что сильно тут поумнел, разве что чуток. Вокруг-то одни придурки малахольные. Вон, один Шестак чего стоит — никакого покоя в мыслях от него нету. Натуральный псих, как будто на молнии прокатился. — Рябов хрипло засмеялся. Стоявшие рядом бойцы, как обычно ловившие каждое слово этого самобытного оратора, захохотали.
Шестак пнул Рябова сапогом по ноге со словами:
— Молчи, дитя идиотизма! Я, может, и на молнии, а ты, видать, на тормозной колодке.
— Ладно, хватит трепаться, — сказал Андрей. — Отбой!
На рассвете колонна двинулась дальше. На смену горбатым низким холмам пришли необычные горные образования. На сравнительно ровной местности плато время от времени стали появляться невысокие, с полусотню метров в высоту, горы из породы красно-бурого цвета, в виде каменных столбов с грибовидными вершинами. Они высились, словно гигантские грибы, вызывая ощущение сказочности и нереальности увиденного. Эта завораживающая красота заставляла учащенно биться сердце. А вокруг по- прежнему не было ни кишлака, ни единого человека. Только одинокая колея грунтовки, змейкой петляющая среди этого чарующего пейзажа.
Со временем, когда дорога подошла к предгорьям следующей горной гряды, по пути стали встречаться поля и мелкие кишлаки, из которых стайками выбегала детвора посмотреть на проходящую мимо технику. Дети бежали по обочине вдоль движения колонны и махали руками, восторженно крича. Из глинобитных домов спешно выходили женщины с укрытыми чадрами лицами, силой уводя детей в дома.
Покрыв значительное расстояние, колонна миновала плато и еще до полудня вышла к началу высокого горного хребта. Головные машины остановились. По рации комбат вызвал к себе командиров рот.
Андрей уселся на броню. Он протер стекла бинокля о край форменной куртки и принялся осматривать окрестности. Колонна стояла недалеко от развилки дороги, расходившейся в разные стороны по направлению к двум кишлакам, расположенным примерно в километре друг от друга.
Кишлак, находившийся по левую сторону, простирался в низине, зажатый горами с двух сторон. Он был не более трехсот метров в ширину. Извиваясь узкой лентой часто стоявших домов, он заворачивал за гору, из-за чего определить его протяженность с точки нахождения колонны было невозможно. Второй кишлак, справа, наоборот, находился на возвышенности и тоже скрывался за противоположной горой, обнажив для обозрения лишь крайние постройки.
Андрей перевел взгляд на начало колонны и увидел там группу офицеров с командиром батальона в центре. С ними рядом стояли несколько военных, одетых в необычную форму бежевого цвета и обутых в полусапожки. На их головах, вместо привычных панам, были надеты легкие матерчатые фуражки с длинными козырьками. Андрей догадался, что это те самые ребята из армейской разведки, про которых упоминал Барсегян, стоявший в этот момент рядом с комбатом.
Когда сбор закончился, Барсегян ввел в курс дела командиров взводов:
— Значит, так, — он указал на карте эти два кишлака. — Кишлак, который слева от нас, тянется меж гор примерно на шесть километров. Дальше он расширяется раза в два. Кишлак, который стоит справа, — он указал рукой на торчащие крайние постройки, — расположен кучно и не такой большой. Духи в обоих. К работе приступим через час. Начнем с левого. Первыми туда пойдут полковые разведчики на трех бээмпэшках. Рассредоточиваемся сбоку от дороги, на этой горе. Вопросы есть? Нет? Вперед, занимайте позиции.
Бэтээры взводов равномерно расползлись по пологому склону горы. Бойцы, не дожидаясь команд, сразу приступили к рытью окопов. Артиллеристы расчехлили шесть пушек, установив их в ряд, и тоже занимались обустройством своих позиций. Четыре танка съехали с дороги, развернув стволы пушек в сторону кишлака. На дороге остались стоять только полковые разведчики на трех гусеничных бронемашинах, вооруженных пушками.
Андрей направился во взвод Бочка, окапывающийся рядом.
Бочок сидел у небольшого костерка, горевшего меж уложенных по кругу камней, на которых лежали два металлических прута. На прутах стоял котелок с закипающей водой.
— Заходи на огонек, Андрюха! — помахал ему Бочок. — Щас чайку наведем. — Он высыпал в котелок небольшую пачку чая. — Грузинский. — Скомкав пачку, он бросил ее в огонь. — Другого нет. Пускай кипнет хорошенько, а то он сильно слабый. Хотя бы индийского подбросили для разнообразия, а лучше цейлонского.
— Пускай кипнет, подождем, — сказал Андрей, присаживаясь рядом. — Потом, правда, от этого кипучего раствора зубы с трудом отчищаются.
Бочок засмеялся, оголив стальной фасад ротовой полости.
— Это у вас плохо, а моя нержавейка вообще не пачкается. Но могу тебе, как дорогому гостю, предложить еще вот эту дрянь. — Он вытащил из вещмешка картонную пачку серого цвета с голубым рисунком. — Смотри, называется кофейный напиток «Ячменный колос»! О! Что, интересно, общего между ячменем и кофе? Почему ячменный колос стал кофейным напитком? Не пойму! Почитай на обороте. — Он протянул пачку Андрею.
Андрей прочитал состав напитка. В составе был ячмень и все что угодно, кроме кофе.
— Для слабоумных, наверное. Может, для дурдома? — сказал он, возвращая пачку.
— Точно. Тогда так и надо было бы внизу подписать, хотя бы меленьким шрифтиком — только для дурачков.
— Нет, Вась, с такой надписью Министерство обороны покупать его для нас не стало бы.
— А без надписи стало, — Бочок развел руками. — Но есть в нем, Андрюха, тоже немалое достоинство. Когда эти отруби, — он потряс пачку с напитком, — в кружке с кипятком распарятся, то сначала эту баланду выпьешь, а потом со дна чем-то вроде кукурузных обрубков заодно и закусишь.
— Значит, его специально закупили. Сразу тебе и второе, и третье, только наоборот. Напрасно, выходит, мы хулим эту едьбу!
— Лучше какую-нибудь сосиску заказали бы, а то опять эту кильку в томате на жаре жрать придется. Когда же она на складах закончится? Такое впечатление, что у них там на складах банки с килькой между собой бесконтрольно совокупляются и размножаются без всякого ограничения.
— Да-а-а, — протянул Андрей. — Конечно, лучше бы там сосиски совокуплялись с ливерной колбасой.
— Лучше с копченой. — Бочок аккуратно снял котелок с огня и разлил в кружки темный кипящий чай. — Давай, чайка для рывка.
Они потихоньку отхлебывали из кружек горячий чай и смотрели на горы.
— Сколько ты уже здесь? — спросил Бочок.
— Завтра будет ровно месяц.
— Да, точно месяц, — подтвердил Бочок. — Долгий был месяц. Смотри, — он кивнул в сторону дороги. — Сейчас разведка в кишлак двинется. Начинается работка.
В бронетехнику, стоявшую на дороге, забирались экипажи. Послышался шум двигателей. Три бронемашины въехали в кишлак и запетляли по узкой дороге, оглашая округу ревом дизельных двигателей, выбрасывая на поворотах щебень из-под гусениц. Вскоре они скрылись за горой.
Допив чай, Андрей вернулся к своему взводу. Навстречу из-за бэтээра вышел Шестак. Андрей сказал:
— Давай сюда шлемофон со шнуром, разведку слушать будем. В остальных бэтээрах пусть водители слушают.
Расположившись в тени бэтээра, он надел шлемофон и стал слушать эфир на батальонной частоте. Разведчики долго не выходили на связь. Наконец тишина в наушниках прервалась коротким сообщением:
— Первый, я Коробочка-один. Половину прошли нормально. Идем медленно, дорога плохая.
— Я Первый, вас понял, продолжайте.
Снова установилось радиомолчание, тянувшееся дольше прежнего. Андрей лежал на земле и смотрел на кишлак в бинокль, пытаясь высмотреть позицию наблюдателя духов, который непременно должен был следить за войсками. Но ничего похожего он обнаружить не мог. Разведчики снова вышли в эфир:
— Первый, я Коробочка-один. Прошли кишлак до конца. Дальше речка с бродом. Возвращаемся.
