– И я имущество. И меня опечатывайте.
– Чье ты имущество?
– Я не имущество, я собственность. Славы собственность. Раба любви...
– Дура ты, а не раба любви!
Марьяна закрыла глаза, безо всякого старания изображая обморок. А камуфлированный с автоматом вышел во двор, и некому было совать ей под нос ватку с нашатырем. Но капитан решил привести в чувство собственными методами и шлепнул ее ладонью по щеке. За что и поплатился. Марьяна схватила его руку и укусила за палец.
– Ах ты, сука! – взревел офицер.
И даже замахнулся на Марьяну.
– Я не понял, ты что, нюх потерял? – возмущенно протянул Слава.
Он выходил из каминного зала в своем фирменном барском халате с позолотой. Марьяна в недоумении смотрела на него, хотя удивлена была не очень. Она как чувствовала, что это розыгрыш. Спасибо Мите с его топорной театральной постановкой...
«Капитан» вытянулся перед ним в струнку и поспешил убраться, когда Слава показал ему на дверь. И камуфлированный с автоматом остался во дворе.
– Это ты, что ли, раба любви? – с поощрительной улыбкой спросил Слава.
– Я не поняла, это что, розыгрыш был?
– Надо же было тебя как-то встряхнуть.
– Встряхнул. Спасибо... Не смотри на меня.
– Почему?
– Представляю, как я выгляжу.
– Выглядишь ты, честно говоря, ужасно. Худоба тебе не к лицу. Но ничего, это пройдет... Как насчет уколоться?
– А можно, я без этого забудусь? Поем, искупаюсь и спать... А где Тамара?
– Хочешь, чтобы она помыла тебе спинку? – с игривой насмешкой спросил он.
– И не только. Прическу сделать, макияж... Мне все равно, кто будет – Милка, Дашка...
Марьяна не изображала немощность, она действительно еле ворочала языком от слабости.
– Нет Милки. И Дашки нет. И Галки тоже. Выгнал всех.
– Почему?
– Потому что предали они меня. А ты – нет, не предала. Молодец, правильно себя повела...
– А Тамара не предала? – с надеждой спросила Марьяна.
Но изобразила радость, когда услышала «нет».
Тамара выдержала испытание и осталась «любимой женой». Слава позвал ее, и она появилась, также изображая радость встречи. Она помогла Марьяне подняться с дивана, отвела в общую ванную на втором этаже, набрала горячей воды в джакузи, взбила пенку. Именно этого и желала Марьяна – отмокнуть в горячей ванне, покачаться на бурлящих струях.
Обед Тамара подала ей прямо в джакузи. Горячий суп с фрикадельками, жареный картофель с осетриной в кляре, салат из морепродуктов. Марьяна чуть слюной не захлебнулась, глядя на еду. Удержаться от соблазна не могла, попросила Тамару выйти из ванной комнаты и, когда та ушла, стала есть.
Суп наполнял отвыкший работать желудок, вызывая боль, но Марьяна не могла остановиться. Салат, рыба, гарнир – все это перемешалось в неудобоваримую массу, вызвавшую вдруг невыносимую боль. Девушка согнулась, а когда попыталась разогнуться, потеряла сознание.
Очнулась Марьяна в машине «Скорой помощи». Боль немного улеглась, но состояние аховое, жизнь еле теплится, как огонек в лампадке на ветру. Она скоро потеряла сознание.
В следующий раз Марьяна пришла в себя уже в больнице. Она лежала на боку, а в задний проход вставляли что-то твердое. Девушка пугливо дернулась, но чья-то рука успокаивающе похлопала ее по ягодице.
– Спокойно, девочка, это всего лишь ректоскоп, – сказал женский голос.
И Марьяна закрыла глаза. Это не съемка в порнофильме, ее обследуют или даже лечат. Заворот кишок у нее, наверное. Дура она, потому и забыла, что нельзя набрасываться на еду с голодухи...
Теряя сознание, Марьяна слышала, как переговариваются между собой врачи. Один настаивал на операции, а другой считал, что можно обойтись без нее. Марьяна хотела, чтобы все обошлось; ведь располосуют живот, и не нужна она будет после этого Славе...
К счастью, операция не понадобилась. Но Марьяну оставили в больнице из-за сильного истощения. Врач спрашивал, что с ней случилось, почему она дошла до ручки. Отговорку Марьяна нашла легко – похудеть хотела, потому и голодала. Впрочем, врач и не пытался докопаться до истины.
В какой-то момент она вдруг ощутила острое желание уколоться. Оказывается, ей кололи обезболивающее, а там наркотическая основа. Она вновь ощутила себя наркоманкой и даже потребовала у врача сделать ей обезболивающий укол. Слава хорошо заплатил ему, потому возражать он не стал.
Слава и сам к ней пришел, улыбающийся, с пышным букетом в руках.
– Я слышал, ты тут уколами балуешься, – с упреком сказал он.
– Больно потому что...
Палата у нее отдельная, с ремонтом, телевизор. Дверь на замок не заперта, охраны вроде бы нет, можно подняться и уйти. Тепло на улице, в халате не замерзнешь. А такси оплатят родители, когда она до них доберется. Но Марьяна продолжала свою игру.
– А может, потому, что в уколах кодеин?
– Да нет...
– Может, все-таки?
– Да нет, нет...
Очередной укол ей сделали совсем недавно, поэтому сейчас она всерьез верила, что тяги к наркотикам нет.
– Тебе назначена восстанавливающая терапия. Может, заодно тебя пусть и от этого дела вылечат?
– От какого дела?
– Ты сама прекрасно знаешь, от какого. Самодеятельность тебе не помогла; может, пора подумать о профессиональном лечении?
– Но меня не тянет.
– Врешь... Думаешь, врач ничего не понял? Понял он все. Он метадон тебе прописал. Но это не лечение, это заменитель. Говорят, безвредный, но я не верю. Сначала тебя на метадоне подержат, ослабят дозу, потом совсем уберут. Есть такая методика. Но тут все зависит от твоего характера. А характер у тебя есть. И желание тоже...
– А у тебя? У тебя желание есть? Есть желание со мной возиться?
– Есть.
– И ты будешь платить за лечение?
– Да. Уже плачу. Ты же моя жена.
– Жена понарошку.
– Может, я к тебе привязался? – обнадеживающе улыбнулся Слава.
– А Тамара?
– И к ней привязался...
– Она хорошая. С ней интересно... Жаль только, что так получилось.
– Что получилось?
– Наверное, она не знала, что меня нельзя сытно кормить после голодовки? Скорее всего, не знала. Не все же это знают...
– А она тебя сытно накормила? – с озадаченным видом спросил Слава.
– Ну, она же не знала... Она же не для того меня так накормила, чтобы убить. Зачем ей от меня избавляться? Тебе же не нужна жена. Такой уж у тебя склад характера, что одной жены мало. Тебе и я нужна, и Тамара... Она же не хотела остаться единственной женой?
– А если хотела?
