— Конечно, держи, — Андрей протянул ему пачку своих папирос. — У первого нашего отделения остановишься, спросишь Шестака, он снабдит вас.
— Спасибо. Поехали догонять. — Лейтенант уже вставил ногу в подножку, чтобы забраться на броню, но потом снова опустил ее на землю, вернулся к Андрею и приглушенным голосом сказал: — В полку дела хреновые, первый батальон досрочно из рейда вернулся из-за потерь. Говорят, в окружение в горах попали. Вырвались с трудом. Техники угробили много, и командир батальона погиб. Ну, бывай!
— Бывай.
Андрей еще некоторое время смотрел вслед удаляющейся колонне, потом снова занял свое место на броне.
Часа через два прошла колонна в обратном направлении. Снова установилось затишье. Ни ветра, ни движения, только горячий воздух, поднимающийся от раскаленной земли, медленно плавал из стороны в сторону, слегка искажая пространство.
— В моем секторе движение — духи! — крикнул Артист.
Андрей посмотрел в сектор его обзора. В бинокль было хорошо видно, как со стороны кишлака по кромке пустыни друг за другом шли вооруженные люди численностью около десятка. Часть из них была в афганской одежде, часть в униформе. Шли неспешно, не обращая внимания на них. Остановились. Один из них, одетый в униформу, тоже приложил к глазам бинокль и смотрел в сторону бэтээра. Духи разошлись на расстояние нескольких шагов друг от друга, вытянувшись в цепь, но остались стоять на месте. Андрей впервые видел духов живьем. Вдали спокойно стояли люди, готовые в любую секунду напасть и сбросить их с этой высотки, а в конечном итоге вообще удалить с поверхностного слоя планеты. Они же, в свою очередь, готовы были сделать то же самое и с ними. Все было просто, без лишних умственных декораций.
— Надо пальнуть! — предложил Артист.
— Отставить, только по моей команде! — пресек инициативу Андрей. — Далеко, метров шестьсот. Не попадешь.
— Не попаду, — согласился Артист. — В следующий раз обязательно надо Джина взять.
— Какого Джина? — не понял Андрей.
— Мамаджонова, он у нас снайпер. С такого расстояния в саперную лопатку попадает.
— Ладно, возьмем потом.
— Может, поближе подъедем и долбанем? — предложил водитель.
— Нет, здесь будем стоять, — спокойно приказал Андрей. — Пока мы будем ехать, они за барханы уйдут. А другие духи дорогу заминируют. Сдается мне, что они нас на живца поймать решили, за барханом наверняка удобно устроился на песочке какой-нибудь гранатометчик. Стрельнет разок и угробит нас. Видишь, на месте стоят, ждут. И кишлак недалеко. Нельзя нам туда соваться.
Духи выпустили по бэтээру несколько автоматных очередей. Пули прошли далеко. Было понятно, что они тоже не надеялись на попадание.
— Выманивают, — согласился Артист.
Андрей продолжал смотреть в бинокль. К духам присоединились еще несколько человек, и они цепью спокойно пошли в сторону бэтээра. Их позиция для атаки была невыгодна. На открытой местности под пулеметами бэтээра им долго не протянуть. Когда расстояние сократилось метров до трехсот, Андрей спустился в люк на командирское сиденье и, прильнув глазами к командирскому прибору наблюдения, скомандовал:
— Из крупнокалиберного, очередь подлинней, огонь!
Артист дал длинную очередь по всей цепи. Духи залегли на землю, укрываясь за большими кочками. Время от времени они стреляли по бэтээру, но экипаж не отвечал. Так продолжалось с полчаса.
Тем временем Андрей заметил, что по дороге со стороны кишлака к ним двигалась небольшая машина. В бинокль он разглядел «уазик» с открытым верхом и закрепленным на стойке крупнокалиберным танковым пулеметом системы «ДШК». На переднем сиденье находились двое, судя по форме, афганских милиционеров, о которых его предупреждал Барсегян.
— Артист! Видишь гостей?
— Вижу.
— У них «ДШК». Они БТР быстро продырявят. Орешин, разверни БТР в лобовую.
Водитель быстро поставил БТР носом, где броня была толще, в направлении приближающихся гостей и опустил бронепластины на окна. «Уазик» ехал медленно.
— Артист, кустики сбоку дороги, перед въездом на наш участок, видишь? Как до них доедут, дашь очередь метрах в десяти перед машиной. Если не остановятся или вздумают дергаться, кроши «уазик» до самых колес, без моей команды!
— Есть! Это мы можем — до последнего болтика разберу! А может, сразу им врезать? Все равно они духи переодетые!
— Сразу нельзя! Они в форме милиции и на нас еще не напали! Про случай с Блиновым помнишь?
— Помню, а как же.
«Уазик» подъезжал все ближе и наконец поравнялся с кустами. Артист нажал на спуск. Очередь крупнокалиберных трассеров легла точно, как надо. Машина остановилась на краю оврага. В командирский прибор Андрей видел, что один из милиционеров, сидящий рядом с водителем, поднялся и, размахивая руками, что-то кричал им, указывая в сторону кишлака.
— На понт берут, суки! — умозаключил водитель.
— Давайте им сразу влупим! — нетерпеливо ерзал Артист.
— Нельзя. Держи в прицеле. — Андрей посмотрел в сторону. Духи поднялись из-за кочек и перебежками двигались на них.
В это время в «уазике» из-за спин впереди сидящих вскочил в полный рост еще один человек с гранатометом, а двое с передних сидений бросились к оврагу.
Артист сразу нажал на спуски обоих пулеметов. Андрей замер с застрявшей в горле командой «Огонь!». Потом он часто в мыслях возвращался к этому моменту и радовался, что разрешил Артисту, в случае чего, стрелять без команды, доля секунды на которую могла стоить им жизни.
Гранатометчик все же смог сделать выстрел, но, видно, не успел хорошо прицелиться, и поэтому граната рванула сбоку от бэтээра, разорвав только шину переднего правого колеса. БТР здорово тряхнуло. А Артист тем временем, расстреляв гранатометчика, пытался достать убегавших по оврагу двух других, но тщетно. Они попали в мертвую зону, ниже которой пулеметы опуститься не могли, и скрылись в овражных извилинах.
— Духи справа! Перенеси огонь! — скомандовал Андрей.
Артист развернул башню на правый фланг и очередями стал бить по наступающим духам, отсекая их от дороги. Андрей вышел в эфир по рации, но в наушниках раздавалось лишь громкое шипение. По броне, словно десятком молотков, стучали пули. БТР все больше оседал на правую сторону. Воздушная подкачка не успевала поддерживать нужное давление в пробитых шинах. Андрей открыл бойницу, выставил в нее автомат и сказал водителю:
— Орешин, маневрируй, убери бок от удара!
БТР, сильно хромая на переднее, разорванное в клочья колесо, стал медленно разворачиваться. Андрей стрелял через бойницу и впервые в жизни видел, как выпущенные им из автомата трассирующие пули, как в масло, вошли не в мишень на стрельбище, а в живот одного духа, отчего тот неуклюже подвернул ноги, сделав по инерции еще шаг, рухнул на песок и бешено забился. В этот момент Андрей не испытывал в душе никаких ранее ожидаемых чувств, о которых писали в книжках и рассказывали в кино. Душа будто ушла в другую комнату, как женщина, не желавшая смотреть футбол. Ее просто не было рядом. Он быстро и прицельно стрелял, выпуская по два патрона зараз, не размышляя, словно выполнял норматив на скорострельность. Духи были уже метрах в пятидесяти от дороги. БТР наполнился пороховой гарью.
— Коробку, коробку! — кричал Артист, у которого в обоих пулеметах кончились патроны.
Водитель быстро подал ему коробки с пулеметными лентами. Пока тот перезаряжал, Андрей стрелял длинными очередями, пытаясь прижать духов к земле. Но узость бойницы ограничивала видимость на флангах, и он кричал водителю:
