Она не отвечала, хотя её так и подмывало рассказать ему. Её тянуло к нему, но правда была слишком мерзка. Достаточно мерзка, чтобы питать пламя её ненависти, а именно ненависть привела её сюда.
Ей хотелось припасть к груди стрелка и поведать ему о чудовищном долге, многопудовой гирей повисшем на ней после смерти мужа. Долг, проценты по которому она выплачивала попранной гордостью на ложе Феннера. Ничуть не стыдясь, она подслушивала разговор в библиотеке, ибо давно усвоила: информация — это власть. Разделаться с Феннером — вот была цель её жизни, навязчивая идея, овладевшая всем её существом. Канет в Лету Феннер, с ним канет вексель, и маленький сын Анны, унаследовав отцовскую вотчину, не унаследует его долг.
Хотелось признаться. Ах, как хотелось, но осторожность взяла верх. А ещё она страшилась его жалости.
— Мне многое известно, майор. О Фаулнисе, о Симмерсоне, о Гирдблуде, или как он там зовётся. Я встречала его однажды у Феннера. Червяк. Симмерсон хочет женить его на своей племяннице. Подходящая партия. Она бедна, как церковная мышь, хотя коротышка, вероятно, надеется унаследовать капиталец её дяди. — она осеклась, — Я что-то не так сказала?
— Нет, мадам. — произнёс Шарп нарочито небрежно, пытаясь отогнать неотвязное видение: Джейн в объятиях Гирдвуда.
Зеленоглазая изогнула бровь, но продолжила:
— Я здесь, майор, потому что хочу сокрушить лорда Феннера, разорвать его в клочья, и вы, забияка- кот, мне в этом поможете.
— Как?
Повинуясь её жесту, он долил шампанского в её бокал. Свой едва тронул.
— Вы хотите получить пополнения для своего полка?
— Да.
— И только?
— Покончить с аукционами и воздать по заслугам Гирдвуду.
— Я могу посодействовать в этом. Но лишь в том случае, если вы, майор, отыщете кое-что для меня, и отыщете быстро.
Глаза её сузились, она подалась вперёд:
— Записи, кому сколько причитается, документы с датами и суммами. Любые бумаги, которые можно пустить в ход. Достаньте их, и мы получим то, чего добиваемся.
Легко сказать: бумаги, думал Шарп. Где их искать, эти проклятые бумаги? Лоуфорд тоже требовал доказательств, а в результате Феннер предупреждён и, как пить дать, позаботился припрятать обличающие его документы поглубже.
Гуляющим Шарп и зеленоглазая, наверно, казались парочкой любовников: статный офицер и его красивая дама.
— Бумаги, майор, отыщите бумаги!
— Я даже не знаю, кто вы.
— Леди Камойнс, вдовствующая графиня Камойнс. — на одном дыхании выпалила она. Так, очертя голову, бросаются в омут, — Письменные свидетельства, и вы можете требовать от Главного Штаба всё, что заблагорассудится! Хотите командовать батальоном стрелков?
— Допустим, бумаги будут у меня. Как мне передать их вам?
— Мой слуга каждый день будет приходить в «Розу». Оставьте их там.
Пожалуй, надо ехать в Фаулнис, решил Шарп. Если уличающие махинаторов бумаги существуют, то они там. С другой стороны…
— Послушайте, вы осведомлены об афере, я. Неужели наших свидетельств недостаточно?
Она прикрыла на миг веки, будто смиряя раздражение:
— Вы, мой забияка-кот, — никто. Я ещё хуже, — женщина. Кому поверят, нам или господам в высоких чинах?
— Доказательства могли уже уничтожить.
— Едва ли. Лорд Феннер ничего не предпримет до новой встречи с вашим приятелем. У вас одни сутки. Уже послезавтра Феннер начнёт заметать следы. Фаулнис исчезнет, словно его и не было. А если вы будете настаивать, что был, над вами посмеются и вышвырнут в отставку.
Шарп мрачно цедил шампанское. Как просто всё представлялось изначально: он отыскивает спрятанный батальон; армия, осыпая его цветами и благодарностями, преподносит ему пополнения на блюдечке с голубой каёмочкой и, прежде чем отправиться в Испанию, он (грудь колесом) наносит визит Джейн Гиббонс. Враги повержены. Трубят фанфары. Вместо этого он всё глубже увязал в трясине интриг.
Леди Камойнс осушила бокал и, надев маску, поднялась. Шарп рассчитался с подскочившим официантом и поспешил за своей прекрасной союзницей.
Гравий шуршал под ногами.
— Необходимо действовать быстро, майор.
— Я понимаю, Ваша Милость.
— Когда думаете приступать? Сейчас?
— Сейчас ночь. Утром.
Фаулнис — вот ключ к победе.
Леди Камойнс остановилась у входа в путаницу тёмных тропок, петляющих между живых изгородей.
— Прекрасно. — она накрыла его ладонь своей, — Значит, у нас есть время. Говорят, укромные уголки здесь очаровательны.
Шелестела листва. Когда Шарп хлюпал по болотам Эссекса, он искренне полагал, что на том его эпопея и закончится. Однако женщина, так сладко стонущая сейчас в его объятиях, доказала в два счёта, что это лишь начало, и поутру в Фаулнис нагрянет майор армии Его Британского Величества Ричард Шарп.
Глава 14
— Принадлежит одной знатной вдове, сэр! — хозяин наёмной конюшни вытер о фартук ладошки, сплюнул табачную жвачку в сторону нежащегося на солнышке кота и похлопал по рессоре карету, — Возок, может, и не нов, зато в отличном состоянии. Оси новые, чеки сам менял. Домчит вас, хоть на край света.
Любовно погладив окованное железом колесо, он доверительно сообщил:
— Подумывал для себя придержать.
— Карета мне нужна на неделю.
— С лошадьми?
— А также с грумом и кучером.
Хозяин, рыхлый выжига с блудливо бегающими глазками, взглядом приценился к новёхонькой форме Шарпа и почесал затылок:
— Вам, майор, конечно же, уступлю дешевле. Всегда питал слабость к нашим защитникам — военным. Однако придётся раскошелиться, всё-таки, карета с четырьмя лошадями — это вам не портшез. [11]
— Сколько?
— Ну, вы же, небось, не по городу будете раскатывать? Сменные упряжки понадобятся?
— Понадобятся.
— Вот и считаем: за лошадок, за их корм, за экипаж, жалованье и еда ездовых, упряжь.
— Сколько?
— Ездовым надо где-то ночевать, майор. — он поколебался, глядя на оружие Шарпа. — Вы же за границу не сбежите? Шучу, шучу, сэр. Такой я весёлый человек.
