заняли меньше времени, уже успел договориться о своей доставке к месту следования и ожидал Андрея у палатки.
— Чем порадуете? Куда вам путь указали?
Андрей поставил чемодан, вытер рукавом пот со лба и ответил ему, слегка пожав плечами:
— В Кундуз. Там штаб соединения. Сказали, туда надо лететь за назначением в часть. На довольствие поставили. Говорят, что попутный самолет туда неизвестно еще когда будет. Поэтому, если не будет попутного, придется ждать, пока команда наберется большая, тогда и полетим.
— Кундуз севернее километров на триста. Далековато, — посочувствовал подполковник.
— Да вот же. Поторчать тут, видно, придется еще не один день. — Андрей раздосадованно плюнул в сторону, но потом рассмеялся: — Там хоть кино про Клаву К. показывали да песню крутили! А может, по железной дороге? У них поезда ходят?
— Можно и по железной, только не доедете, — с улыбкой отвечал подполковник. — Она тут одна на всю страну, да и протяженность ее всего двадцать пять километров!
Они расхохотались.
— А вы дальше куда, Игорь Петрович?
— Я туда, — он указал рукой в сторону центра Кабула. — Смотрите, на горе в центре, вон там, здание высокое — дворец. Видите?
Андрей вгляделся и действительно различил на значительном возвышении массивное здание, отличавшееся грандиозностью от остальных.
— Вижу. А это что?
— Там штаб армии. Раньше это была резиденция Амина, которого наши полтора года назад оттуда подвинули.
В это время к ним подошел капитан с эмблемами мотострелка на погонах и спросил:
— Ну что, едете? Мы уже отъезжаем. Садитесь в БТР, — он указал за палатки, из-за которых виднелась башня бронетранспортера с пулеметом. — Мы как раз в сторону дворца едем. Там пройдете метров двести. Нас дальше не пустят, спецпропуск нужен.
— Да, конечно, еду, — ответил подполковник и повернулся к Андрею, перекинув через плечо свою спортивную сумку.
Они подошли к бронетранспортеру, в который забирались несколько солдат, прилетевших с ними. Подполковник повернулся к Андрею и сказал:
— Ну, до свидания, Андрей. Рад был познакомиться, — он протянул ему руку. — Всего хорошего. — Вскочив на броню, он скрылся в люке.
Бронемашина реванула двигателями и быстро покатила по грунтовой дороге, поднимая густую рыжую пыль.
Андрей смотрел вслед удаляющемуся бэтээру, пока тот не свернул за аэродромные постройки. Мысленно сказав добрые слова человеку, принявшему короткое, но очень необходимое участие в его жизни, он взял чемодан и направился к палаткам с целью определиться на постой.
Офицерская палатка стояла в стороне. Андрей поздоровался с временно обитавшими в ней людьми и поставил чемодан у свободной койки. В палатке находилось пятеро постояльцев. Четверо из них в одних трусах сидели кружком на табуретках и играли в домино. Один лежал на кровати и читал книгу. Увидев вошедшего, один из игравших, широкоскулый, светловолосый, с вихрастым чубом и крупными чертами лица мужчина лет тридцати, одобрительно воскликнул и посмотрел на читающего:
— Вот тебе и пара! Будем на выбывание козла забивать!
Тот опустил книгу и приподнялся, опираясь на локте. Это был кавказец. Он рассмеялся, сощурил свои карие глаза и ответил игроку с заметным акцентом:
— Отстань, пехота! Я тебе на русском языке миллион первый раз говорю! Я в домино, в карты и в шашки играть не люблю! На всякий случай еще говорю, что в лапту я тоже не играю!
— Ну, конечно! — не унимался игрок. — Ты же связь! Интеллигенция! Ты, наверно, на скрипочке хорошо играешь?!
— Нет, на скрипочке тоже не умею! Отвяжись! Я лучше художественную литературу читать буду!
— Да-а? — протянул игрок. — Литературу?! А про что? Про любовь небось читаешь? Тогда вслух нам почитай! Мы тоже по любви соскучились, — продолжал приставать игрок, деловито укладывая костяшку домино в линию на табуретку.
— Нет, не про любовь. Книга историческая, про Францию.
— Да-а? Про Францию? А как называется? «Королева Марго»?
— Нет. Сам не знаю как. Тут только половина книжки, но все равно интересно, — отвечал кавказец.
Игрок расхохотался:
— А куда же ты первую половину израсходовал?!
— Я не расходовал! Я ее на улице нашел! Ее до меня кто-то расходовал!
Кавказец отложил книгу в сторону и сел на кровать, свесив босые ноги. Он был поджарый и худой. Сидя на кровати, слегка склонив голову с коротко остриженными волосами, он громко втянул носом воздух и, медленно выдохнув через рот, сказал.
— Жрать хочется. Когда обед дадут?
— Да ты че? В завтрак не наелся?! — смеялся игрок. — Еще только двенадцать часов, а ты уже снова жрать собрался!
— Э-э-эх, — кавказец покачал головой. — Нехорошо, брат. Ты же замполит, а значит, должен проявлять заботу об окружающих! А ты тут уже всех своим домином извел! Третий день уже играешь! Тебе не надоело, скажи! Какой ты после этого замполит? Я не знаю! — он красноречиво жестикулировал в тон своим рассуждениям.
— Ну да! Сейчас, брат, проявлю заботу! — веселился игрок. — Пойду на кухню и щец тебе наварю! Принесу тебе в котелочке и скажу: «На, брат дорогой, жри!» Нет, хрен тебе, брат, ты меня первый не уважил — в домино сразу играть отказался, еще в госпитале! Забыл? А поэтому хрен тебе, а не щец! Теперь сам иди ищи пропитание!
— И пойду. Может, действительно чего пожрать дадут. — Он встал, напялил брюки и, обратившись к Андрею, который с интересом слушал их беседу, предложил:
— Пойдем вместе, брат. Тоже, наверное, кушать хочешь с дороги.
Андрей кивнул. Они вышли из палатки и пошли в сторону полевой кухни. По пути кавказец поинтересовался, куда летит Андрей, и, услышав ответ, сказал:
— А мы все в Кандагар. Самолета третий день ждем. Спать невозможно, самолеты летают и днем и ночью! Туда-сюда! Туда-сюда! Если завтра не улетим, начну тоже в домино играть, как Коля, — он рассмеялся. — Мы с ним вместе в госпитале лежали. Коля хороший парень, простой, несмотря что уже майор и Красную Звезду имеет. — Он показал пальцем себе на грудь, подразумевая орден.
— Болели или по ранению? — спросил Андрей.
— Коля по контузии, я по ранению, вот сюда, в ляжку, — он указал пальцем на тыльную часть ноги выше коленного изгиба.
— А как же это случилось? — Андрей впервые разговаривал со сверстником, раненным на войне.
— Да так, ничего особенного. Я с подразделением на точке в горах стоял. Мы связь обеспечиваем. Полгода уже стояли. Вокруг охранение. Спокойно стояли, нормально. Один раз утром вышел я из будки радиосвязи, стою, любуюсь на горы. Я сам из Северной Осетии, из Орджоникидзе. Смотрю, точно как дома, только Терека не хватает. В это время духи с горы из миномета долбанули несколько раз. Меня осколком зацепило. Но в станцию не попали. В госпитале осколок вытащили, рана неглубокая, зажила. — Он рассказал об этом спокойно и обыденно, как о посещении стоматолога.
Под брезентовым навесом дымила пара походных кухонь. У котлов возились повара. Вкопанные в землю деревянные столбы с прибитыми сверху на них досками на уровне груди заменяли столы для приема пищи.
Повар без вопросов навалил им по миске перловой каши и положил туда по паре кусочков мяса. После еды кавказец пошел к штабной палатке узнать про самолет, а Андрей не спеша направился назад. По дороге ему навстречу из-за палаток вывернулся уже знакомый по Азадбашу солдат-самовольщик.
