— Через кишлак поедут, здесь короче.
— Через кишлак? — удивился Андрей. — Там же духи!
— Правда? — раздраженно спросил комбат. — А я, бляха муха, не знаю, что ли?! Собирай народ ко мне.
Андрей подозвал прапорщика, водителей и стрелка. Комбат приступил к объяснению задачи:
— К обеду мины должны быть на батарее. Пойдете через кишлак. — Он развернул карту. — Смотрите. Вот боковая улица, этот район уже под нашими. Остался только узкий участок длиной метров четыреста- пятьсот. Примерно в середине этого отрезка, по левой стороне, старая крепость и пустырь. Метров через двести снова наши. Задача такая — используя фактор внезапности, проскочить этот участок и прорваться к нашим. Время поджимает. Заберете мины из полка, назад по пустыне пойдете. К четырнадцати часам должны быть здесь. Вопросы?
Все молчали. Задача была такая, что задавать вопросы не имело смысла.
— Тогда по машинам, ждите команды.
Все заняли свои места. Комбат с Андреем отошли в сторону. Комбат вынул сигареты и угостил Андрея. Когда они закурили, комбат сказал:
— По пустыне тоже только что за минами поехали, но они только к ночи смогут вернуться — запасной вариант, на случай, если твои не проскочат. — Он замолчал, но скоро продолжил: — Поэтому и посылаю БТР без экипажа, чтоб, если что, то не всех. Будем надеяться — проскочат. Сам понимаешь, риск велик, но неизбежен. Если батарея работать перестанет, то духи сразу со всего кишлака на прорыв к горе пойдут. Ты их сбоку по всей площади не достанешь, а у горы только один взвод Дирижера. Видел, духов сколько, третий день, а мы только половину кишлака взяли. — Он посмотрел на часы и, подойдя к танку, скомандовал танкистам:
— Давай, пошел!
Андрей обратился к комбату:
— Товарищ майор, разрешите доехать с экипажем до сопредельной территории? Назад пешком вернусь.
— Разрешаю, имеешь право, — спокойно ответил комбат.
Андрей быстро запрыгнул в БТР. Техника двинулась в кишлак. Небо постепенно светлело, проявляя окружающую обстановку. По дороге легкой пеленой стелился то ли дым, то ли туман. Ехали медленно, не включая фар. Улица была узкая. Танк, шедший впереди, едва помещался в ней, время от времени продирая боками высокие каменные стены. Это была та самая улица, по которой ехал Блинов, когда нарвался на засаду. Проехав с километр, танк остановился. Через некоторое время по броне кто-то постучал. Андрей выглянул в люк. Рядом с бэтээром стоял танкист. Андрей спрыгнул на землю. Танкист сказал:
— Я сейчас отверну в сторонку. Дальше сами пойдете. Мне приказ тут оставаться, на усиление. Да от меня помощи вам никакой, ствол в улице не развернуть, скорости тоже не развить, слишком узко. А твои на скорости, глядишь, и проскочат.
Они стояли перед пересечением улиц. Дома были заняты солдатами, которые выглядывали из окон, с крыш, из-за разрушенных стен. Танк, обдав Андрея черным плевком дизельного дыма, медленно повернул на месте и пополз в сторону, руша стену разбитого взрывом дома, трамбуя ее своим брюхом и лязгая гусеницами о камни.
Андрей посмотрел вперед. В предрассветных сумерках за перекрестком чернел узкий коридор улицы, ведущий к продолжению или окончанию жизней направлявшихся туда людей. Готовых нырнуть немедля в эту смертельно опасную черноту, оставив раздумья еще там, перед кишлаком, затолкав, забив их глубоко, на самое дно души. Вон оно, пространство, ставшее неотвратимым составляющим их судеб. Пространство, за которым все или ничего.
Из «Урала» вылез прапорщик и подошел к нему.
— Слышь, старлей, как думаешь, рано еще ехать? Темновато, можно не вырулить на скорости. Если застрянем, кранты.
— Согласен. Надо чуть подождать. — Андрей размышлял, стараясь в подробностях припомнить рассказ Блинова, потом сказал прапорщику: — Давай всех сюда, есть одно соображение.
Андрей, глядя на собравшихся, быстро приступил к изложению своих мыслей.
— Вот что, до пустыря, судя по карте, метров двести. Дорога, сами видите, идет с небольшим уклоном, разогнаться можно. Первым пойдет «Урал», чтоб был в поле зрения. Интервал держите метров сорок, пятьдесят. На скорости, — он посмотрел на водителя «Урала», — проскочишь отрезок с пустырем, а дальше скорость сбрось. Где-то недалеко, справа, в стене большой пролом, его недавно Блинов бэтээром проделал. Повернете в него и выскочите на край кишлака, к арыку. Блинов говорил, что в том месте арык мелкий, перескочить можно, а за ним уже наши. Только пролом не проскочите! А то к этому времени духи уже должны будут опомниться от такой нашей наглости. Если что — машину бросайте, бегите к пролому, а ты, Ричард, ее бэтээром до пролома дотаранишь и их заберешь по пути. Десантные люки оставь открытыми. Другие соображения есть?
— Нету, светает, ехать надо, — ответил прапорщик.
— Надо. — Андрей быстро обвел всех взглядом. — Мужики, давайте еще минут пять, чтоб получше завиднелось, и вперед. Покурите на дорожку в машинах. — Он посмотрел на прапорщика. — Стартуй через пять минут. Давайте, не прощаясь.
Они быстро и молча заняли свои места. Андрей стоял у бэтээра и с беспокойством пытался ответить на вопрос, который и сам еще не мог ясно сформулировать. Он бросил сигарету и крикнул в открытый десантный люк:
— Хмиль! К машине, быстро!
Через мгновенье стрелок Хмиль стоял рядом. Водитель «Урала» завел двигатель, то же сделал и Ричард. Андрей, посмотрев на Хмиля, коротко сказал:
— Гриша, быстро топай на позицию! Скажи Шестаку, пусть командует, пока не вернемся! — И прыгнул в люк, занял место стрелка, крикнул Ричарду: — Вперед!
БТР рванулся с места вслед за «Уралом», оставив озадаченного Хмиля, который только и успел крикнуть им вдогонку:
— Да он шо, сам не знае?!
«Урал» на большой скорости несся по пустой улице. БТР следовал за ним в пределах видимости. Андрей, прильнув глазом, к пулеметному прицелу, негромко, будто самому себе, сказал:
— Ну, братан, поспи там, а я постреляю.
Дорога, казалось, растянулась, как липкая резина, превратившись в какую-то нескончаемую марафонскую дистанцию. Но вот наконец различимо открылось пространство. Водитель «Урала» на полном ходу, минуя его и попав колесом в канаву, чуть не врезался в угол стены, но все-таки смог удержать руль, выведя машину из заноса. Сразу началась стрельба. Вслед «Уралу» полетели пули, задев только заднюю часть кузова. Он уже был вне досягаемости огня, снова влетев в улицу.
Андрей развернул башню на левую сторону, и как только БТР выехал к началу пустыря, сразу нажал на гашетки обоих пулеметов, на протяжении сотни метров простреливая пространство до развалин крепости. На прицельный огонь он не сильно рассчитывал, поскольку БТР трясло на ухабах и камнях, в изобилии лежавших на пути. По броне зацокали пули, летевшие с пустыря и развалин крепости. Он ожидал другого, того, чего так опасался тогда Блинов. Андрей ясно помнил его слова: «…Думаю, сейчас духи сзади выбегут, еще раз шарахнут, и застрянем мы тут, как щепка в заднице!»
Сразу, как миновали пустырь, он развернул башню пулеметами назад. Едва успев подвести деления прицела к дороге, он увидел, как на середину ее из-за угла выбежал дух с гранатометом на плече.
Вероятно, дух понял, увидев уже направленные на него стволы пулеметов, что выскочил в неподходящий момент, или Андрею так показалось. Но дух на долю секунды вроде как замешкался, словив своим туловищем длинную очередь крупнокалиберного пулемета, разметавшую по сторонам куски его плоти.
Отпустив кнопку пулеметного спуска, Андрей громко прохрипел:
— На тебе, ссучара!
БТР сбросил скорость и свернул в пролом, догоняя «Урал» за окраиной кишлака. Последнее левое колесо «Урала» было пробито. Впереди был арык, а за ним уже виднелись пушки артиллерийского
