выстреле, большей частью, и просты в изготовлении при ограниченности ресурсов. На два миллиона выстрелов нам гильз не наделать.
Остается вопрос капсюля. Привычные морпехам «гвоздики» хороши, но устарели. Длительная подготовка патрона снижает темп стрельбы. Время вспомнить «игольчатые» винтовки моей истории. Там инициирующую смесь помешали в донце пули и длинной иглой, сквозь порох, накалывали, вызывая выстрел. Игла, понятное дело ломалась и покрывалась нагаром довольно быстро, тем самым выводя ружье из строя.
Однако, идея рабочая, если ее вывернуть наизнанку. Стальной сердечник пули продлеваем на всю длину капсулы, на его кончик помещаем капельку инициирующей смеси и бьем по ней обычным бойком через торец капсулы.
Вторым недостатком полужестких капсул можно считать их длину. Привычные мне патроны имеют форму бутылки неспроста. Порох, с его небольшой плотностью, занимает много места, и если его укладывать в цилиндр диаметром с пулю — столбик выходит длинный. В случае с новой капсулой длину уложил в семь сантиметров при двух граммах пороха.
Вообще, экономия, по отношению к штуцеру, выходит приличная. Можно считать, три новых патрона с одного старого. Вот только стоит ли оно того? Это только опыты покажут.
Стрельба стихла. По берегу метались снопы света с катеров, прожектор канонерки обшаривал акваторию, а морпехи уже усаживались чистить оружие. Похвально. Сделал втык капралу — что за бардак?! Чистка строго по линиям, а то вдруг нас с разобранным оружием застанут. Понимаю, что после дымного пороха надо вычистить как можно быстрее, ибо нагар страшный и со временем твердеет. Догадываюсь, что вряд ли кто на нас теперь нападет. Но порядок ДолжоН быть! Уксусом потом отмочат. Пока пусть только стволы прочистят.
Сереющий рассветом рейд открывал неприглядную картину. Впрочем, уже насмотрелся на подобное. Обломки и полузатопленные лодки с трупами ныне не вызывали споров с совестью. С грустью признался сам себе — стал циничнее. Теперь осматривал деревню, не отвлекаясь на плеск, сбрасываемых за борт тел.
Деревня молчала. Никаких движений. Засада? Сбежали? Народу-то в поселении прилично было, а лодки у аборигенов не бесконечные. Скомандовал высадку на берег и сам спрыгнул в качающийся у борта катер.
Деревня так и не отреагировала на десант. Наша демонстрация мастерства шахматных перебежек никого не впечатлила. И скоро стало понятно почему.
Вышел на берег, закурил слегка подрагивающими руками. Кликнул капралов. Когда вокруг меня собрались командиры экипажей, разжал зубы.
— Приказываю. Прочесать на катерах окружающие проливы и протоки. Встреченные лодки топить картечницей. Сроку вам до обеда, затем возвращайтесь.
Капралы отдали дань Уставу и разбежались по подразделениям. На берегу оставались только мы с тенями и десятком морпехов усиления. И еще мертвецы. Много.
Лодок у аборигенов оказалось действительно не бесконечное количество, и они решили вопрос посадочных мест кардинально, зарезав своих стариков и прочих невлезающих. Много трупов лежало у воды. Много в домиках поселения. И что мне с этим делать?
Времени подумать имелось вдосталь. Вокруг занималось зимнее утро севера, начинал накрапывать мелкий дождь, больше похожий на снежную крупу. По мертвому берегу бродили морпехи, не верящие, что местные своих стариков под нож пустили, чтоб им бежать никто не мешал.
Такая бойня против русского уклада этого времени. Она мне-то поперек души, а морпехам, выросшим на безоговорочном поклонении патриархам, и подавно. С врагом мы, похоже, определились. Теперь надо придумать, как отговорить экспедицию от геноцида, который обязательно последует.
Вновь закурил, не чувствуя вкуса табака. Бесполезно сечь море за шторм. Вот только донести эту мысль до наших, будет еще сложнее. Надо говорить с батюшками — выйдет испытание их способностей, которого даже представить не могли. Пусть проповедуют своим морпехам.
В ожидании катеров принялся за изучение поселения. Мы можем позволить себе не ведать привычки друзей, но о противниках должны знать все. Допрашивал вещи об их хозяевах. Вещи молчали, но мне слова и не нужны были.
Дома похожи по конструкции на типи — высокие конусы из прямых жердей, покрытые сверху кусками коры, придавленные еще одним слоем жердей. Дом вопил о своей временности и слабой развитости обработки шкур. Имелись в поселении и несколько длинных домов по образцу шалаша — все те же жерди и лежащая на них кора, образующая двускатную крышу.
Внутри жилищ отсутствовали развешенные запасы рыбы, зато имелось много плетеных корзин. Кострище больше, чем в вигвамах алеутов, и места для подношений духам за ним не видно. Любопытно.
Вылез из темноты обиталища на улицу, пытаясь продышаться. Амбре внутри шибало мозги не хуже «черемухи». Вспомнил, что вроде как начальник тут, и приказал вытаскивать все вещи бывших хозяев на улицу. Тут посмотрю.
Много мелких вещей. Материал — камень и кость, с редкими железными вещицами. Большинство утвари богато украшены резьбой — мелкие моторные навыки у племени развиты удивительно хорошо, значит, в ближнем бою они могут быть опасны.
Из припасов обратила на себя внимание корзинка с каким-то темным злаком. Пересыпал блестящие крупинки серо-коричневого цвета из горсти в руку. Очень похоже на длиннозерный рис, только цвет иной. Потер одну семечку меж пальцев. Может быть тут рис? Сомнительно. Да и не встречался мне такой. Надо попробовать сварить чуток, и подсыпать одному вредному губернатору на пробу.
В целом деревня выглядела бедно. Впрочем, и у алеутов достаток отсутствовал, но у них было как-то «бедненько но чистенько» в понятиях каменного века, само собой. Деревня ситкхов больше напоминала домик бомжей — запахами и подбором вещей. Складывалось впечатление, что, как сороки в гнездо, сюда стаскивали все без разбора. Для торговли такой подход может и пришелся бы кстати… да только не вышло.
По мере осмотра поселения, поправил некоторые выводы. Шкуры ситкхи выделывать умели, и даже имели котлы, сделанные из тюленьих шкур. Охотились они не только на морского зверя — шкурок в жилищах было много, но не во всех. Сделал вывод о расслоении общества. Похоже, тут имелась своя знать, и свои «сервы», судя по повальной бедности больших, общинных домов и их голому, не прикрытому плетенками или шкурами, земляному полу. Возможно, тут и рабов держали, хотя это голое предположение, никаких кандалов не видел. Просто очень уж убого некоторые жилища выглядели.
Зато нашлось жилище шамана. Даже столб перед ним резной имелся. Вот только бубна и тут не нашел. Закрадывалось подозрение, что про бубен у шаманов меня фильмы обманули.
Зимний день окончательно отобрал бразды у ночи. Морпехи попытались сносить мертвецов в одно место, но быстро бросили. Мало нас. А покойников страсть как много. Мертвое селение давило на психику, постепенно все морпехи собрались на берегу, не оборачиваясь больше к припорошенным снегом конусам. Разве что мои тени оглядывали берег, высматривая опасности.
Решил больше тут не задерживаться, приказал грузить тузик собранными образцами и переправляться на канонерку. Не по себе тут как-то. Вроде и не имеем прямого отношения к этой бойне, но глупо отрицать, что случилась она с нашим появлением.
Теперь у нас в этих местах появятся кровники, и форт тут лучше пока не закладывать. С другой стороны, нашему алеутскому проводнику, видевшему всю эту стычку, будет, что рассказать соплеменникам и другим племенам, которые еще впереди. Возможно, эта кровь убережет нас от будущих баталий. Время покажет.
Пытался заставить себя сесть за расчеты, но получалось плохо. Устроил своему капральству разбор операции, с элементами анализа. Основные вопросы перед морпехами ставил: «как можно было избежать столкновения» и «к чему приведет…». Последний вопрос рассматривали со всех сторон, так как вариантов имелось много, не говоря про то, что обязательно требовалось прикинуть несколько случаев — уклонение от боя, не доведения до боя, общение после боя, в том числе с другими племенами.
Картинки складывались безрадостные. Никак нам нельзя было уклоняться. Не поймет тут народ
