Кинжал «воткнул» на память, не заглядывая в свои записи:
– Тридцать два миллиарда рублей «живых денег» – за шесть лет, с 1993 по 1998 годы.
– Откуда у вас информация по текущему году? Вы не блефуете? – финансовый консультант нажимал кнопки на своём миниатюрном компьютере.
– На днях я осваивал горные лыжи в Швейцарских Альпах с человеком из ближнего окружения Коли Чубакса. Все его цифры проверенные. Мне показалось, вы догадываетесь, о ком идёт речь. Хотя он и сам не особо шифруется, он уже перебрался на постоянное место жительства в Англию. Хотите, я его процитирую? «Даже мой сенбернар уверен, что дефолта не избежать, потому что это единственный путь оздоровить российскую экономику».
Все знали, что Миша Ушкарский вхож в семью одного из семи самых крупных банкиров, поэтому был уверен, что в финансовых вопросах крепко держат за бороду самого Карла Маркса. А тот горе-банкир свято верил тому, что ему говорят в Кремле и Белом доме, дескать, дефолт – не более, чем страшилка для быдла. Поэтому Ушкарский менторским тоном возразил:
– Этих денег хватит, чтобы валютными интервенциями поддерживать доллар сколь угодно долго, а там подоспеет весомый транш Международного валютного фонда.
Кинжал улыбнулся и подмигнул Толстому:
– Получили действительно тридцать два миллиарда. Но, господа, братва! Секундочку вашего драгоценного внимания! Знаете ли вы, во что обошлись эти заимствования? Сколько денег истрачено на выплату процентов и погашение облигаций?
Публика замерла, чуя явный подвох.
– Эта цифра – тоже с лыжни в Альпах. Четыреста пятьдесят миллиардов рублей! У кого есть калькулятор, может легко посчитать, что за каждый привлеченный с рынка рубль казна заплатила четырнадцать рублей. И главными получателями этих средств были энергетические и сырьевые монополии, а также их кредитные организации.
– С-суки…, – послышалось тихое, но отчётливое.
Кинжал – школа Толстого – выдержал паузу и твёрдо произнёс:
– Государственные казначейские облигации – это смерть для бюджета, реального сектора экономики, в котором находимся мы с вами. ГКО – это мощный насос, который выкачал из экономики последнюю кровь. С учётом упавших цен на нефть, другое отечественное сырьё и продукцию первого передела, уже сегодня, в июле, мы стоим перед лицом коллапса государственного бюджета.
– Ай, бросьте! – как-то очень по-одесски всплеснул руками финансовый консультант,
– Скажете тоже!
12
Заговорил «смотрящий» из Кузбасса.
Все посвящённые знали его любимую присказку: «Больше всего на свете я не люблю крыс, пидарасов и банкиров».
На этот раз он высказался мягче:
– Все вы в курсе, что банкирам и финансистам лично я давно не доверяю. К ним приходишь – сделай, отвечают – нельзя. Зовёшь к себе: надо то и то. Говорят, не по правилам. Помните историю с господином Культяпистым, мой банк возглавлял? Его тогда по моей просьбе расколол наш Толстый, целую операцию организовал. Через месяц Захарыч представил мне письменный отчёт, в котором было всего пять слов: «Ходит бочком – бабло гребёт молчком». Этот Культяпистый по двадцать раз на неделе мне на уши вешал: «Банк – это не творчество, а правила». Ладно, думал я, пусть так, ему виднее. Только потом прознали, как этот гусь – в день, не выходя из кабинета, огребает по пятьдесят штук «зелени», и всё – себе на карман. Приезжаю к нему – это как же так? Что же правила такие – всё себе? Поделиться не хочешь, у нас ведь работаешь? Он – в отказ, научили на свою голову не колоться. Попрессовали – ни в какую. Пришлось уволить, – Федя Штрек многозначительно возвёл глаза к потолку.
– На хрена ты их сюда вообще позвал, Желвак? Они, кроме личного интереса, ничего в жизни знать не хотят! Тут и мне одна жучка из «Сбербанка» по секрету кое-что рассказала о своих коллегах в Центробанке. Я раньше думал, что головной банк страны существует, чтобы хоть как-то охранять наш с вами «деревянный» рубль. Оказывается, они сами на этих блядских ГКО гребут «зелень»! Только за прошлый год хапанули около миллиарда долларов! У них это называется «спекулятивные операции». Скажите, господин Бирнбаум, это что – тоже по вашим правилам?
– Это нормальная банковская практика, здесь нет ничего противозаконного.
Председатель правления банка «Ротор» был прав. Только это была не та правда, которая могла понравиться здесь.
Федя Штрек был в большом авторитете. Он не любил козырять своим титулом «вора в законе» и никогда не апеллировал к понятиям, сложившимся в тридцатые годы. Он понимал, что жизнь теперь не та, что была и двадцать лет назад, когда его короновали в Мордовии. Но ни один серьёзный воровской разбор на просторах СНГ в последние пять лет не проходил без него. И в своих, порой парадоксальных, решениях он ни разу не ошибся.
– Теперь по сегодняшней теме. Моё предложение такое – давайте поведёмся на прогноз Лёни Кинжала. Я с ним перетёр много разного и скажу – пацан не дурак. Он нам что предлагает – рискнуть. А мы с вами что всю жизнь делаем – да только и рискуем. Но послушай, Кинжал, я говорю от имени всех пятерых «смотрящих» – Васи Пикапа из Красноярска, Сени Крюка из Хабаровска, Кости Фанеры из Петрозаводска и Вити Китайца из Владивостока. Мы из ваших разговоров не всё поняли. Ты покажи нам какой-нибудь фокус, чтобы сразу стало ясно, что прав ты, а не эти… блин, консультанты и банкиры. Удиви нас чем-нибудь, и мы впятером проголосуем за тебя.
– Базара нет!
Кинжал подошёл к видеомагнитофону, вставил кассету. Огромный телевизионный экран засветился.
– Тут господин Бирнбаум ссылался на друзей своих друзей и знаковых своих знакомых. А я слетал в Екатеринбург и встретился с грамотным банкиром и весёлым человеком Джоном Борисовичем Касаткиным. Я спросил его о дефолте, а он вместо ответа повёл меня в подвалы своего банка «Северное сияние» и показал вот что. Прошу внимания на экран.
Перед зрителями предстала шокирующая картина.
Все помещения подвалов банка были под завязку забиты коробками со стодолларовыми пачками. Тару даже не стали запечатывать – всё-таки деньги! – но тогда коробки бы вмещали гораздо меньше.
Оператор не поленился заглядывать и под столы: везде, как мусор, были пачки, навалом, с виду не поддающиеся никакому подсчёту.
– В «Северном сиянии» аврал продолжается второй месяц, – комментировал Кинжал, – все, кого удалось организовать, сбрасывают рубли и покупают доллары. Бухгалтера работают ночами, – не успевают приходовать.
– Как же Джон разрешил снимать? – развеселился Федя Штрек.
– А где видно, что это подвалы именно указанного банка? И какие тут секреты?
Джон Касаткин так и сказал: снимай, Кинжал, и покажи там, в Москве, как бесхитростные уральские пацаны встречают дефолт. Пусть тоже, пока не поздно, возьмутся за ум – потом не пожалеют.
«Смотрящие» дружно зааплодировали, громко хохоча.
– А как ты вышел на Джона? Ты что его – раньше знал?
Ах ты, Витя Китаец, прямо не в бровь, а в глаз! До встречи со Шкипером Оса и ведать не ведал, что есть на свете такой Джон Касаткин. И отвечать надо мгновенно:
– Он наш, алтайский, мы с ним на плотах десять горных рек прошли.
Про себя подумал: а что, надо будет попробовать.
– Желвак, мы поддерживаем Лёню Кинжала!
Но тут слова попросил «смотрящий» из Хабаровска Сеня Крюк:
