— Сколько времени отведено на рейд? — спросил Блинов.
— Как управимся. Думаю, не меньше десяти дней проходим, — ответил Барсегян.
На улице Андрей спросил у Блинова:
— Про каких это ребят говорил Барсегян?
— Мы по их информации в рейды ходим. Они уже заранее все там разведали. Мелкими группами по горам ходят. Профессионалы в своем деле. Духов быстро вычисляют.
В это время к Андрею подошел Горчак. В руках он держал зачехленную гармошку.
— Товарищ старший лейтенант, разрешите гармонь у вас в комнате оставить до возвращения?
— Конечно, Микола, заходи. — Андрей открыл дверь, впустив Горчака в комнату. — Клади ее на мою кровать.
Горчак положил гармонь на одеяло, затем вытащил из кармана кусок простыни и заботливо обернул ею чехол.
— От так гарно буде. — Он провел ладонями поверх простыни и ушел.
В назначенное время тишину прервал рев моторов. Бэтээры и другая техника по порядку выруливали из автопарка и выстраивались в колонну. Через полчаса моторы стихли, и колонна замерла в ожидании сигнала к маршу.
В четыре часа утра бойцы взвода построились у бэтээров. Андрей лично напоследок проверил снаряжение каждого из них и принял доклад командиров трех отделений. Убедившись в готовности взвода к выполнению боевых задач, он вызвал из строя Орешина. Когда тот вышел вперед, Андрей сказал:
— Рядовой Орешин, приказываю остаться в расположении полка и принять участие в получении нового бэтээра для взвода. Прибытие новой техники ожидается на следующей неделе. Проверь двигатели, чтоб работали как следует, и полную комплектность. Задача ясна?
— Так точно! — Орешин приложил к виску перебинтованную ладонь. — Вас только провожу и пойду распрягаться.
Андрей слукавил, оставляя недолечившегося бойца в полку, обусловив это веской причиной. Он понятия не имел, когда им пригонят новый БТР, но постарался сделать менее обидной его отставку от рейда.
В пять утра в голове колонны взревел двигателями БТР командира батальона, а за ним сразу все остальные. Колонна тронулась, как единое целое, и покатила в сторону восхода, унося людей внутри своего бронированного организма.
Проехав по границе пустыни около полусотни километров, колонна свернула в сторону гор и вскоре, протиснувшись по узкой грунтовой дороге меж скалами, двинулась по горной местности, оставив позади разогретые пустынные просторы. Непрерывно петляя меж горами, кружась в бесконечных поворотах и неуклонно заползая выше и выше, колонна стремилась преодолеть первую горную гряду. Местами дорога была настолько узкой, что техника проходила с трудом, соскребывая одним боком о скалы краску с брони, а другим проезжая по самому краю пропасти. Повороты, круто уходящие вверх, не давали возможности бэтээрам повернуть сразу, и поэтому водители поворачивали в два приема. Сначала передние колеса бэтээра на повороте зависали над пропастью, затем БТР, сдав назад, вывешивал задние колеса, после чего только укладывался в поворот, осторожно двигаясь вверх, до следующего. То заползая кверху, то сползая вниз, техника медленно преодолевала гору за горой. Время, при постоянном напряжении, с частыми остановками перед поворотами, пролетало незаметно. Когда достигли вершины перевала горной гряды, было уже далеко за полдень. Колонна встала на краткосрочный привал. С вершины перевала вдалеке хорошо виднелась пустыня и кособокая гора, за которой располагался полк. Оказалось, что за все это время они ушли не так уж далеко. Впереди, ниже перевала, простиралось большое горное плато с мелкими пологими холмами, похожими на каменные горбы. Далеко за ними возвышалась следующая горная гряда, за ней другая, более высокая, за ней следующая. Земля постепенно дыбилась ввысь, приподнимая небо своими острыми зубцами. Единственным признаком жизни в этом безмолвном, безлюдном пространстве была дорога, ведущая в сторону высокогорья. За время пути навстречу им не попалось ни машины, ни тележки и вообще ни единого живого существа. Только горный, непривычно прохладный ветер ласкал им спины и завывал в ушах.
Пользуясь моментом, Андрей с бойцами быстро перекусили провизией из сухпайка и курили в ожидании продолжения марша. Привал был недолгим, и скоро колонна медленно пошла на спуск с перевала, снова выруливая в поворотах, углубляясь в тень скал. Когда серпантин закончился, техника вышла к началу горного плато, освещенного уже неярким предвечерним солнцем. Теперь дорога шла почти горизонтально, немного ныряя и выныривая по каменистому рельефу меж холмами, давая возможность развивать относительно приличную скорость движения. Вечером на пути им все же повстречалась грузовая машина, подтвердившая присутствие человека на этой территории. Это был бортовой «ЗиС» советского производства, выпущенный еще в пятидесятых годах. За рулем сидел чернобородый мужчина. Кузов с наращенными бортами был доверха загружен арбузами.
Грузовик стоял в стороне от дороги, пропуская колонну. Бородатый водитель равнодушно смотрел, не выказывая к проходящей технике никакого интереса.
Незадолго до заката колонна остановилась на ночлег, съехав с дороги и расположившись на невысоких холмах. Личный состав поужинал, получив в котелки горячей перловки, приправленной тушеной говядиной. Свободные от караула бойцы, проводив за горы последние солнечные лучи, расстелили на землю плащ-палатки и улеглись на ночлег. Андрей сидел в бэтээре и прокручивал рукоятку радиостанции, переходя с волны на волну. Эфир был пуст, не считая иногда прорывавшихся сквозь свист и хрипы азиатских мелодий.
В этот момент его кто-то тронул за плечо. Он поднял глаза вверх и увидел Ричарда.
— Посмотрите, — Ричард указал рукой на небо. — Настоящий звездный дождь.
Андрей выключил рацию, снял шлемофон и вылез из люка. Бойцы вскочили со своих мест и тоже смотрели вверх. С темного звездного неба стремительно сыпались метеориты, расчерчивая его длинными огненными хвостами. Они падали со всех сторон небосвода, мгновенно разгораясь и угасая над землей, как брызги праздничного фейерверка. Некоторые из них пролетали, казалось, так низко, что и впрямь могли упасть где-то рядом. Бойцы возбужденно восклицали, указывая на очередной низко летящий кусок какой- нибудь кометы, оставивший яркий стреловидный след в небе.
Андрей, никогда ранее не видавший такого обилия метеоритов, с большим интересом наблюдал это зрелище, поворачивая голову из стороны в сторону.
— Отчего это? — спросил его боец Ложкин, стоявший рядом с бэтээром.
— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Загадывай желания.
— Да уж столько загадал, что и желать больше нечего.
— Тогда просто смотри и запоминай, такого, может, никогда больше не увидишь.
— А може, це конец свиту прийшов? — шутя спросил Горчак.
— Может, и так, — за неимением никаких обоснований и нежеланием искать их в данный момент, серьезно ответил Андрей, продолжая смотреть в небо.
Стоявший рядом с Ложкиным боец Рябов вырвал из его губ недокуренную сигарету, бросил под ноги и затоптал ее со словами:
— Брось курить, Ложкин, тут конец света, а ты куришь! Креститься надо, а ты куришь, бляха гнутая! — Он поднял голову к небу и быстро перекрестился.
— Ничего себе, Рома, ты и креститься умеешь? — спросил его Шестак.
— Конечно, умею, специально не учился, но запомнил. Моя бабуля каждый раз, как конец света намечался, крестилась.
— И что, часто намечался? — с интересом спросил Андрей, опустив голову.
— Бывало, — серьезно ответил Рябов. — Как я чего в детстве отчебучу, так она сразу к образам. Крестится и приговаривает — вот и пришел конец света, спаси нас Господь и дай нам силы его пережить!
— Ну и что, пережила? — спросил Ложкин, вынимая из пачки новую сигарету.
— Пережила, я ж вырос, — улыбнулся Рябов. — Пережила старушка. Когда меня в армию провожали, так она больше всех радовалась. Говорила, мол, в армии все ума набираются. Только я чего-то не уверен,
