся циферблат хронометра, отсчитывающего последние секунды.
– Аркадий Васильевич, что с вами? – спросил Зайцев.
От его голоса так сжало барабанные перепонки, что Аркадий оглох.
– Письмо… Письмо…
Он хотел сказать, что яд находился в письме, которое пришло к нему якобы от Татьяны, но у него парализовало не только дыхание, но и голосовые связки. Он упал на пол, но даже не почувствовал боли. Зато он ощущал, как его душа отделяется от мертвеющего тела. А где-то за спиной Зайцева он увидел расплывчатые черные силуэты гудящих гномиков, которые собирались схватить ее и утащить в ад…
Кирилл ждал палачей, а за ним вдруг пришли оперативники из МУРа. Во главе с подполковником Зайцевым.
– Что, Климкин, и ты здесь? – торжествующе спросил он, осматривая комнату, где Кирилла держали взаперти. – Хорошие у вас тут камеры. На Петровке у вас таких не будет…
– У нас?.. Значит, Юля тоже у вас?
Кирилл не знал, радоваться ему или горевать. Менты спасут их от расправы, но привлекут к ответственности за все, что они с Юлей натворили. Ему лет пять накрутят, а ей грозит пожизненное… Лучше бы они умерли вместе, чем так.
– Юля? Какая Юля? – удивленно и цепко посмотрел на него Зайцев.
– Юля. Моя жена…
– Юля твоя жена? А разве твою жену не Женя зовут?
– Женя ее зовут, – кивнул Кирилл. – Вернее, в прошлой жизни так звали. А мы новую жизнь начали. И теперь ее Юля зовут…
– А тебя?
– Меня?.. Меня так и зовут Кириллом.
Похоже, менты не смогли вскрыть Юлину подноготную. Похоже, они охотятся за ней как за Женей Юрнаевой… Тогда они могут не знать, кто убил Германова, Шагаева и Портнова. Может, у них нет весомых доказательств того, что это Юля убила Витаева… Ну, а Муханова она могла убить, потому что он угрожал ей оружием…
Вся эта каша «сварилась» в голове у Кирилла за какие-то секунды, и он признал ее пригодной к употреблению. Пусть Юля будет Женей, может, это поможет ей избежать сурового наказания.
– Значит, твою жену Юля зовут? – внимательно смотрел на него Зайцев.
– Нет, Женя. Теперь Женя. Новая жизнь не сложилась…
– Так, парень, а давай-ка ты мне сейчас все расскажешь. Кто такая Юля? Кто такая Женя?
Зайцев опытный мент, и принцип «куй железо, пока горячо» известен ему очень хорошо. Поэтому он готов был начать допрос прямо сейчас, пока Кирилл не совсем еще четко прочертил линию обороны.
– Да ладно вам!.. Вы лучше скажите, как вы сюда попали? Вы что, арестовали Авдеева?
В это верилось с трудом, ну, а вдруг… Времена нынче суровые, даже самый крутой босс мафии не застрахован от поражения в противостоянии с законом.
– Нет больше Авдеева, – покачал головой Зайцев. – Умер.
– Как умер?
– Паралич дыхания… Возможно, это яд… Мадридский двор здесь у вас какой-то, – с мрачной усмешкой сказал подполковник. – Но я думаю, Климкин, что ты поможешь мне найти ключ к его тайнам…
– А Юля?.. Женя где?
– Так Женя или Юля?
– Где она?
– С ней все в порядке. Она уже дает показания. И будет не очень хорошо, если ваши показания разойдутся. Так что давай, парень, говори правду. Это единственный способ избежать накладок, которые могут усугубить твою вину…
В чужих владениях Зайцев чувствовал себя как дома. Значит, с Авдеевым правда случилось что-то страшное. Возможно, он действительно умер. Если так, то Кирилл вряд ли будет чувствовать себя сиротой.
Татьяна стояла за барной стойкой и с осуждением смотрела на Олега. Слезы текли из ее глаз. И ему хотелось плакать.
В ее глазах стоял немой вопрос: зачем он выбросил ее из окна? Но за этим вопросом был виден и ответ. Татьяна всерьез считала, что виной всему ее изуродованное аварией лицо.
– Да нет, ты не понимаешь! Дело здесь не в тебе! Дело во мне! Просто я должен был его убить!..
Татьяна вдруг превратилась в щекастого бармена с жидкой растительностью на жирном подбородке.
– Эй, мужик, ты чего?
– Забудь!
Он расплатился за выпивку, вышел на свежий морозный воздух.
Давно он уже вышел из того возраста, когда убийство вгоняло его в депрессию. Но сегодня особый случай. Он вдруг понял, что любил Татьяну…
И Юлю он любил. Но и в Татьяну влюбился. Только вот одну свою женщину он убил, чтобы вернуть другую… Нет, так неправильно. Так нельзя.
К бару подъехал грузовик с фургоном, из машины вышел водитель, направился в бар. Двигатель работает, видно, мужик боялся заглушить его, чтобы потом не заводить на морозе. Вероятно, с аккумулятором проблемы или со стартером, может, еще что-то. Но это все такая мелочь по сравнению с той поломкой, которая произошла в душе у Олега.
Глупость он сделал. Большую глупость. И теперь страдает. Поэтому и напился с горя.
Все вышло так, как он хотел. Татьяна была уверена, что сама придумала написать письмо Авдееву. И написала. Олег, правда, уговорил не упоминать его имени, а она так была пьяна, что даже не поняла, зачем ему это нужно. И писала она под его диктовку. Это короткое письмо стало ее предсмертной запиской. И еще она заполнила конверт, чтобы вложить в него свое письмо, но Олег сказал, что оно никуда не годится и надо написать новое и уже с упоминанием Авдеева. Татьяна тупо согласилась с ним, но написать ничего не смогла. На первой же строчке вырубилась.
Татьяна спала, когда он выбрасывал ее из окна. Она ничего тогда не понимала… Зато сейчас ее душа
