либо собственности, только как совладелец. Это касалось и недвижимости, и гемблинга. Например, как владельцы отеля «Тропикана» были указаны, помимо Мейера, его брат Джейк и еще четверо доверенных людей. В результате он практически не знал, что такое неприятности с налоговым ведомством. К тому же и местные бандиты не беспокоили его практически никогда, даже если он незаметно вторгался на их территорию. Таким же образом удалось Лански победить и Флориду, без единого выстрела, без разборок с конкурирующими группировками.
В 1935 году Лански остался практически один. Лаки Лучано серьезно попался, и для Мейера это стало большой неприятностью. «Сколько раз тебе говорил: не кормись от дыры», – с горечью только и успел сказать Мейер Лучано. «Да меня просто подставили! – возразил друг. – Ты сам знаешь, сколько лет я не имею дела с проституцией!». «Но раньше-то ты получал от этого, и неплохо, – ответил Мейер. – Но это все неважно. Главное: даже при моих нынешних связях так просто вытащить тебя из этой грязи у меня уже не получится».
Он мог только наблюдать, как с огромным рвением Томас Дьюи лепил себе имидж неподкупного борца с преступностью. Все это было и смешно, и глупо, потому что Мейеру было ясно: этот человек никогда не станет президентом. Тем не менее Дьюи не без гордости объявил Лучано 30 лет тюремного заключения, а тот только иронически улыбнулся: «Вы хотели бы судить меня за все мои выходки, но вам приходится сажать меня за преступление, которого я никогда не совершал!».
Но как бы то ни было, Мейер сумел освободить своего друга из тюрьмы лишь в 1946 году. Ради этого он пошел на сотрудничество с ФБР и Военно-морскими силами США, убедил, что только Лучано поможет государству выловить немецких шпионов и диверсантов, что Лучано и сделал по совету Лански. Из тюрьмы Лаки освободили, но лишили американского гражданства, депортировав в Италию, а Мейер уже больше не мог скрывать от жены род своих занятий, и та, воспитанная в строгих традициях, ушла от него, забрав троих детей. Лански в это время продолжал переговоры о судьбе Лучано с Эдгаром Гувером, и через 4 года тот смог покинуть Италию и приехать на Кубу.
Что же касается личной жизни Лански, то ему в конце концов повезло. Он познакомился с симпатичной маникюрщицей, которая работала в отеле «Эмбасси», хозяином которого Мейер являлся. Ее звали Телмой Шварц, а все друзья называли Тедди, настолько приятным и очень добрым характером обладала эта женщина. Она с самого начала знала, кто такой на самом деле Мейер Лански, но это ее никогда не смущало. Она решила стать ему верной спутницей и доброй помощницей и оставалась таковой до конца его жизни. С ней Мейер узнал, что такое семейное счастье.
В 1940-е годы с мнением Мейера Лански считались даже в американском правительстве. Когда на Кубе проходили выборы, президент Рузвельт лично беседовал с Мейером и просил его убедить Батисту вести более независимую политику и не пытаться даже заигрывать с «левыми». Тем не менее Батиста на этот раз не послушался Лански и проиграл. После поражения он не постеснялся прилететь к Мейеру во Флориду, чтобы поселиться там под его защитой и чтобы было кому вдоволь пожаловаться на жизнь. Он не уставал повторять, что искренне раскаялся и впредь никогда не будет пренебрегать советами Мейера. Лански решил поверить Батисте еще раз и сделал так, чтобы тот вернулся к власти.
От счастья бывший диктатор лично для Лански принял закон об освобождении от налогов азартных заведений, правда, при этом ставилось одно условие: подобные игры могли проводиться лишь в отелях, стоимость которых равняется по крайней мере 1 миллиону долларов. Подобные уступки Мейер воспринял снисходительно. Переговорив еще раз с Батистой, он заявил, что его организация собирается вложить в Кубу около 600 миллионов долларов, а сам диктатор станет (при условии послушания) ежегодно получать 100 миллионов. По всей стране развернулось строительство отелей, которые Мейер по традиции оформлял на своих проверенных товарищей, назначая их управляющими. Сам он тоже фигурировал в списках, обычно как «распорядитель по кухонной части».
Пожалуй, самый страшный удар в жизни Мейер испытал, когда на Кубе произошла революция. Он потерял все свои роскошные отели и 17 миллионов долларов наличными (в революционной спешке было просто не до них). С тех пор Лански возненавидел Кастро, хотя ненавидел он вообще крайне редко, но практически ни одно мероприятие против Кастро не обходилось без его участия, естественно в смысле финансовых вложений.
Однако жизнь продолжалась, и следовало наверстывать упущенное; это было вовсе не в характере Мейера – оплакивать утраченные капиталы. Он развернул бурную деятельность на Багамах, встретился там с правящей партией и сдружился с ее членами за 3 миллиона долларов. Правда, чтобы совесть не мучила багамских политиков, Лански сказал, что все это законные гонорары за многочисленные юридические консультации. В результате он вновь принялся за строительство казино и отелей, первым из которых стал, как всегда шикарный, в стиле Лански, «Лакейн Рич». А дальше Мейер перекинулся на Карибские острова, а заодно продумал несокрушимую систему легализации подпольных капиталов.
Он переправлял солидные суммы в банки Южной Америки, а оттуда капитал переходил в их швейцарские филиалы. На этом процесс не заканчивался, и деньги следовали в европейские материнские банки, где растворялись на различных номерных счетах.
Если Мейер нуждался в крупной сумме денег, он обращался в солидный швейцарский банк с просьбой оформить ему кредит на собственные деньги. Далее деньги шли в оборот, приносили прибыль и возвращались в тот же банк, но уже с большими процентами. У Мейера было много легальных предприятий; он постоянно искал себе новых помощников – сообразительных молодых людей с безупречной биографией. Любопытно, что эти молодые менеджеры вообще не могли представить, на кого они работают. Лански предпочитал держаться в тени, как и прежде.
За известностью Мейер не охотился никогда. Он считал все это совершенно лишним, особенно когда получаешь сверхприбыли и контакты как с органами правопорядка, так и с прессой могут иметь самые неприятные последствия. К тому же, несмотря на все его предосторожности, налоговое ведомство все пристальнее стало приглядываться к нему.
В 1949 году, соскучившись по старому другу, Мейер полетел в Италию, к Лучано. Пресса немедленно ухватилась за этот визит; информация об этом муссировалась в газетах долгое время, а вскоре после этого налоговое ведомство США предъявило Лански обвинение в неуплате налогов в 1944, 1945 и в 1947 годах. Мейер не стал спорить с Фемидой. Он предпочел заплатить и требующуюся от него сумму, и штраф. Он вообще предпочитал решать дела миром и не идти на конфликты.
Но на этом дело не кончилось. Едва успокоилась налоговая инспекция, как к делу подключилась служба иммиграции. Она вдруг решила лишить Лански американского гражданства, поскольку в 1928 году тот утаил факты конфликтов с полицией, а именно давно забытые аресты и штрафы. Так, с начала 1950-х годов Лански постоянно терзали то за сокрытие налогов, то за незаконное получение американского гражданства. Мейер 20 лет терпел их нападки, но потом и его ангельскому терпению наступил предел, и он уехал в Израиль, тем более что этой стране он помогал весьма часто, а с Голдой Меир они вообще находились в дружеских отношениях. У Лански все чаще появлялась мысль получить израильское гражданство.
В Израиле Мейера встретили очень тепло, устроили на вилле Менахема Бегина, будущего премьер- министра страны. Казалось бы, можно было успокоиться, но власти США продолжали требовать возвращения Лански, причем очень настойчиво. Если Лански не вернется на суд в Америку, заявили серьезные органы, то Израиль не получит обещанную партию «Фантомов». Заодно к делу подключился Госдеп, и заграничный паспорт Лански в одно мгновение был аннулирован. Верховному суду Израиля ничего не оставалось, как подчиниться давлению более сильного противника, и Мейер был выслан из страны.
Что делать? Лански тут же переговорил со Стресснером, чтобы получить убежище в Парагвае. Он знал, что эта страна примет любого, у кого водятся деньги: будь то мафиози, нацист или террорист. Его израильская виза еще не закончилась, когда Мейер проследовал в Парагвай транзитом через Бразилию. Здесь ему снова не повезло. Едва самолет опустился в аэропорту Рио, как вездесущие агенты ФБР встретили его едва ли не у трапа, арестовали и переправили в тюрьму на Майами.
Казалось, фортуна решительно отвернулась от Лански, но его это не огорчало: он был убежден, что всегда поступал правильно, даже с этим решительно не соглашалось американское правосудие, устроившее судилище, где фигурировали рэкет, 10 тысяч долларов штрафа, неуплата налогов и 10 лет тюрьмы. Мейер выложил 650 тысяч долларов и вышел на свободу под залог. После этого он лег в больницу, где ему немедленно поставили диагноз «сердечная недостаточность», а суд поневоле пришлось отложить на год. Лански предлагали сделку о признании вины, но он решительно отверг это предложение, а когда в 1973 году
