Только ветки кустов смыкаются за его спиною, и почти тотчас же оттуда ударяет выстрел!
А вот это — уже не винтовка! По звуку судя, револьвер или пистолет. Дядя-то со вторым стволом ходит! И это хорошенько охлаждает мое желание тотчас же рвануть за стрелком вдогонку.
Опустошаю на звук магазины обоих пистолетов. С лязгом встает на задержку VIII. Добиваю обойму Глока в сторону выстрела. Последнюю пулю мстительно всаживаю в винтовку — приклад в щепки! Хрена теперь с неё кто постреляет! Разве что просто в сторону цели палить станет.
Магазины — сменить!
Сумку — за плечо!
И — бегом к лесу!
По пути ухитряюсь подхватить с земли винтовку и на бегу, сунув один из пистолетов в карман, вытаскиваю из неё затвор. С размаху луплю Энфильд об дерево. Треснувший приклад не выдерживает и ломается. Отбрасываю исковерканное оружие в сторону. А вот затвор — нет, его я выкидывать пока не стану. Стрелок жив, возможно ранен. Но я очень сомневаюсь, что это сильно повлияет на его способности. Мои следы он найдёт — теперь уже обязательно. Я пустил ему кровь, испортил оружие, к которому он наверняка привязан и которым дорожил. Этого он мне уже по гроб жизни не простит. Теперь я уже не просто цель, а кровный обидчик.
Так что винтовку он найдёт. Не знаю, как решит проблему отсутствующего приклада, но, возможно, что-то и придумает. А вот затвор ему взять негде — они пока на деревьях не растут.
Стало быть, проблему стрельбы на дальней дистанции — списали! Нечем ему стрелять — в смысле, что на дальние дистанции нечем.
Есть, правда, у мужика короткоствол, он из него отстреливался. Но вот уж здесь — наши шансы почти равны. И мои, даже несколько более внушительны — из пистолетов я стреляю неплохо.
А вот на его стороне — хорошее знание леса. И умение распутывать следы. Здесь он свободно даст мне сто очков форы.
Значит, что?
От него я не оторвусь.
Во всяком случае, пока не пристрелю.
Ага, или это он проделает со мной аналогичную операцию.
Не хочу — и самым активным образом.
Что можно сделать?
Устроить ему засаду?
Три раза ха-ха! На его-то поле? Побить этого матерого спеца его же оружием? Я ещё настолько умом не двинулся…
Уходить надо!
Пока он ранен и слегка ошарашен, но это долго продолжаться не будет. Придет он в себя, пусть и не сразу, но придёт.
Успею ли я оторваться от него хотя бы на пару километров?
Спустя несколько часов я прислоняюсь к здоровенному булыжнику — устал… Да и темно вокруг — куда идти? Солнце уже село, а на затянутом тучами небе, не видно никаких звезд. Вот и шёл все последнее время, ориентируясь на приметные деревья. Но вот они — рядышком. И куда теперь топать?
Моего преследователя не видно и не слышно. Что, впрочем, меня совсем не удивляет — это не вчерашний школьник. Здесь он где-то… А вот далеко или близко? Пока темно, он мои следы попросту не видит, а разжигать костер я не собираюсь. Проще уж самому мишень на груди нарисовать. Понятное дело, что скрыть следы ночью я не смогу. Но и идти сейчас — затея весьма глупая.
GPS?
Хм…
Рискнуть? И идти по ночному лесу? Техники, что способна засечь прибор, у преследователя с собою я не увидел. Но, что-то же лежало в его рюкзачке? Аппаратура нынче хитрая пошла…
Нет.
Отпадает GPS. Жаль, конечно…
Рискнуть — и поспать?
И проснуться от холодного лезвия в боку? Или от выстрела в упор? Мне почему-то думалось, что мой преследователь станет стрелять именно так. Умом-то я понимаю, что он свободно может всадить в меня весь магазин метров с двадцати, какой уж тут упор… Но предчувствие — оно осталось, никуда не ушло.
Радиопереговоры.
— «Центр» — «Кречету 21».
— Слушаем вас «Кречет 21».
— У нас холодает, а разжигать костры не разрешено. Прошу разрешения снять часть постов на обогрев, и отвести людей в поселок.
— Вот ещё! — Недовольно фыркнул Погонин. — А кровать с периной ему не нужна? Передайте! — повернулся он к человеку, сидящему в камуфляжной куртке рядом с ним.
— Нет, перина ему не нужна, — отрицательно помотал головой камуфлированный. — А вот кровать…
— Но я же кровати себе не требую! Пусть терпит! Он коммунар или кто?
Собственно говоря, Погонин не врал, ему незачем было требовать кровати. Она и так у него имелась. Он лежал на удобном диване, прикрытый пледом и просматривал почту на экране ноутбука. Судя по выражению лица, никаких приятных новостей там не было, и поэтому настроение у него стремительно портилось.
— Так ведь, действительно же промерзнут… — осторожно заметил его собеседник. — И толку с них потом будет… немного. Они же в лесу почти ничего не умеют.
— Хрен с ними — пусть костры зажгут. Только так, чтобы их со стороны видно не было. И не отвлекайте меня больше такими мелочами!
Повод для плохого настроения действительно имелся. Из полученной почты явствовало, что его идея выращивать здесь некоторые специфические «лекарственные» препараты поддержки «наверху» не нашла. Более того, ему непрозрачно намекнули на несвоевременность некоторых инициатив. А все это в итоге приводило к существенному уменьшению денег на счетах. А вот жить без них вновь образованной «коммуне» (если этим словом можно было назвать данный поселок…) становилось нелегко. Можно целыми сутками толкать речи перед единомышленниками и призывать их к труду на общее благо. Можно. Но сотворить «на коленке» тот же электрогенератор, не имея никакого производства, красивые словеса не помогают! А уж создать в тайге обычную электролампочку…
Теория самодостаточного, независимого от всех общества, начинала трещать по швам. Пока ещё незаметно, подспудно, но эти мысли уже сильно напрягали главного теоретика. Город — вот поле его действия! Там, среди толп легковерных слушателей, он чувствовал себя настоящим вождем. А здесь, на земле, когда хорошо подвешенного языка было явно недостаточно — требовались ещё и руки, желательно, умелые, оболванивать своих почитателей становилось всё труднее с каждым днем. И в этой ситуации, выход к ним Имперца становился просто-таки манной небесной! Голова Волина могла стать платой за возврат в привычные условия работы. То, что взамен требовалось положить десяток-другой последователей, Погонина не смущало совершенно. Они и так стали уже слишком опасны — даже и для него. Вот пусть и живут здесь самостоятельно, устанавливая какие угодно порядки. Но — сами, без него. А он, отъехав в город, может и дальше продолжать свою деятельность. Ведь основная цель — возбуждение всеобщей ненависти к российской армии, пока не достигнута. И если не поспешить, то вакантное место в рядах её охаивателей будет занято кем-то другим. И все — прощай легкая и сытая жизнь! Перспектива же пожизненного пребывания в затерянном поселении его не прельщала абсолютно.
— Я вздремну немного, — повернулся он к помощнику. — Будите меня, если произойдёт что-то экстраординарное.
— Хорошо, шеф! — кивнул тот. Проследил взглядом за тем, как тот устраивается поудобнее. Вот же
