насколько ценит император этого очкастого коротыша и, в конце концов, приглашение принял.
Хозяином майор выказал себя на диво хлебосольным, и Мелло, урвавший днём пару часов для дрёмы, преисполнился благодушия и симпатии к маленькому майору, с такой гордостью рассказывающему о своей службе императору.
— Я — не солдат, как вы, полковник. — скромно говорил Дюко, — Всё, что я умею — это ссорить, пугать и вводить в заблуждение врага.
Умалчивая о неудачах, майор с удовольствием вспоминал былые успехи. Однажды ему удалось заманить на переговоры и уничтожить сразу нескольких вожаков гверильи. Повествуя об этом, Дюко ностальгически улыбался:
— Иногда я скучаю по Испании.
— Испания. — Мелло налил себе коньяка, — Сам я не был там, но о гверильясах наслышан. Не представляю, как драться с теми, кто не носит форму…
— Легко. Надо просто убивать побольше гражданских. — пожал плечами Дюко, — Чего мне по- настоящему не хватает, так это тёплого тамошнего климата.
Мелло засмеялся:
— В России вы не бывали, да?
— О, нет! — майора передёрнуло. Выглянув в окно, он предложил, — Дождь прекратился, не хотите ли покурить в саду, мой дорогой Мелло?
Офицеры вышли на раскисшую лужайку. Сигарный дым, клубясь, поднимался к ветвям груш. Полковник потчевал гостеприимного хозяина рассказами о русской кампании, заметив с коротким смешком, как хитро вёл себя император в Москве.
— Хитро? — недоумённо переспросил Дюко, — Мне кажется, полковник, с вами мало кто согласится.
— Посудите сами: из дома приходят вести о волнениях, и что же делает император? Подписывает приказ балеринам Комеди Франсез выступать без юбок и чулок!
Мелло хохотнул, пристроился к стене и расстегнул штаны. Послышалось журчание:
— Какая Россия? Какое отступление? В столице болтали только о ляжках мадемуазель Россилье! Вы не были в Париже в те дни?
— Я был в Испании.
Дюко остановился за спиной подполковника. Пока тот говорил, майор вынул из заднего кармана небольшой пистолет, осторожно взвёл курок и нацелил дуло в основание шеи гостя.
— Да-да, в Испании. — повторил он, нажав на спуск.
Свинцовый шарик размозжил полковнику позвонок, бросив жертву на орошённую ею стену. Мелло сложился набок, булькнул и затих. В воздухе таяла пороховая гарь. Дюко вывернуло.
В соседнем доме стукнула ставня, и сонный голос потребовал объяснений по поводу стрельбы в неурочный час. Дюко молчал, и ставня захлопнулась.
Труп он спрятал в куче навоза.
Ночью майор не спал. Виной тому были не угрызения совести из-за убийства Мелло. Просто смерть полковника стала Рубиконом, перейдя который, Дюко навсегда порвал со всем, что было для него свято.
С ним уже происходило нечто подобное. Когда консул Бонапарт в одночасье превратился в императора, пламенный революционер Дюко смог перестроиться, убедив себя, что по-прежнему служит идеалам революции, только воплощённым в одном, донельзя гениальном, человеке. Тогда было проще. Тогда Дюко рисковал лишь самоуважением. Теперь же, когда империя донельзя гениального человека трещала по швам, и вечные идеалы начала олицетворять страдающая под игом тирана Франция, Дюко за то, что он называл «верностью принципам», мог поплатиться шкурой.
Поутру он вызвал к себе в префектуру сержанта-драгуна. Посадив Шалона по другую сторону малахитового стола, майор протянул ему письмо императора:
— Читайте, сержант.
Шалон повертел бумагу в руках, помялся и, понимая, что обмануть очкастого не выйдет, положил её на стол:
— Не умею читать, мсье.
Дюко глядел в налитые кровью буркалы сержанта:
— Этот документ, подписанный императором, отдаёт вас в моё полное распоряжение.
— Ясно, мсье.
— Что подразумевает ваше беспрекословное подчинение мне. Так?
— Так, мсье.
Дюко поколебался и (пан или пропал!) сдёрнул с края стола газету. Сержант окаменел. Под газетой лежали две кокарды. Две розетки из белого шёлка.
Шалон, не мигая, смотрел на два круглых символа враждебных Наполеону сил, а Дюко сверлил взглядом сержанта, читая того, как открытую книгу. Сержант знал, что находится в клетях, и содержимое их вожделел исступлённо, как сам Дюко.
Шалон, наконец, оторвался от кокард и прищурился:
— Могу я спросить, где полковник Мелло, мсье?
— К сожалению, полковника свалил внезапный приступ лихорадки. Мой врач опасается за его жизнь.
— Жаль слышать, мсье. — ровно посочувствовал сержант, — Кое-кому из моих парней он нравился.
Секунду они играли в гляделки, и Дюко, покрываясь холодным потом, решил было, что ошибся в сержанте, как вдруг тот стрельнул глазами на кокарды и бесстрастно добавил:
— Ничего, погрустят-перестанут.
Майора отпустило. Они — союзники. Мысленно переводя дух, он мягко намекнул:
— Лихорадка очень заразна.
— Да, я слыхал, мсье.
— Надеюсь, болезнь пощадит ваших товарищей. Нам понадобится не меньше шести человек.
— Думаю, ваши опасения напрасны, мсье. — подлаживаясь под эзопов язык собеседника, успокоил Дюко сержант, — Большая часть парней и не чихнёт.
Сроднённые предательством, они с полуслова понимали один другого.
— Хорошо. — Дюко взял ближайшую кокарду и выжидающе взглянул на сержанта.
Тот помедлил и взял вторую. Молчаливое соглашение было заключено.
Спустя двое суток туман затянул устье Гаронны и мокрой белой взвесью прокрался на улицы Бордо, по которым девять всадников скакали к восточным воротам. Вёл их Пьер Дюко. Он был в штатском, хотя на боку болталась сабля, а за поясом торчали пистолеты. Драгуны избавились от тяжёлых касок, их седельные сумки были набиты до отказа, как и тюки, навьюченные на трёх лошадей без всадников.
Обмануть, запутать, перехитрить. Своё искусство, много лет служившее к вящей пользе императора, Дюко обратил против него. Кони простучали копытами по брусчатке тоннеля ворот и группа заговорщиков растворилась в тумане.
Глава 1
— Пэру? — хмыкнул генерал-майор Нэн, — Пэру, естественно, о вашей дуэли доложено. Могу вас утешить, между нами, конечно, в глубокую скорбь ваша выходка его не ввергла. Последнее время флот изрядно ему надоедал.
— Я ждал ареста. — признался Шарп.
— Ухлопали бы мошенника, уже куковали бы за решёткой. С одной стороны — флотским больше, флотским меньше, кто их считает? А с другой стороны — капитан корабля, всё-таки. Веллингтону было бы неудобно перед Адмиралтейством. Только вы же бездельника не убили. Учитывая, где у флотских мозги, вы
