отношений с правоохранительными органами. Чтобы обеспечить себе безопасность, Костелло не жалел ни сил, ни денег и постепенно, шаг за шагом, создавал настоящую сеть коррумпированной полиции.
Немного позже Лучано и Костелло решили, что им может весьма пригодиться еще один молодой подающий надежды гангстер Джо Адонис. Тот также работал с Массерио, и благодаря Адонису можно было достаточно легко завести столь необходимые связи не только в светских кругах города, но и в области большой политики. Адонис имел связи с прокуратурой, давал щедрые взятки и когда угодно мог вывести из- за решетки нужных людей. Действовал Адонис ловко и с умом, и у него имелась широкая агентура, состоявшая главным образом из «замазанных» полицейских, а «замазать» он мог любого и на редкость виртуозно.
Так постепенно начала оформляться империя Сальваторе Лучано. Он становился очень состоятельным человеком благодаря казино, наркотикам и, особенно, проституции.
Рэкет в последней области был доведен Лучано до совершенства. Все его дела вел Лил Дейви Бертилло в своей штаб-квартире, расположенной неподалеку от полицейского управления на Малерби-стрит. Бертилло управлял несколькими отделами безопасности, которые охраняли публичные дома от набегов конкурирующих банд, а заодно и от полиции. Между прочим особо строптивым здесь же вправляли мозги. Если какое-либо заведение задерживало платеж, бравые парни Лучано врывались в бордель и крушили там все, что попадалось под руку. Информационный отдел, который контролировал бывший прокурор, занимался консультацией проституток, имевших какие-либо трения с полицией. В обязанности медицинского отдела входил регулярный еженедельный осмотр девушек легкого поведения.
«Закон омерта» действовал и в среде проституции. Сколько бы полиция ни устраивала облавы, даже из простых девчонок невозможно было вытянуть ни слова. Только одна из них, Тельма Джордан, заявила: «Мне ли не знать, что делают эти парни с нашим братом, кто сболтнет хоть лишнее слово. Они жгут тело и ступни горящими сигаретами, отрезают языки. Так что все. Отвяжитесь. Ни слова я вам больше не скажу».
И все же, видя, как прекрасно идут дела у Лучано и как он того и гляди станет лидером целой криминальной корпорации нового типа, Массерио время от времени говорил со значением: «Все вроде бы у Лучано хорошо, да сдается мне, что этот сукин сын обычный неженка». А потом у «сладкого мальчика» Лучано произошла крупная неприятность, и кто был в этом виноват, неизвестно до сих пор; можно только догадываться, кто стоял за событием, произошедшим 16 октября 1929 года, когда Сальваторе получил свое прозвище Счастливчик.
В этот день Лучано стоял на углу 6-й и 33-й авеню, по его словам, поджидая даму как неожиданно рядом с ним взревели тормоза. Он не успел ничего предпринять и даже что-то понять, как крепкие руки троих мужчин втащили его в машину, а потом он ощутил прикосновение к горлу острого, как бритва, ледяного лезвия ножа, от которого, казалось, даже мозги застывали. Мимо стремительно замелькали улицы, верхушки деревьев, которые становились все более чахлыми и редкими, и наконец Сальваторе увидел только небо, низкое, серое, безнадежное небо.
Его вытолкнули из машины и повели к заброшенному сараю. «За все надо платить, малыш. Ты сам выбрал именно такую дорогу», – пискнул в его голове отвратительный голосок. По чавкающей и хлюпающий грязи его молча провели к заброшенному гаражу. Что происходило потом, он помнил очень плохо: кажется, сначала долго избивали, пока он не потерял сознания, а потом он пришел в себя уже вниз головой, подвешенный за ноги к потолку. Его снова били, жгли сигаретами, вырезали ножами ремни со спины, а их вопросы звучали еле слышно сквозь сплошной кровавый набат, оглушавший Лучано: «На каком складе находится последняя партия кокаина?». Шесть часов он слышал один и тот же вопрос: «Где? Где? Где?».
При чем здесь кокаин? Это вообще был какой-то бред, и Лучано прекрасно понимал, что не имеет значения, скажет он что-нибудь или нет – убьют все равно. А потому он молчал. Молчал до конца, время от времени проваливаясь в спасительный обморок. Вероятно, в один из таких моментов его мучители то ли слишком устали, то ли сочли его мертвым, потому что погрузили в машину бесчувственное тело и вышвырнули в одном из самых отдаленных пригородов Нью-Йорка.
Лучано пришел в себя перед самым рассветом, когда стало особенно холодно. Он почти не чувствовал боли, не понимал, где находится и что произошло. Все напоминало кошмарный сон. Он поднялся с земли и пошел шатающейся походкой, напоминая со стороны сильно пьяного человека. Неизвестно, сколько времени и в каком бы направлении он шел, но его заметила женщина и вызвала наряд полиции.
Стражи порядка отправили Сальваторе Лучано в больницу. Он был настолько изувечен, что тогда мало кто надеялся, что он выживет. Но он выжил. Он страстно хотел жить. Единственное, что мешало, – это постоянное присутствие полицейских, задававших множество вопросов, большинство из которых казались Лучано такими же бессмысленными, как и вопросы тех парней из гаража. Он отвечал одно и то же: «Я ничего не помню. У меня нет врагов. Я ничего не знаю. Я не запомнил их лиц. Я был без сознания и ничего не видел. Наверное, это чья-то ошибка».
Как и в тот день, он никому ничего не сказал и тем самым довел до состояния исступления и полицию, и журналистов. Первые бесновались оттого, что расследование превратилось в очередную пустышку и не обернулось для них новенькими нашивками. Что же касается журналистов, они ждали сенсации. Но Лучано обманул их ожидания. Сенсации не получилось.
Выйдя из больницы, Лучано выяснил, что у него появилось прозвище – Счастливчик, ведь он действительно выжил лишь чудом. Лучано немедленно сообразил, что теперь его шансы высоки, как никогда. Теперь он не просто мозг созданной им корпорации, он авторитет, и теперь все должны с ним считаться. Пользуясь связями Костелло и его постоянной поддержкой, Счастливчик развернул торговлю спиртом по всей Америке, потом, совместно с еще одним приятелем из Орлеана, Дэнди Филлом, профессионально организовал рэкет и в этом городе.
Доход Счастливчика и Костелло уже достиг 2,5 миллиона долларов в год, когда Лучано окончательно принял решение: пора убирать остатки «усатых» с их кланами. Они мешали бизнесу развиваться. «Мы реорганизуем американскую мафию, – заявил Лучано на собрании в Атлантик-Сити. – Все, дальше идти некуда, и жить по-старому мы больше не будем. Мы пытаемся контролировать прибыли и риск в то время, как каждая группировка занимается тем, что дует в свою дуду. Сицилийские семейные принципы должны отойти в прошлое. Разве вы не видите, что в свой бизнес я за собой всю свою многочисленную родню не притащил?»
Поскольку мафиозные разборки мешали общему делу, Лучано предложил заключить негласный договор о правилах конкуренции, а заодно четко разграничить полномочия группировок. «Кроме того, – добавил Лучано, – мы нуждаемся в создании общих охранных структур».
И такая полувоенная структура появилась. Она получила название «Мёрдер инкорпорейтед», или «Корпорация убийц», а ее руководителем стал Альберт Анастазия, который и раньше выполнял множество деликатных поручений Лаки Лучано.
Американский журналист Гас Тэйлер в своей статье писал об этой организации: «Главная цель (Лаки Лучано – прим. ред.) заключалась в том, чтобы, укрепив позиции „Корпорации убийц“ в преступном мире, использовать ее огромную мощь для физического устранения конкурентов и расширения сферы экономического и политического влияния. Таким образом синдикату удалось реально предотвратить войну между бандами и избежать „случайных“ преступлений – основа для конфликта была устранена с деловитостью, свойственной легальным монополиям и картелям, когда они хотели прекратить конкурентную борьбу на рынке промышленной продукции».
Профессиональный убийца в «Мёрдер инкорпорейтед» получал ежемесячное жалованье – до 150 долларов; ученик получал совсем немного – 50 долларов. И все же цель, о которой писал в своей статье Гас Тэйлер, была еще далека, и достичь ее, не пролив крови, было просто невозможно.
И если ранее на собраниях можно было увидеть едва ли не три десятка боссов, то сейчас их место должен был занять совет директоров. Вслед за ним и мир преступности трансформировался в коммерческую структуру, организованную идеально. Так решил Лучано, и всем уже было ясно, кто настоящий президент этой новоявленной компании – нет, не Массерио, а его примерный ученик, которого он называл неженкой.
В апреле 1931 года Лучано пригласил Массерио в итальянский ресторан «Скарпато», место, которое так любили жители Нью-Йорка. Угостив своего старого приятеля изумительно приготовленными устрицами и
