такое устроить…
Нина вспомнила недавний инцидент в ресторане и сказала:
— Не бойся, Борис предпочитает все устраивать чужими руками. А, кстати, это и не он. Ярослав вернулся.
— А кого здесь ждали вместо меня? — спросил Ярослав, входя в комнату.
— Привет, Славик! — обрадовалась Катя. — Я вот решила к вам заглянуть. У меня здесь все-таки сестра живет.
— Могла бы и раньше наведаться, — сказал он приветливо. — Ну, выкладывай, как твои дела.
— Замуж выхожу.
— За Борю Ильчука?
— Нет, это было бы слишком просто. Моего жениха зовут Вадим.
— Ты бы привела его к нам, познакомила.
— Так и сделаю! — обрадовалась Катя. — Не сейчас. Через неделю.
— Почему? — удивился Ярослав. — А впрочем, как знаешь. Ну, ладно, вы тут беседуйте, а я займусь делами. Не буду мешать.
Ярослав ушел в другую комнату.
— Почему через неделю? Что за тайны? — спросила Нина.
— Через неделю мы с Вадимом поженимся. А пока не поженились, папа не должен знать, где я. А то обязательно помешает. И еще боюсь, что Борька может меня выследить.
— А вы с Вадимом нашли какое-то убежище?
— Живем у его друзей на даче. Они уехали на год и дача пустует.
Звонок в дверь снова заставил Катю вздрогнуть. Нина пошла открывать. Ее чуть не сбил с ног ворвавшийся Борис. Он был явно не в себе. Неудача с Катей выбила этого баловня судьбы из колеи.
— Катька у вас? — спросил он с порога и кинулся в комнату.
Увидев Катю, Борис шагнул к ней с диким выражением лица, и девушка испуганно попятилась к окну.
— Так и знал, что она тут прячется! — закричал Борис и оглянулся вокруг. — И хахаль ее у вас? Где он? На кухне?
— Не хами, Боря, — попыталась урезонить его Нина. — Ты пьян. Иди проспись.
Дикие глаза Бориса теперь обратились на Нину.
— Хороша сестрица! Сама за какого-то быка вышла и Катьку на такое подбиваешь! Ты же чокнутая, ты не баба вовсе! Для чего тебе дана фигура да рожа смазливая? Все равно ни одному мужику пользы не принесешь! Думаешь, не знаю, что ваш брак — фиктивный?
— Замолчи, дурак! — взвизгнула Катя.
— А с тобой, сучка, мы еще поговорим, — обернулся к ней Борис. — За мой позор заплатишь.
В этот момент Нина оглянулась — и вздрогнула, увидев Ярослава. Он стоял в дверях. Она поняла, что Ярослав слышал слова Бориса и почувствовала, как горячий румянец стыда заливает щеки.
Ярослав быстро шагнул к Борису, схватил его за плечо и приказал:
— А ну-ка извинись перед девушками.
— Что-о? — Борис взглянул на Ярослава с ярко выраженным высокомерием — как истинный избранник фортуны на случайного выскочку.
Однако во взгляде Ярослава было больше, чем высокомерие; было презрение и то холодное бешенство, которое Нина заметила еще в ресторане. Он тряхнул Бориса за плечо и спокойным, но внушительным тоном сказал:
— Ты оскорбил мою жену, свояченицу и меня. Теперь извиняйся по очереди перед всеми.
— Перед тобой извиняться? Мне?! — голос Бориса сорвался на фальцет. — Да я таких как ты…
Борис попытался применить какой-то прием, очевидно, из восточных единоборств. Но то ли был он в свое время учеником неспособным, то ли теоретические познания Бори уступали практическим навыкам Ярослава, но Борина попытка сделать подсечку окончилась полным провалом. Движения Ярослава были настолько быстрыми, что Нина не успела заметить, в какой момент он «дотронулся» до Бориса. Ильчук- младший вдруг стремительно опустился на пол, а руки его оказались заломленными за спину.
— Пусти, гад, пусти-и! — завопил Борис.
— Извиняйся, подонок, — спокойно приказал Ярослав.
Очевидно, болевой прием оказался красноречивей всяких слов, и Боря, стоявший на коленях перед Ниной и Катей, пробормотал извинения.
Ярослав разжал руки. Борис тотчас вскочил и с ненавистью посмотрел на своего противника. Потом медленно пошел к двери, но на полдороге оглянулся с явным намерением что-то сказать. Но он только успел набрать воздуха, — а дальше Ярослав схватил его за шиворот и буквально вытолкнул за дверь с напутствием:
— Проваливай и забудь дорогу в наш дом.
Нина испытывала смешанные чувства. С одной стороны — благодарность, но с другой…
— Спасибо за помощь, Ярослав, — сказала она тихо. — И все же не надо было так озлоблять Борьку. Ты его унизил, сделал ему больно…
— Боль — единственный язык, который понимают такие подонки, — резко перебил ее Ярослав.
Она поняла, что он умеет быть жестоким и нетерпимым. Но иначе, наверное, и быть не могло.
— Он теперь может найти кого-то, кто послабей, и отыграться на нем. Это раз. И второе: он тебя возненавидел и доставит кучу неприятностей.
— А я всегда готов к неприятностям.
— Понимаю, что жизнь тебя закалила. Да и оскорбления нельзя было терпеть. Но, может быть, не надо было так резко…
— Уж извини, читать проповеди хамам и подонкам не привык. Я не Христос, у меня не получится.
Пока Нина и Ярослав говорили друг с другом, Катя выглядывала из окна. Потом повернулась к ним и воскликнула:
— Борька уехал на своем лимузине! А у него там радиотелефон. Сейчас он папе позвонит и скажет, где меня искать. Мне надо уходить. — Она подбежала к Ярославу и порывисто чмокнула его в щеку. — Спасибо, Славик! Ты молодец! Побил Бориса, а он не слабачок. У него какой-то там разряд. Видишь Нина, — она оглянулась на сестру, — а ты считала Славика слабосильным, прилизанным канцеляристом.
— Катька!.. — воскликнула Нина, краснея.
— Ну, пока, я убегаю! — Катя обняла Нину на прощанье и упорхнула за дверь.
Оставшись наедине с Ярославом и чувствуя себя неловко из-за Катиной бестактности, Нина посмотрела на него с вымученной улыбкой и пробормотала:
— Не обижайся, у Катьки слишком длинный язык.
— Ты действительно так обо мне думала?
В его взгляде и голосе было нечто, насторожившее Нину. Она, стараясь принять уверенный вид, с вызовом спросила:
— А почему, собственно, тебя интересует мое мнение?
— Я не хочу, чтобы твое мнение было ошибочным, — ответил он, делая к ней несколько шагов и на ходу снимая и бросая на стул футболку. — Это оскорбляет меня как мужчину.
— Что? — растерялась Нина, отступая назад.
— Дай-ка свою руку. Потрогай. Разве мои мускулы похожи на кисель?
Нина не успела опомниться, как ее ладонь ощутила каменную твердость напряженных бицепсов.
Она хотела все перевести на шутку, но смех ее звучал ненатурально. Тогда она почти обиженным тоном заявила:
— Эта демонстрация совсем ни к чему. Ты и сам понимаешь, что я давно уже не считаю тебя ни слабаком, ни канцеляристом.
— Кем же тогда? — спросил он, удерживая ее руку на своем плече.
Телефонный звонок прозвучал как нельзя кстати для Нины.
— Наверное, папа! — крикнула она, хватая трубку.
