Олег… Он, конечно, ближе по духу и мировоззрению. Их интересы пересекались много раз помимо учебы. Два завидных кавалера… А сколько приключений за эти два с небольшим года… Но Павел почти ничего не знал о жизни друга до «лесной школы». Кто родители, живы ли они, где сейчас? Какие-то отрывочные сведения, да и те вполне могут быть частью будущей легенды. А если не знаешь о товарище всей правды, как доверять ему?
Система важней любых личных отношений. Система – единственный друг чекиста. Если будет по- другому – тебе крышка. Даже жены чекистов становятся частью системы и проверку проходят по полной схеме.
Но ведь дружба и любовь даны были человеку раньше, чем появился первый на планете спецслужбист! И перед Пашкой сейчас, за этим столом, сидели настоящие друзья. Недаром их в шутку прозвали «тремя мушкетерами». А в каждой шутке, как известно…
«Жить и работать только ради системы, которая вроде как призвана охранять интересы страны, это конкретно жить ради чего, ради кого? – думал Пашка, подставляя рюмку, когда Олег разливал очередную порцию водки. – А как быть с вечными ценностями тогда?»
С грохотом отодвинулся стул, над застольем нависла Вовкина фигура. Театрально отставив в сторону руку с рюмкой водки, он продекламировал:
Каждый раз, когда Вовка принимал на грудь определенную дозу, при условии, что время, компания и место признавались им адекватными, он декламировал это стихотворение Андрея Макаревича. Всякий раз оно звучало из его уст совершенно так же, как и ранее, но всем почему-то нравилось, и никто и никогда не смел и не хотел шутить на тему этой его привычки.
Вовка никогда не читал других стихов, не цитировал великих мастеров прозы, вообще не пользовался в разговорах чужой мудростью. Но «Наша жизнь не приемлет в себе постоянства» – это было его фирменное, коронное действо в разгар застолья.
– Давайте, братцы, выпьем за сегодняшний день, потому что он больше никогда не повторится. В этом его величие. И не надо грустить, господа офицеры! – вещал Вовка. – Мы счастливые люди, потому что в жизни у нас есть мы, то есть мы есть друг у друга, и это главное. А кто будет грустить, тому я ногами…
Все закивали, будто впервые услышали от Вовки и стихотворение, и комментарий.
Пашка выпил, но эйфории не почувствовал. Эта странная девушка, лишившая его покоя и укравшая праздник, не выходила из головы.
«О чем она просила? Что такого страшного должно было произойти уже сегодня, сейчас?»
Непреодолимая сила влекла его к Катерине, он во что бы то ни стало желал разгадать ее тайну. Эта девушка уже представлялась ему мадам Бонасье или герцогиней де Шеврез из любимого романа Дюма, обольстительной интриганкой, волею судьбы ставшей обладательницей большого государственного секрета. Тут же ожили воспоминания о студенческих годах и о той ночи в палатке…
«Я теперь настоящий офицер, холост, подруги нет, к тому же выпил… Не то… Главное, что же делать с этой новостью про Николаича?».
Долг возобладал над слабостями. Для начала требовалось подтвердить или опровергнуть слух об аресте Николая Николаевича. Но каким образом? И тут он вспомнил о Бате.
«Так, встретиться с ним сумею только утром, – подумал Пашка, придвигая свою рюмку поближе к Олегу, который разливал очередную порцию водки. – А вдруг будет поздно? Тьфу ты, господи, да что я, с ума взбесился, что ли? Ну ее, эту Катю, подальше. Выпью-ка я водочки, а там решу, что делать. И вообще, что все Батя да Батя! Что я, самостоятельно не могу ничего решить? Могу! А ребята ни при чем. Подставлять их не буду».
За столом продолжалось веселье. Вовка и Олег подзадоривали, говорили тосты, требовали речей от Пашки. Увлекаемый энергией счастливого товарищеского застолья по огромному и важному для всех поводу, он вскоре позабыл о разговоре с Катей. Ресторан перед его глазами ходил ходуном, подобно палубе корабля, на котором пираты заслуженно гуляют после удачной вылазки.
Глава девятая. КАТЯ
Наутро Пашка мучался убийственным похмельем. Ему хотелось вернуться в ресторан, треснуть Гену табуреткой по спине и спросить с него по всей строгости, из какой бочки разливали водку. Но сил на разбирательство не было никаких. Постель не отпускала. Превозмогая желание остаться в ней до конца дня, Пашка встал, доплелся до телефона и позвонил Вовке. Дождавшись двадцатого гудка, он бросил трубку, отхлебнул нехолодной кипяченой воды прямо из припаркованного у кровати чайника и тут же услышал неделикатный храп из кухни.
С любопытством, не выпуская чайник из рук, он заглянул за дверь и обнаружил Олега, свернувшегося калачиком на крохотном диване.
– Так… – протянул Пашка. – Доброе утро.
Он произнес это негромко, но Олег вздрогнул, вскочил с диванчика, и тут же со стоном повалился на него опять. Диван скрипнул жалостливо, но устоял.
– Чего ты орешь? – прохрипел Олег. – Есть что-нибудь попить?
Пашка молча протянул ему чайник. Олег жадно припал к носику.
– Ух! – вздохнул он, вытирая губы рукавом рубашки. – Ну, мы и дали вчера! Как здорово, что сегодня не надо на занятия!
– Какой-то ты подозрительно бодрый, – удивился Пашка.
– А что? Сейчас приведем себя в порядок и айда в пельменную. Но только по дороге обязательно надо пивка взять. Пару баночек трехлитровеньких… «Трехлитровую баночку с пивом я в землю заро-о-о-ю…». – Олег мечтательно закатил глаза. Вдруг он встрепенулся, блаженная улыбка сошла с его лица. – А ты помнишь, что мы вчера договаривались спасать твою Катерину совместно?
– А?.. – Пашка растерялся.
«Выходит, успел поделиться с друзьями. Разведчик хренов. Раскололся… А сколько вчера было умных мыслей на этот счет?!»
– Вот тебе и «а». Эх ты, недотепа! Ты и вправду ничего не помнишь или придуриваешься?
– Не помню, – признался Пашка.
– Может, оно к лучшему, – задумчиво произнес Олег. – Зачем нам эти приключения? И вообще, ты что, обязан помогать какой-то Свете? Может, она и не Света вовсе, а эта, как ее, подсадная утка?
– Почему – Свете?
– А кому?
– Кате…
– А, ну Кате… Точно! Света – это девушка, которую я потерял по дороге к тебе.
– Молодец. Чего ты несешь про утку, Олег? Не реагировать ведь нельзя.
– Нельзя, да, это точно… – задумчиво протянул Олег. – Мы вот отреагировали на детектив с часами и еле остались живы. Предлагаю реагировать таким образом: сейчас звоним Вовке, собираемся и едем в пельменную.
