– Да, я принимал участие в сражении…
– А также в десятке других, верно? Вроде бы были в плену? И сумели бежать?
– Верно, но…
– Вы видели когда-нибудь Мессеру? Артенью, герцогиню Пальмеронскую?
– Не вблизи, ваше высочество.
– Но узнать бы смогли?
– Погодите, Фредрик, не хотите ли вы послать за ней сэйра Марвина? – изумлённо перебила королева, и Марвин будто услышал, как в крышку его гроба с торжественным грохотом вбивается последний гвоздь.
Граф Алектио посмотрел на Ольвен с упрёком.
– Ну вот, моя королева, теперь у нас нет выбора. Если мы не отрядим с этой миссией сэйра Марвина, нам непременно придётся его убить, причём прямо сейчас.
Королева с нервным смешком прикрыла ладонью маленький, ярко накрашенный рот.
– Ох, простите меня… Порой королева действительно – женщина, – сказала она и снова засмеялась. Граф улыбнулся ей в ответ – улыбкой, которую, как они оба, вероятно, полагали, Марвину было не понять – и снова поднёс к носу мешочек с золотушницей. «Так вот на кого она меня променяла, – подумал Марвин, разглядывая покрасневшие ноздри королевского кузена. – Не то чтобы я ревновал, но… но мне жаль короля». Марвин задумался, не объясняется ли довольно неожиданный приезд графа Алектио ко двору и его на глазах растущее влияние особой милостью королевы, но тут же отогнал эту мысль. Это в любом случае не его дело.
А его дело теперь, кажется, – убить Мессеру.
Странно, но эта мысль отозвалась в нём не потрясением, а восторгом.
– Вы хотите, чтобы я убил Мессеру, так?
Он сказал это вслух, просто чтобы попробовать слова на вкус. Граф удивлённо вскинулся, а Ольвен обернулась, будто оба они забыли, что он умеет говорить.
– Во-первых, мы этого, разумеется, не хотим, – убрав руку от лица, начал Алектио. – Никто не может желать смерти члену королевской фамилии. Но герцогиня Пальмеронская подняла мятеж. А коль скоро мы вынуждены защищать нашего короля, на то все средства хороши. Во-вторых, я не настаиваю, чтобы это сделали именно вы. Но, с одной стороны, это помогло бы нам отсрочить выполнение фатального для вас обещания её величества. К тому же, я уверен, если вы справитесь с данной миссией, она пересмотрит своё справедливое, но уж слишком суровое решение… простите, моя королева. С другой стороны, вы действительно подходите на эту роль не хуже кого бы то ни было. Вы отважны, преданны короне, и в бою вы превосходно показали себя. К тому же ваша личная драма… – граф поспешно опустил голову, быстро и шумно вдохнул дурман (Марвину казалось, что он пытался спрятать улыбку – или, может,
– Да уж не сомневайтесь, – сказал Марвин. Ольвен взглянула на него с лёгким удивлением. Марвин ответил ей взглядом столь хмурым, что она даже слегка отпрянула. – Вы сказали истинную правду, ваше высочество. Я почту за великую честь выпустить кишки Мессере, если только мне скажут, где её искать.
– Не увлекайтесь, – с упрёком сказала Ольвен. – Что за выражения? Кишки он Мессере выпустит. Эта Мессера – сестра короля!
– Во вторую очередь, – возразил граф. – И уже в третью – женщина. А в первую – она мятежница, и пока она жива, корона в опасности. Нет, Ольвен, мне определённо нравится настрой этого молодого человека. Другой на его месте мог бы и дрогнуть в последний миг, ведь надо поднять руку на принцессу крови… А он не дрогнет.
– Ещё бы я дрогнул, – сказал Марвин. – Её величество лучше других знает, что слабость плоти в число моих недостатков не входит.
Он совсем обезумел, если ляпнул такое, но удержаться не было никаких сил. Зато наконец-то он сумел внести лёгкое смятение в эту тошнотворно просчитанную сцену: Ольвен подскочила, а граф Алектио нахмурился так сильно, что меж бровей пролегла складка. Но оба они были не дураками и мгновенно поняли, что лучший выход – оставить сальный намёк без внимания. Ольвен выдавила улыбку, а граф благосклонно кивнул. Оба они быстро справились с собой.
– Это так, – сказала королева. – Что ж, вы меня убедили, мессеры.
– Рад слышать это, – сказал граф. – Завтра же на совете я предложу его величеству кандидатуру сэйра Марвина. Мессер, будьте любезны не покидать замок. Если его величество поддержит мои предложения, завтра вы будете осведомлены о деталях вашей миссии. Верю, что мы не ошиблись в вас.
– С радостью разделяю эту веру, – сказала Ольвен и протянула Марвину руку для поцелуя. Ему, видимо, полагалось обомлеть от подобной милости, но он не доставил Ольвен такого удовольствия и поцеловал её ручку сухо и коротко, не глядя королеве в глаза. Ледоруб с ней, всё, что она могла сделать, она уже сделала. Хуже не будет, потому что некуда.
Подчёркнутая официальность прощания окончательно прояснила положение вещей. Марвин поклонился графу и покинул покои королевы, чувствуя себя полным идиотом, и в то же время не в силах отделаться от радостного возбуждения, разгоревшегося в его груди. Он успел отвыкнуть от этого чувства, и теперь радовался ему, как радуются первым лучам весеннего солнца после затянувшейся зимы. Что бы ни задумали Ольвен с её новым любовником, это не его дело – ему нравилось, чем это обернулось. Король утвердит его кандидатуру, Марвин в этом не сомневался – из того, что он видел и слышал, он успел заключить, что король был последним человеком, принимающим решения что в этом замке, что в этой стране. А стало быть, будет драка. Неважно, с кем и почему. Просто хорошая драка. «О Единый, это же именно то, чего мне так не хватает, – подумал Марвин. – Чего мне всегда не хватает, сколько бы я ни дрался».
За время его отсутствия большинство рыцарей, собравшихся в Таймене после разгрома герцогини, разъехались, а из оставшихся Марвин никого не знал. Его это полностью устраивало – как и приказ не оставлять замка до завтра. Он прибыл только утром и страшно вымотался, ему хотелось завалиться спать часиков на пятнадцать и, главное, ни о чём не думать. Но это как раз оказалось легко: оказывается, пустота
